Германский конституционализм

История германского конституционализма как единого государства существует не более ста лет. За это время были приняты три общегерманские конституции. Принятие каждой из них совпадало с переломными этапами в жизни страны. Первая Конституция Германии была дарована императором Вильгельмом I в 1871 г. и юридически закрепляла объединение страны, достигнутое, по словам Бис­марка, «железом и кровью».

Однако до этого времени в государствах Германского Союза шел процесс перехода от абсолю­тизма к конституционному государству.

Конституционная история членов Германского Союза в предреволюционный период представ­лена значительным числом конституционных актов различного объема и степени детализации, об­щим последствием которых был созыв в отдельных государствах представительных органов.

Причины появления перечисленных законодательных актов (в дальнейшем — конституции) раз­личны. Главными из них были тяжелое состояние государственных финансов после освободительной войны, изменение территорий ряда германских государств, после которого стало незаменимым объеди­нительное «свойство» конституции и представительного органа, а также новый уровень общественного сознания, требования буржуазии и широких слоев населения о необходимости контроля над прави­тельством и участия в политической жизни [1; 224-265].

Финансовые причины германского конституционализма были доминирующими. В ходе войн с Наполеоном государственные долги отдельных монархий резко возросли. Для выхода из финансо­вых трудностей монархи вынуждены были перейти к системе налогообложения, санкционируемой представительным органом, а это требовало введения конституций.

Введение конституций улучшило положение государственного кредита германских государств. Крупным же монархиям, прежде всего Пруссии, удалось предотвратить конституционализм при по­мощи внешних займов, к которым король прибегал в критические исторические моменты.

Немецкие конституции до объединения по объему и объектам правового регулирования разде­ляются на две основные группы. Одну составляют те, которые касаются только организации предста­вительного органа и определения его полномочий, вторую — конституции, отличающиеся высокой степенью детализации (статус представительного органа, полномочия правительства, права и свобо­ды подданных, гарантии конституции, отношение государства к церковным, учебным и иным учреж­дениям, принципы и организация судебной власти и др.).

По способу введения в действие большинство конституций относились к октроированным, т.е. были введены монархами односторонне.

Нормы об организации и полномочиях представительного органа — единственный и наиболее регламентированный институт, входивший во все конституции. Приблизительно треть из них преду­сматривала однопалатную систему, остальные — двухпалатную, где верхние палаты формировались по наследственному принципу, назначением монарха и отбором «по должности». Нижние частично формировались на основе выборов, в которых участвовали только избиратели-мужчины. Устанавли­вались цензовые ограничения в избирательном праве: наличие недвижимости, определенного размера дохода, земельной собственности. Каждое сословие имело свои избирательные округа с разной нор­мой представительства.

Правом созыва собраний наделялись исключительно монархи. Полномочия представительных органов, как правило, касались законодательства (право «совета», «обсуждения», «согласия» на предлагаемые правительством законопроекты). Часто содержались нормы, которые обязывали мо­нарха «испрашивать согласия» собраний на планируемый бюджет и размеры расходов.

Институт охраны конституции определял систему гарантий реализации конституционных норм и в целом существования конституционного строя. В конституциях, как правило, имелись специаль­ные разделы. В качестве гарантий предусматривалась присяга монарха, министров и чиновников, членов собрания исполнять, охранять и защищать конституцию, устанавливался ее текст и порядок принесения. В ряд конституций была включена уголовная ответственность за их нарушение, часть их ставилась «под гарантию» Германского Союза.

Определение прав и свобод подданных колебалось в конституциях в очень широких рамках. Так, в Конституции Шварцбург-Рудольштадта только вскользь упоминалось о «личных правах и правах собственности» подданных (§ 1). Но в конституциях второй группы имелись специальные разделы, нормы которых по предмету регулирования можно разделить на несколько групп: приобретение и утрата подданства, равенство перед законом, свобода личности, свобода мнений, свобода собствен­ности, выбора профессии и промысла, обязанности подданных.

Конституции декларировали, как правило, принцип равенства перед законом, прежде всего при обращении подданных в суд. Однако повсеместно встречались оговорки, предоставлявшие при­вилегии «высшим» сословиям; отступления от принципа равенства в избирательном праве (различ­ные избирательные округа для сословий с разной нормой представительства, право наследственного занятия мест в собраниях и т.п.). Некоторые конституции содержали гарантии неприкосновенности личности против произвольных арестов и обысков (§ 15 — Баден, § 117 — Кургессен). Провозглаша­лась свобода совести, с оговорками в отношении евреев.

Государства гарантировали в конституциях защиту частной собственности, справедливую ком­пенсацию в случае отчуждения ее для «общественных нужд». К обязанностям подданных конститу­ции относили прежде всего уплату налогов, несение военной службы и защиту государства в случае вооруженных действий других государств.

Современный немецкий ученый Х.Штейнберг вполне справедливо отмечает, что американская конституция имела сильное влияние на становление германского конституционализма. Американское влияние состоит главным образом из принятия некоторых фундаментальных идей относительно кон­ституционных концепций и отбора весьма важных структурных элементов [2; 189, 190]. Эти влияния имеют отражения в Конституции 1849 г., Веймарской Конституции и последней — послевоенной конституции. В то же время германская доктрина конституционализма представляет собой не только попытку преломления опыта западных стран (США, Англии, Франции), но и обоснование собствен­ного пути конституционного развития. И в этом сыграл свою роль один из величайших мыслителей своего времени И.В.Ф.Гегель.

В истории конституционализма в Германии видное место принадлежит философско-правовому учению Гегеля (1770-1831) о конституции и разумно организованном государстве в форме конститу­ционной монархии. Положение о конституционной государственности является ведущей идеей всей гегелевской философии государства и права.

Пристальный интерес к проблематике конституционализма Гегель проявлял на протяжении все­го своего творчества — от ранних работ конца XVIII в. до самой последней прижизненной публика­ции («Английский билль о реформе», 1831).

Уже в одной из своих ранних работ («О внутренних отношениях в Вюртемберге Нового време­ни, прежде всего, о недостатках конституции, касающихся управления магистратов», 1798) Гегель отстаивает введение справедливой конституции. В рукописи «Конституция Германии» (1798-1802) [3; 65-184] Гегель выступает приверженцем сословно-представительной монархии.

Возрождение и обновление немецкой государственности (Германской империи) Гегель связыва­ет с необходимостью введения наряду с установлением верховной власти монарха также и предста­вительной системы.

Возрождение государственности в Германии должно, по мысли Гегеля, сопровождаться введе­нием конституции, исходящей из признания принципа представительства (в ее сословно-представительной форме), предоставления народу права участия в общих делах и соответствующего преобразования всей системы государственных органов.

Большое место конституционной проблематике уделено в «Иенской реальной философии» (1805-1806), где понятие «конституция» раскрывается Гегелем, по существу, в виде разумно-правовой организации всей сферы государственной жизни [4; 287-362]. Права и свободы индивида, по Гегелю, получают свою реальность лишь в условиях действительности государства и его законов. «Разум народа, — отмечает он, — умен настолько, насколько (разумны) его учреждения» [3; 364]. Конституционное государство выступает как разумная форма организации и институционализации развитой ступени народного духа. «Народ, — подчеркивает он, — плох, если плохо правительство, столь же плох, как и неразумен» [3; 362].

«Есть великий, глубокий смысл в том, — пишет Гегель в 1807 г., — чтобы создать конституцию, тем более великий и глубокий, чем в большей степени в современной Германии правят и действуют безо всякой конституции, и это считают не только возможным, но даже более предпочтительным!»[5; 285].

Большие надежды связывает Гегель с введением в немецких государствах «Кодекса Наполеона», а еще лучше — и некоторых частей французской Конституции. В «Философской пропедевтике» (1808-1811) Гегель обосновывает широкий круг прав и свобод граждан в условиях конституционной монархии. Ограниченной законами и конституцией монархии он противопоставляет деспотизм как такое ее извращение, когда управление государством осуществляется по личному произволу. «Сво­бода, — пишет Гегель, — бывает вообще там, где господствует закон, а не произвол отдельного че­ловека» [6; 38]. Существенным для конституционной монархии Гегель считает как твердость власти правитель­ства в условиях разделения властей, так и защищенность прав граждан законами.

В «Энциклопедии философских наук» (1817) в уже почти завершенном виде содержатся основ­ные положения гегелевской концепции конституционализма. В систематически развитой форме геге­левская конституционная теория представлена в «Философии права» (1820).

Гегелевская теория конституционализма опирается на его философскую концепцию всемирной истории как прогресса в сознании свободы, прогресса в двояком смысле: как углубления познания объективной истины, так и объективации (осуществления в действительности) достигнутых ступеней свободы в государственно-правовых формах (институтах, нормах, отношениях и т.д.) наличного по­литического бытия.

Конституционная монархия изображается Гегелем в качестве результата предшествующего все­мирно-исторического прогресса в политических формообразованиях.

Развитое государство, основанное на идее свободы и права, признающее права как государст­венного целого, так и его составных моментов (в том числе и отдельной личности, граждан), согласно Гегелю, — это конституционная монархия. Разделение властей политического государства как инди­видуального целого Гегель трактует как логическую необходимость: целое необходимо делится на определенные различия понятия. Лишь при таком разделении целое жизненно и прочно, иначе оно подвержено распаду и смерти.

Тремя субстанционально различными властями, на которые подразделяется политическое государ­ство, по Гегелю, являются: законодательная власть, правительственная власть и власть государя. Надле­жащее разделение властей в государстве Гегель считает «гарантией публичной свободы» [6; 293].

Судебная власть, по гегелевской классификации, как и у Локка, отнесена к исполнительной власти.

Гегель отмечает, что о суверенитете можно говорить лишь тогда, когда в государстве установлен конституционный строй и господствуют законы; в этом конституционном состоянии суверенитет и проявляется как момент идеальности особенных сфер и функций, выражая определяющую роль целого.

Центральное место в гегелевском учении о правительственной власти занимают его взгляды на бюрократию. Члены правительства и государственные чиновники представляют собой, по харак­теристике Гегеля, главную составную часть среднего сословия, в котором сосредоточены государст­венное сознание и образованность. Оно является главной опорой государства «в отношении законно­сти и интеллигентности [6; 320]. Государства, где нет такого сословия, по оценке Гегеля, еще недоста­точно развиты.

Гарантии против злоупотребления властью со стороны ведомств и чиновников Гегель видит в контроле сверху (иерархия чиновников и их ответственность) и снизу (противодействие корпора­ций общин и т.д.), допуская, в крайних случаях, высшее вмешательство монарха. 

Законодательная власть, по Гегелю, — это власть определять и устанавливать всеобщее. Гегель отвергает демократические взгляды на законодательную власть и депутатов как представительство «всех», т.е. всего народа.

Значительное влияние на становление немецкого конституционализма (в том числе и на разра­ботку Конституции 1849 г.) оказал Карл-Теодор Велькер. Он являлся одним из первых немецких тео­ретиков, который попытался решить проблему одного из важнейших элементов буржуазного консти­туционализма — права граждан на образование общественных организаций политического характера.

Это право, отмечал Велькер, всегда вызывало болезненное противодействие со стороны правитель­ственной власти, ее чиновников; без него, однако, немыслимо свободное развитие народа [7; 723].

Излагая свое представление об общественных объединениях и осуществляя их классификацию, К.-Т. Велькер указывал, что они складываются в организованные формы на базе свободных интересов и потребностей отдельных лиц. Характер этой деятельности может быть различным и распростра­няться как на частноправовую сферу, так и на область публичную, т.е. носит политический характер. Высшей формой политической организации он считал народное собрание, которое принимает непо­средственное участие в осуществлении государственной власти. Решая вопрос о законности ассоциа­ций, он указывал, что в силу «естественного государственного права» и, по сущности, свободной и законной конституции, а также по традиции «общего германского права» должны считаться закон­ными все ассоциации, если они созданы, несомненно, с правовыми целями и действуют правовыми средствами. По словам К.-Т.Велькера, «эта разрешенность и ненаказуемость сами по себе являются непосредственным результатом и источником не только государственно-политической, но и всеоб­щей правовой и в особенности личной свободы» [7; 730-732].

В вопросе взаимоотношений представительного органа и правительства К.-Т.Велькер (соглаша­ясь с Роттеком) придерживался мнения, что представительство должно контролировать исполнитель­ную власть «оружием бюджета». Предполагая, что различные интересы депутатов представительных органов неизбежно приведут к образованию фракций, он говорит, что контроль над правительством должна осуществлять самая влиятельная из них [8; 161, 162].

Чрезвычайно показательной представляется мысль, высказанная Велькером в работе «Государ­ственная конституция». В условиях «запутанности жизненных отношений» современной Германии, писал Велькер, запутанности, которая передалась немецкой теории государства, действительно, кон­ституционный строй в стране можно создать только привнесением извне, заимствованием у более развитых государств их политического опыта, копированием их новейших государственных институ­тов и элементов законодательства [9; 363-387].

Роберт фон Моль (1799-1875), известный немецкий политический деятель, был автором ориги­нального варианта теории «правового государства». Его взгляды изложены в работе «Наука о поли­ции» [10; 1, 2].

Задачей государства Нового времени — «правового государства» — было, по Молю, содействие индивидам и их организациям в достижении «разумных жизненных целей «путем предоставления «защиты и помощи». Полиция — вся совокупность учреждений государства, выполняющих назван­ные задачи. Полицейская деятельность, однако, должна быть ограничена рамками «необходимого», т. е. государство должно вмешиваться в частную деятельность только тогда, когда препятствия, стоя­щие на пути этой, обязательно «разумной» деятельности, не могут быть устранены без такого вмеша­тельства [11; 118, 119].

Задача, которую ставил перед собой Моль, заключалась, прежде всего, в том, чтобы связать пра­вительство и управление — до того времени основу и монопольную сферу бюрократически-абсолютистского полицейского государства, а также законодательство твердыми правовыми принци­пами и формами. Только посредством этого их гражданину, как и чиновнику, дается возможность проверять все акты управления на их соответствие принципам «правового государства» и законода­тельству, следовательно, объективно действующему праву; только при условии, если гражданин, ин­тересы которого затронуты управленческими мероприятиями, мог использовать свои субъективные права и интересы, зафиксированные в юридических формах, и защищать их в случае необходимости ... может считаться осуществленной либеральная концепция «законной свободы».

Общая тенденция развития конституционной монархии в Германии соответствовала, несомнен­но, второй ее разновидности. В результате здесь получила реализацию особая политическая форма, которой, по существу, не было аналогов ни в странах парламентской демократии Запада (Англия, США и Франция), ни в доконституционных тогда государствах Восточной Европы. Несмотря на то,что ее прообразом была французская Хартия 1814 г., германская конституционно-монархическая традиция создала свой особый политический стиль, всего лучше выражающийся понятием «монар­хический принцип». Как было показано ранее, он получил здесь глубокое теоретическое обоснова­ние, приведя к существенной модификации основных конституционных принципов (концепции раз­деления властей, роли монарха и правительства, гарантий политических прав и свобод), юридическое оформление которых произошло в Конституционной хартии Пруссии от 31 января 1850 г.

В основу Конституции Пруссии был положен монархический принцип, из которого последова­тельно выводились основные ее компоненты — положение монарха и династии, законодательной, исполнительной и судебной властей, права и обязанности подданных. В соответствии с конституцией король (личность которого объявлялась неприкосновенной) фактически являлся средоточием всех трех властей.

Конституция Германской империи 1849 г. главное внимание также уделила институтам импер­ской власти (император — рейхстаг — имперский суд), которая имела важнейшие полномочия: меж­дународно-правовое представительство империи, распоряжение вооруженными силами, издание за­конов, финансы и др. «Император германцев» — такой титул был учрежден для главы государства — получал в свои руки большую власть имперских полномочий, назначал правительство.

И тем не менее в Конституции 1849 г. сильно влияние Конституции США 1787 г. Развитие бур­жуазного конституционализма достигло наивысшей точки развития: созыв на демократической осно­ве Национального общегерманского собрания, деятельность политических партий и образование многочисленных массовых организаций, отмена цензуры и невиданная активизация политической неправительственной печати, значительное ограничение суверенитета монархов, наконец, создание наиболее либеральной, по оценке Ф.Энгельса, конституции во всей Германии [12; 96].

Конституция объединенной Германии вступила в силу 4 мая 1871 г. Высшими органами импе­рии по конституции являлись император, канцлер (глава имперской администрации) и двухпалатный парламент (бундесрат и рейхстаг). Поскольку не был урегулирован вопрос о разграничении исполни­тельной и законодательной власти, сложилось положение, при котором император и его правительст­во безоговорочно возвысились над парламентом. Император назначал имперского канцлера, созывал, открывал и закрывал заседания палат, распускал рейхстаг. Императору принадлежали выработка и публикация имперских законов (ст. 17). Рейхстаг мог предлагать законы в пределах имперской ком­петенции (ст. 23).

Законодательство осуществлялось совместно бундесратом и рейхстагом (ст. 5). Закон должен был получить согласие большинства в каждой из палат, Верхняя палата состояла из представителей правительств членов федерации. 17 голосов из 58 принадлежали в ней Пруссии, которая в соответст­вии со ст. 78 могла провалить любое предложение об изменении конституции (для этого требовалось 14 голосов). Рейхстаг, призванный олицетворять «всеобщую волю народа», был занят обсуждением правительственных законопроектов.

Нельзя не отметить влияние на становление конституционной теории социалиста Ф.Лассаля, ко­торому принадлежат две замечательные работы о сущности конституции (1862-1863). Он называл «правовой конституцией» «запись существующих в стране фактических соотношений силы», метко определяя германский конституционализм как ложный, как средство спасения абсолютизма при по­мощи внешних конституционных форм, не влияющих на существующее соотношение сил, как госу­дарственную форму, при которой одна лишь организованная сила — армия стоит вне конституции, подчинена только монарху и обеспечивает ему всю полноту политической власти. Государство объ­является конституционным, между тем как в действительности оно абсолютно [13; 44].

6 февраля 1919 г. Национальное собрание, избранное на основе всеобщих выборов и наделенное учредительными полномочиями, приняло вторую общегерманскую конституцию, которая вошла в историю как Веймарская (по имени города, где заседало Национальное собрание). Это была одна из наиболее демократичных конституций своего времени. В ней содержался обширный каталог прав и свобод; впервые в конституционной истории нового времени собственность рассматривалась не только как право, но и как обязанность, предусматривалась возможность ее национализации за спра­ведливое вознаграждение. Вместе с тем конструкцию государственной власти, закрепленную Вей­марской Конституцией, вряд ли можно считать удачной. Огромные полномочия рейхспрезидента вкупе с длительным сроком полномочий (7 лет), отсутствие реального противовеса в лице парламен­та (рейхстага), права которого по конституции были серьезно урезаны, в конечном счете, сыграли роковую роль в судьбе Веймарской республики. 

Основной Закон ФРГ от 23 мая 1949 г. [14] является четвертой в истории Германии конституцией; его предшественниками были имперские Конституции 1849, 1871, 1919 гг., Веймарская Конституция; последняя провозглашала Германию республикой.

В Основном Законе нашли свое отражение традиционные черты германского буржуазного кон­ституционализма; в нем был учтен опыт Веймарской Конституции.

Конституция Германии носит название «Основной Закон», что было обусловлено рядом обстоя­тельств:

1)   стремление к объединению Германии; после объединения действие закона должно было рас­пространиться на всю германскую территорию;

2)   временный характер его действия — до вступления в силу конституции, принятой свободным волеизъявлением всего германского народа.

Конституция базируется на ряде основополагающих принципов: демократизм, парламентаризм и разделение властей, плюрализм, равенство и т.п. Одним из главных является принцип федеративного устройства государства; согласно абзацу 3 ст. 79 Основного Закона не допускаются изменения его норм, затрагивающих разделение федерации на земли, принципы сотрудничества земель в законода­тельстве и т. д. Столь строго Основной Закон охраняет и такие принципы, как достоинство человека, народный суверенитет, связанность законодательной власти конституционным строем, а исполни­тельной власти и правосудия — законом и правом.

ФРГ определяется Основным Законом как демократическое и социальное федеративное госу­дарство (абзац 1 ст. 20). Вся государственная власть исходит от народа, которая осуществляется им путем выборов и голосования, т.е. непосредственно и через выборные органы. Основной Закон уста­навливает гарантии функционирования ФРГ как демократического государства, закрепляя нормы о существовании многопартийной системы, представительных органов, прав и свобод граждан, мест­ного самоуправления, независимого суда и др. В акте закрепляется специальное положение о том, что все немцы имеют право оказывать сопротивление всякому, кто попытается устранить конституцион­ный строй, если иные средства не могут быть использованы (абзац 4 ст. 20).

Основной Закон базируется на традициях германского конституционализма. И по форме, и по содержанию он отражает германскую правовую доктрину и практику, особенно внимательно учтен опыт Веймара. Вместе с тем в конституции ощущается влияние конституционного законодательства западных стран, особенно США. Основной Закон закрепляет основополагающие принципы консти­туционного строя: приоритет прав и свобод человека и гражданина как основу общественного и го­сударственного порядка, демократию как форму государства, разделение властей, политический плюрализм и др.

Основной Закон характеризует ФРГ как правовое государство. Германская правовая доктрина считает государство правовым, если оно обеспечивает приоритет права в своей организации и дея­тельности, а также во взаимоотношениях с обществом.

Черты правовой государственности нашли свое закрепление в следующих конституционных принципах:

• обязательность закрепленных в конституции основных прав для законодательной власти, ис­полнительной власти и правосудия. Основные права являются непосредственно действующим правом (ч. 3 ст. 1);
• верховенство конституции и верховенство закона (ч. 3 ст. 20);
• учреждение независимого суда (ст. 97) и запрещение создания чрезвычайных судов (ч. 1
• ст. 101);
• запрет придания закону обратной силы (ч. 3 ст. 103);
• приоритет общепризнанных норм международного права, которые являются составной частью федерального права и непосредственно порождают права и обязанности для проживающих на территории Федерации лиц (ст. 25).

Основной Закон именует ФРГ социальным государством (ч. 1 ст. 20). Суть этого понятия в кон­ституции не раскрывается. Его нормативное содержание может быть понято только на практике. Констатация социального характера германского государства является одновременно задачей, целью и правовой нормой. Правовая доктрина считает социальным то государство, которое помогает слабо­му, стремится повлиять на распределение экономических благ в духе принципов справедливости, чтобы обеспечить каждому достойное человека существование. Социальное государство должно га­рантировать каждому гражданину прожиточный минимум. 

По способу изменения Основной Закон ФРГ можно отнести к жестким конституциям. Это, од­нако, не мешало довольно часто изменять его и дополнять. За 50 лет существования Основного Зако­на из 146 статей были подвергнуты изменениям и дополнениям свыше 100.

Порядок принятия поправок и изменений урегулирован в Основном Законе. Конституция уста­навливает, что «Основной Закон может быть изменен только законом, который специально изменяет или дополняет текст Основного Закона. Такой закон требует одобрения в две трети голосов депута­тов Бундестага и в две трети голосов членов Бундесрата» (ст. 1, 2, 79).

Охрану Конституции осуществляет Федеральный конституционный суд (ФКС). ФКС проверяет законы на предмет их формального и материального соответствия Конституции [15; 22]. Предвари­тельная проверка конституционности законопроектов недопустима. Правовой основой организации и деятельности ФКС являются нормы Основного Закона (ст. 92-94) и Федерального закона о конститу­ционном суде 1951 г. (с последующими поправками и дополнениями). 

 Список литературы

1      Oberaus H. Finanzkrize und verfassungsgebung: Zu den sozialen Bedingungen des fruhen deutschen Konstitutionalismus // Preussische Reformen, 1807-1820. — S. 244-265.

2      Helmut Steinberger. Historic influences of American Constitutionalism upon German Constitutional Development: Federal­ism and Judicial Review // Journal Columbia of transnational law. 1997. — № 4. — Vol. 36. — N Double issue. — P. 189, 190.

3      Гегель. Политические произведения. — М.: Наука, 1978. — 437 с.

4      Гегель. Работы разных лет. — М.: АН СССР, Ин-т философии. — М.: Мысль, 1970. — Т. 1. — С. 668.

5      Гегель. Работы разных лет. — М.: АН СССР, Ин-т философии. — М.: Мысль, 1971. — Т. 2. — С. 1300.

6      Гегель. Философия права. — М.: АН СССР, Ин-т философии. — М.: Мысль, 1990. — С. 524.

7      Welcker C.-T. Assotiation, Verein, Gesellschaft, Volksversammlung (Reden aus Volk und Collective Petitionen), Assotiationsrecht. — Altona, 1845. — Bd. 1. — Р. 723, 730-732.

8      Welcker C.-T. Centrum der Depurten-Kammern, inbesondere der franzoschen. Staats-Lexikon. — Bd. 12. — S. 161, 162.

9      Welcker C. Staatsverfassung. Staats-Lexikon. — Bd. 12. — S. 363-387.

10   MohlR. Die Polizeiwissenschaft nach den Grundsatzen des Rechtsstaates. — Tubingen, 1832-1833. — Bd. 1, 2.

11   Angermann E. Robert von Mohl (1799-1875): Leben und Werk eines altliberalen Staatsgelehrten. Neuwied a. — R., 1962.—  S. 118, 119.

12   Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения 2-е изд. — Т. 8. — С. 713.

13   Сочинения Ф. Лассаля. — СПб.: Изд. Н.Глаголева, 1905. — Т. 2. 408 с.

14   Основной Закон ФРГ от 23 мая 1949 г. // Конституция и законодательные акты: Пер. с нем. / Под ред. Ю.П.Урьяса.—  М.: Прогресс, 1991. — 31 с.

15   Современный немецкий конституционализм. — М.: ИГПАН РАН, 1994. — 52 с.