Яркая демонстрация жизнеспособности и эффективности института президентства, обладающего в разных режимах различным объемом функциональных полномочий, способствовало его распространению и в странах, осуществляющих догоняющую модернизацию. Это является одной из универсальных закономерностей развития политических систем. Как совершенно справедливо отмечает Президент Казах­стана Н.А. Назарбаев, президентское правление особенно эффективно «...в период реформ и перехода к другой общественной системе, когда ситуация не отличается стабильностью, а также в странах с обширной территорией и в многонациональных государствах» /1/. Систему мер государственной поддержки промышленного эк­спорта целесообразно распространить на проекты, ориентирован­ные не только на расширение и модернизацию производств гото­вых изделий для экспорта, но и на налаживание кооперации с зарубежными странами, а также развитие технического содействия и инвестиционного сотрудничества за рубежом /2/.

Безусловно, политическая модернизация - процесс сложный, многоас­пектный и не всегда однонаправленный. Его характеризует высокая сте­пень неопределенности. Политическая элита, начиная преобразования, не всегда оказывается в выигрыше, иногда получая результат, прямо проти­воположный предполагавшемуся. История знает немало примеров провалившихся модернизационных проектов. Преодоление так называемого «синдрома модернизации» не всегда, оказывается, по силам национальным элитам. В этих условиях важнейшую роль играет наличие политической воли и сила институтов государственной власти, проводящих болезненные, но необходимые реформы. Даже оппоненты президентской системы правления признают уни­кальную роль института президентства в осуществлении посттоталитар­ных преобразований. Директор Центра политологических программ Гор­бачев-Фонда, профессор В.Б. Кувалдин пишет: «...Над постсоциалистиче­скими странами тяготеет императив догоняющего развития, они вынужде­ны ускоренно модернизировать народное хозяйство, политическую систе­му, национальную культуру в широком смысле слова. Подобные усилия требуют мобилизации духовных и материальных ресурсов, концентрации политической воли, сильной власти.

Необходимость сочетания легитимности и эффективности наделяет президентов в постсоциалистических об­ществах большей властью, чем определяют положения конституций. Лич­ный аппарат, ... популярность (особенно на первых порах), повышенное внимание средств массовой информации, широкое поле политического маневра, возможность напрямую апеллировать к гражданам, контроль над силовыми структурами превращают президента в уникальную политиче­скую фигуру. Восточноевропейские и постсоветские президенты символи­зируют единство нации, в трудных условиях ищущей свое место в мире на пороге XXI в. Следуя исторической драматургии, методом проб и ошибок они прокладывают дорогу стране в неясное будущее» /3/.

В политической науке широко известно разделение на консервативное и либеральное крыло школы транзитологии. Сторонники первого подхода считают главным условием успешности преобразований сохранение поли­тической стабильности, позволяющее реформаторской элите завершить процесс институционализации современной политической системы. При­верженцы второго пути настаивают на немедленном внедрении западных демократических стандартов, совершенно не учитывая реалии посттотали­тарных и посттрадиционных обществ. На наш взгляд, первых условно можно назвать реалистами, вторых – романтиками.

История жестоко наказывает за романтизм и отрыв абстрактных схем от практики. Попытка навязывания вестернизаторской теории незападным обществам дорого обошлась странам «третьего мира». Многие из них, по­пав в ловушки модернизации, были отброшены назад, в историческое про­шлое по причине перманентной нестабильности, хаоса и гражданской вой­ны, наступавшими вследствие механического переноса западных рецептов на чужеродную почву.

При переходе теоретических споров либералов и консерваторов в пло­скость практической политики зачастую возникает дилемма: авторитаризм или демократия. На наш взгляд, это дихотомия, совершенно не учитывающая сложность транзитного периода от тоталитаризма к демократии. Важ­но понимать объективность ведущей роли государства в этом процессе, обусловленной необходимостью ускоренного проведения экономических, политических и социальных реформ, слабостью институтов гражданского общества, необходимостью преодоления стереотипов тоталитарного мыш­ления в массовом сознании и т.д. В случае с молодыми странами, строя­щими независимую государственность, «синдром модернизации» усугуб­ляется отсутствием институциональной основы, каркаса государства, по­зволяющим проводить радикальные преобразования в обществе.

Не случайно Президент Н.А. Назарбаев в Стратегии «Казахстан-2030» подчеркнул, что со времени обретения независимости «...мы преследовали две главные стратегические цели. Во-первых, чтобы Казахстан стал суверенным государством. Многие сейчас готовы принять это как должное, но казахстанцы должны помнить, как редко и с каким трудом это происходило в нашей истории. Во-вторых, мы начали проводить широкомасштабные социальные, по­литические и экономические реформы» /4/.

Практика показывает, что на модернизационный вызов наиболее ус­пешно отвечают нации, сплотившиеся во имя достижения общей цели во­круг своего лидера. Поэтому чрезвычайно важным для переходных стран видится совпадение в одном лице институтов главы государства и нацио­нального лидера. Такая ситуация порождает институт сильной президент­ской власти, не имеющего ничего общего с диктатурой.

Мы солидарны с Н.А. Назарбаевым, который пишет: «...В политиче­ской теории существует мнение о том, что сложность переходного периода и острота социальных противоречий, с одной стороны, слабость социаль­ного контроля общества над властью и парламентскими институтами - с другой, объективно способствуют росту власти президента. Он становится символом нации и важнейшим элементом политической системы, ее цен­тром. В этом качестве президент стоит над обществом, над партиями, пар­ламентом и всеми институтами власти, координируя и направляя их дея­тельность. Поэтому в экстремальной ситуации (конфликт между партиями или ветвями власти) он оказывается единственным гарантом Конституции и фактическим воплощением государственного суверенитета» /5/.

Именно такая форма президентской республики нашла отражение в Конституции Республики Казахстан. Она позволяет сохранять гибкий ба­ланс между динамизмом и стабильностью: Казахстан является одним из лидеров по осуществлению реформ на постсоветском пространстве, в то же время олицетворяя пример гражданского согласия в многосоставном обществе. Это позволяет казахстанцам с уверенностью смотреть в буду­щее.

Компаративный анализ показывает, что так обстоит дело далеко не во всех государствах. Политической науке хорошо известны примеры стран псевдомодернизации, пытавшихся лишь имитировать современность и оказавшихся благодаря этому в цивилизационном тупике. В них непроду­манные реформы оборачивались гражданской войной и дестабилизацией внутриполитической ситуации.

Одновременно если коснуться темы модернизации в Японии то необходимо проанализировать более столетний опыт создания и развития сочетания традиции и либеральных идей в этой стране. Однако мы в данной статье стараемся исследовать данную проблему на современном этапе, когда страна восходящего солнца прошла определенный путь политической модернизации.

"Японское чудо" — это проект японских социологов, предложивших в 50-ые годы после неудач либерализма (даже под контролем американских оккупационных войск) использовать традиционные коллективистские структуры, коллективную продуктивность (как это называет А.А. Кара-Мурза), изменив цели государства (обязав его отказаться от милитаристских целей).

Во-первых, потому, что нашествие новых либеральных идей совпало с социальными и политическими потрясениями в Советском Союзе и в странах Восточной Европы, нанесшими тяжелейший урон представлениям о социализме во всех его проявлениях. Во-вторых, в результате внутреннего развития, а также интернационализации мировой экономики. Япония действительно оказалась перед объективной необходимостью срочно скорректировать основы социально-экономической системы, остававшейся неизменной в течение полувека /6/. Особенно очевидным стало то, что государственное регулирование, охватывающее все сферы жизнедеятельности японского общества и сыгравшее позитивную роль в послевоенном преодолении хозяйственной разрухи, а затем в стремительном экономическом подъеме, сейчас нередко оборачивается помехой дальнейшему развитию страны.

Сторонники неолиберализма абсолютизировали возможности свободной, ничем не ограниченной рыночной экономики, утверждая, что такой подход является для японцев безальтернативным способом "выживания " в условиях обостряющейся международной конкуренции. Экономический либерализм шаг за шагом вытесняет из государственной политики ориентацию на социальную справедливость, которая до сих пор признавалась необходимой даже консерваторами из ЛДП. Приоритет эффективности и рациональности на основе рыночных принципов соседствует у неолибералов с акцентом на "личную ответственность" каждого члена общества, фактически противопоставляемую общественной солидарности.

Привлекательность рецептов неолиберализма состоит не только в кажущейся безальтернативности рисуемой ее сторонниками перспективы "выживания". Многим импонируют пропагандируемая неолибералами идея "малого правительства", их призывы к "сокрушению бюрократии" (которая действительно причиняет гражданам немалые неудобства), а также критика ими неэффективности парламентской деятельности политических партий.

В то же время уже сегодня японскую общественность беспокоит то, что неолибералы, так рьяно ратующие за полную экономическую свободу, иначе относятся к свободе политической и, осуждая существующую пока склонность к решению проблем национального значения на основах консенсуса, принижают роль профсоюзов и, напротив, внимательно прислушиваются к голосу предпринимателей.

Предлагаемые ныне правительством реформы предусматривают всестороннюю дерегуляцию экономических процессов, дальнейшую приватизацию, резкое перераспределение налогового бремени с переносом его на все (а точнее - на беднейшие) слои населения, сокращение вклада государства в социальную сферу, а также ограниченную децентрализацию. Тон намеченным переменам задает могущественная Федерация экономических организаций - Кэйданрэн. При главенствующей роли представителей этой защитницы интересов предпринимателей разработаны рекомендации для правительства по осуществлению планов дерегуляции в экономике и сведения до минимума - регулирования в социальной сфере.

В Японии есть немало ученых, специалистов- практиков и политиков, понимающих, что взлет экономического либерализма вызван не только поражением "реального социализма", но отражает в первую очередь внутренние противоречия современного капиталистического общества. Их последствия японцы ощущают на себе повседневно. Огромные убытки, которые они несут от финансовых спекуляций компаний и банков, мечтающих получать баснословные прибыли, никак не объяснить "чрезмерностью" государственного или общественного вмешательства в рыночную экономику.

"Вульгарные представления сторонников дерегуляции, берущих за образец Америку, - пишет далекий от симпатий к социализму экономический обозреватель Я.Утихаси, - будут опровергнуты действительностью прежде всего самого американского общества". Более того, по мнению японских исследователей, многие из положений американских противников кейнсианского государственного вмешательства можно считать несостоятельными уже в свете нынешней практики. В их числе называют следующие утверждения, к которым нередко прислушиваются и в нашей стране:

• - не надо опасаться временного увеличения разрыва в доходах в начале экономического роста; этот разрыв с наступлением экономической зрелости сократится сам по себе;
• - снижение налогов на лиц с высоким доходом ведет к увеличению поступлений в государственный бюджет и является благодеянием для слоев с низкими доходами.

И, тем не менее, несмотря на недоверие к неолиберальным теориям, в Японии нет мощной политической силы, способной противостоять их претворению в жизнь в ходе развертывающихся реформ. Оборону решительно держат только коммунисты и небольшие группы социалистов. Авторитет тех и других подорван, а масштабы влияния ограничены. Некоторые руководители Японской конфедерации профсоюзов, которая недавно фактически помогала разрушению СПЯ - СДП, сейчас советуют энергично и эффективно отстаивать интересы большинства трудового населения, руководствуясь "новым понятием социализма", как это, по их мнению, делают английские лейбористы, французские социалисты и другие социал-демократы европейских стран.

***

1. Назарбаев Н.А. Осмысление пройденного и дальнейшее демократи­ческое реформирование общества. - Алматы, 1995. - С.11.
2. Токаев К.К. Внешняя политика Казахстана в условиях глобализации. – Алматы, 2000. – с.121
3. Кувалдин В.Б. Президентская и парламентская республики как фор­мы демократического транзита (Российский и украинский опыт в мировом контексте)// Полис. - 1998. - № 5. - С. 134.
4. Назарбаев Н.А. Казахстан-2030. Процветание, безопасность и улуч­шение благосостояния всех казахстанцев. Послание Президента страны народу Казахстана. - Алматы: Бiлiм, 1997. - 256 с. - С.99.
5. Назарбаев Н.А. На пороге XXI века. - Алматы: Онер, 1996. - 288 с. -С.153-154.
6. Павленко П. Либерально-демократическая партия в политической системе современной Японии (1955-2001 гг.).