Аннотация. Рассматриваются проблемы политических элит и вопросы религиозной оппозиции в странах Персидского залива. Практически большинство стран зоны персидского залива являются монархиями. Как показали события «Арабской весны» страны персидского залива, хотя и являются экономически развитыми, и социальная обстановка находится под контролем правительства, не исключается вариант дестабилизации ситуации. Основу оппозиции в странах залива составляют религиозные группы, в частности шиитские меньшинства в Бахрейне и в Саудовской Аравии. В статье также проделан анализ экономическим трудностям в указанных странах. Несмотря на абсолютную власть монарха в большинстве стран растет недовольство существующим положением. Борьба за власть может начаться и среди многочисленных наследников престола.
Для того, чтобы понять причины возникновения радикализма в деятельности религиозных оппозиционных группировок, выявить характер их требований к властям, необходимо рассмотреть факторы, которые на это влияют. К числу основных причин следует отнести политизацию общественного сознания и эксплуатацию политических лозунгов отдельными активистами, пытающимися эффективно организовать свою деятельность в регионе, где немного структурированных звеньев оппозиции и невысока вероятность внезапного роста экстремизма. Политизацию в данном случае следует рассматривать как неизбежную составляющую современной жизни. Она имеет место в результате роста уровня грамотности, доступа к различным идеям и культурам, увеличения потока информации, изменений традиционного образа жизни, широкого участия людей в функционировании политических систем. По мнению Дэниела Баймена и Джерольда Грина, в числе основных факторов, которые могут вызвать в государствах Персидского залива рост радикальных проявлений со стороны населения и местной оппозиции можно указать на четыре обстоятельства [1, с. 41].
Вопервых, это так называемый политический психоз, вызванный тем, что многие жители этих стран считают местные политические системы коррумпированными. Психоз на этой почве может вынудить их рассматривать экстремизм как единственный путь оказания эффективного воздействия на правящие монархии Персидского залива. Вовторых, это поиски идентичности и необходимость защиты традиций, нередко вынуждающие различные силы прибегать к радикализму. Быстрые темпы социальных изменений, действительно, оказывают воздействие на традиционный образ жизни и устоявшиеся нормы местного населения, что в особенности касается его религиозной части.
Втретьих, на общественном сознании, в конечном итоге, может негативно сказаться необдуманное прославление идеологии политического радикализма, имеющего место в других мусульманских странах. Правящие режимы в зоне Персидского залива в течение многих лет восторженно отзываются об исламских и арабских боевиках, действующих в Афганистане и Ливане, выступающих против Израиля. В результате члены исламских общин региона как бы априори получают санкции на насильственные меры и использование радикализма для достижения политических целей в собственных странах.
Вчетвертых, угроза роста экстремизма связывается с Ираном и Ираком, которые в качестве внешних сил могут вдохновлять, организовывать и вооружать потенциальных членов экстремистских организаций. Иран, и в меньшей степени Ирак, считают Дэниел Баймен и Джерольд Грин, предпринимали подобные действия в странах Персидского залива в прошлом и могут вновь вернуться к этой практике в будущем.
Таким образом, коррупция, поиски идентичности, поощрение радикализма за рубежом и воздействие внешнего фактора могут быть отнесены к основным причинам как появления внутренней оппозиции в монархиях Персидского залива, так и активизации их деятельности. Естественно, что в странах региона эти факторы с разной интенсивностью выражены в зависимости от ряда местных условий, и в целом они могут выступить лишь в качестве катализаторов тех процессов, которые характерны каждой из монархий в отдельности. Государства Персидского залива, которые имеют много общего, в то же время отличаются друг от друга степенью развитости политических систем, уровнем развития экономики, по ряду других параметров.
В целом исследователи говорят о достаточном рачных экономических перспективах многих стран Персидского залива, хотя некоторые из них, например, ОАЭ и Кувейт, все еще остаются чрезвычайно богатыми. В остальных государствах перспективы для постоянно повышающегося уровня жизни довольно скромные, что, прежде всего, касается Саудовской Аравии и Бахрейна. Кувейт и ОАЭ имеют достаточно большие запасы для того, чтобы в течение нескольких десятилетий вполне удовлетворять запросы населения. Кстати сказать, в ОАЭ только один эмират Дубай имеет существенную не нефтяную торговлю и развитую банковскую сферу. Конечно, подобная зависимость от нефти чревата тяжелыми последствиями в будущем. Местная оппозиция нередко говорит об опасности подобного однобокого развития экономики. В некоторых государствах региона, несмотря на то, что именно падение цен на нефть в значительной степени вызвало экономический спад, оппозиционные группы справедливо отмечают, что местные режимы потратят имеющиеся ресурсы и будут не в состоянии развивать какие либо иные сферы экономики, не связанные с нефтяным сектором.
Практически в каждой стране Персидского залива политическая элита говорит о необходимости замены иностранного рабочего персонала собственными гражданами, но за последнее десятилетие никакого прогресса в этом вопросе не было. По некоторым оценкам, их число даже увеличилось, что вызывает недовольство коренного населения, создает условия для проявления политического радикализма. Например, в Бахрейне летом 2007 года многие нападения с поджогами были осуществлены против предпринимателей, нанявших иностранных граждан, которых бахрейнские радикальные группы обвиняли в сокращении заказов для местных горожан.
Надо сказать, что в этом отношении Бахрейн особенно уязвим от возникающих в экономической сфере конфликтов. Некогда развитый финансовый центр Персидского залива сегодня Бахрейн изза возникшей опасности экстремизма и непродуманной правительственной политики потерял былое влияние и привлекательность. Эту роль теперь выполняет Дубай, который многими инвесторами рассматривается как более устойчивый и менее коррумпированный партнер в финансовых и торговых операциях.
Саудовская Аравия имеет гораздо больше нефтяных богатств, чем Бахрейн, но в королевстве слишком ограниченный сектор экономики, не связанный с нефтяной сферой. Многие граждане страны считают для себя недопустимым заниматься трудоемкой работой, которую за них выполняют наемные иностранные рабочие, в то время как сами они, как правило, надеются на высокооплачиваемые государственные заказы и должности в управленческом аппарате.
Определенные проблемы, которые могут вызвать в монархиях Персидского залива социальные конфликты с религиозным оттенком и активизировать деятельность оппозиционных сил, связаны с демографическими изменениями в странах региона. Кроме того, они могут быть вызваны коррупцией во властных структурах, расточительством правящих семей, недостаточной экономической прозорливостью местных правительств. Ко всему этому надо добавить отсутствие всяких форм общественного участия в принятии важных решений, а также неуправляемость изменений в социальной сфере. Конфликты, которые могут возникнуть на этой почве, приводят к появлению в местных обществах инакомыслия и, в конечном счете, к росту политического экстремизма. К сожалению, правительства в монархиях Персидского залива немного делают для того, чтобы про вести необходимые экономические и политические реформы. В то же время экономические проблемы, прежде всего таких государств региона как Бахрейн и Саудовская Аравия, находятся в прямой зависимости от высоких темпов прироста населения и падения нефтяных доходов.
В 70х годах XX века резкое увеличение нефтяных богатств позволило всем монархиям Персидского залива создать благоприятные условия жизни для граждан, обеспечить бесплатное здравоохранение, образование, наладить деятельность многих структур государственных служб [2, c. 17]. Кроме того, немалое число граждан имели возможность получать прибыльные правительственные заказы.
В целом можно сказать, что более чем две трети населения в странах региона ждет от правящих режимов обеспечения высокого уровня жизни. Не сбывающиеся из года в год надежды на лучшую жизнь вызывают в молодежной среде радикальные настроения, настраивают молодежь против политики правящих режимов.
Таким образом, сегодняшнее положение в Саудовской Аравии кардинально не совпадает с бытовавшим некогда стереотипом беспечной и процветающей «нефтяной монархии».
Зависимая от нефти Саудовская Аравия не имеет никакой иной альтернативы, кроме как развивать именно нефтяные источники национального дохода, всесторонне разворачивая инвестиционные каналы, открывая двери для международных компаний и предлагая им прибыльные проекты. В сетевых изданиях оппозиционного Движения за исламскую реформу подобная односторонняя практика подвергается постоянной критике. Лидеры движения считают, что иностранные инвестиции не могут все время служить волшебной палочкой для экономики Саудовской Аравии [3].
На фоне изменившихся в худшую сторону условий жизни, постоянных разочарований, вызванных ожиданиями ее улучшения, растет недовольство расточительностью членов королевского двора. В Бахрейне и Саудовской Аравии — это недовольство особенно заметно. Большинство принцев и принцесс в Саудовской Аравии, число которых иногда оценивается в 20 тыс. человек, получают от саудовского государства жалование в размере от нескольких десятков тысяч до миллионов долларов в месяц.
Несмотря на то, что численность членов королевской семьи в структурах власти и управления определяется государством, все важные позиции в системе обеспечения внутренней безопасности и в области обороны занимают именно они или близкие к ним люди. Традиционных институтов, призванных на общественном уровне контролировать деятельность властей в странах Персидского залива либо недостаточно, либо они отсутствуют вовсе. Поэтому трудно в полном смысле слова говорить о существовании в государствах региона свободной прессы, независимых судебных органов, развитых структур гражданского общества в форме неправительственных организаций.
В монархиях Персидского залива, в определенной степени за исключением Кувейта, отсутствуют цивилизованные формы разрешения гражданских конфликтов или обеспечения гарантий прав и свобод. Численность организаций политической оппозиции ограничена, зачастую их вообще нет.
Как отмечается в саудовских оппозиционных источниках, монархии Персидского залива в силу своей откровенной слабости не могут оказывать на Саудовскую Аравию прямого воздействия, но опосредованно каждая из них оказывает благотворное влияние на население королевства [4].
Кувейт среди других государств Персидского залива представляет собой некоторое исключение, как в политическом отношении, так и по степени коррумпированности властной политической элиты. Кувейтцы имеют больше политических свобод, а их правительство в большей степени подотчетно выборным органам.
Современная Саудовская Аравия имеет высоко интеллектуальную элиту, многие представители которой получили образование на Западе. В самом королевстве образовательная система основана на механическом изучении ограниченного числа предметов в средней школе. В последующем многие учащиеся, продолжая обучение в саудовских университетах, нередко вынуждены корректировать перво начальные знания.
Шииты в Саудовской Аравии и Бахрейне подвергаются дискриминации и по религиозным мотивам. Особенно крайние меры ограничения религиозных шиитских обрядов и импорта соответствующей религиозной литературы предпринимает саудовский режим [5, c.29]. В Кувейте и ОАЭ шииты намного меньше подвергаются ограничениям и дискриминации, в результате чего они более лояльны к местным правительствам. Саудовские шииты, представляющие относительно немногочисленную религиозную общину, подвергаются чрезвычайному политическому давлению. В этих условиях не удивительно, что многие граждане в государствах Персидского залива полагают, что мирная политическая деятельность не может оказывать влияния на лидеров их стран. Деятельность и намерения этой части оппозиции может иметь опасные последствия, так как во всем мире ограниченные по своей численности политические группы часто становятся сильными после многолетних неудач поисков приемлемого компромисса с властями [5, c. 34].
Хотя основные конфликты религиозными лидерами часто и приписываются «неисламским» источникам, многие из проблем, действительно, не «исламские» или «религиозные» в узком смысле этих слов [1, c.24]. В отличие от волнений в начале 80х годов XX века, многие из тех, кто противодействовал политике властей в монархиях Персидского залива в более поздний период, руководствовались прагматическими задачами, такими как борьба с коррупцией и обеспечение социальных гарантий, нежели целями, связанными со строгим истолкованием норм ислама. Действительно, саудовский режим, несмотря на чрезвычайно консервативную форму бытующего в королевстве ислама, регулярно критикуется многими исламистами как неисламский.
Шииты в парламенте Кувейта в основном представлены в рамках Исламского национального союза. Так же как и другие исламисты они достаточно тесно работают с правительством, и не имеют каких либо революционных намерений, хотя в целом рассматриваются в качестве оппозиционной силы. Для того чтобы понять эту специфику необходимо вкратце остановиться на новейшей истории исламистского движения в Кувейте. Прежде всего, надо сказать, что оно появилось не в результате войны в зоне Персидского залива или вследствие продолжающегося процесса демократизации, который в стране начался после завершения военных действий антииракской коалиции. Война и ее последствия лишь усилили исламистские силы, позволили оппозиции неоднократно выступить с открытым вызовом против правительства и королевской семьи.
Таким образом, в монархиях Персидского залива с разной степенью интенсивности складываются условия для возникновения оппозиционной деятельности в рамках неформальных политических группировок. В чемто эти причины схожи с теми, что вызывают к жизни оппозицию в других мусульманских странах, но вместе с тем их специфичность совершенно очевидна. Особенно рельефно эта специфика видна, если говорить о появлении и деятельности религиознополитической оппозиции в самой крупной из монархий Персидского залива Саудовской Аравии.
Таким образом, племена в экономическом и социальном отношении все в большей степени стали зависеть от государства. Правящим элитам в этих условиях было проще управлять племенами, как через их вождей, так и в обход них в случае необходимости. Перспективы вооруженной организованной племенной оппозиции, которая в течение более ста лет препятствовала процессу формирования государственности на Аравийском полуострове, более не существовало не только в Саудовской Аравии, но и в других монархиях Персидского залива.
Вместе с тем многолетние жесткие условия, в которых религиозные и общественные организации проводили санкционированную властями деятельность, со временем стимулировали появление политической оппозиции. Однако по примеру властной стратегии оппозиционные организации также стали создаваться на племенном и религиозном уровне, причем как в идеологическом, так и в структурном отношении. Противники местных режимов стали считать, что правящие в монархиях кланы не имеют монопольного права на политическое истолкование ислама и племенных традиций. В связи с этим оппозиция стала все чаще обвинять власти в несоответствии нормам, которые они провозглашают.
Ограничиваясь рамками племенных и религиозных организаций, представители политической оппозиции естественным образом объединяются вокруг определенных племен, мечетей или религиозных школ. Необходимо отметить, что Саудовская Аравия не единственная монархия в регионе Персидского залива, где неукоснительно с правовой точки зрения созданные организации противостоят попыткам правящей семьи централизовать политическое управление в стране. Помимо этих структур, которые проводят свою деятельность в рамках санкционированных организаций, действуют и нелегальные группы, выступающие против режимов с наиболее серьезными требованиями.
ЛИТЕРАТУРА
- Byman Daniel, Green D. Jerrold. Political// Violence and Stability in the States of the Northern Persian Gulf. NY.: Rand Corporation, 2009. – Р. 2443.
- Sick, Gary The Coming Crisis in the Persian Gulf //The Persian Gulf at the Millennium: Essays in Politics, Economy, Security, and Religion. New York, 2007. – Р. 17.
- Foreign investment //Arabia in the Media. Produced by Movement for Islamic Reform in Arabia (MIRA). – Access mode: arabia.org – (accessed 12.1.2017).
- Алкивваалхариджийавалмустакбаль //Ал Ислах. 2006. №
- Kostiner, The United States and the Gulf States: Alliance in Need //Middle East Review of International Affairs. – 2008. Vol.2. № 4.