В статье уточнены концептуально-терминологические поля смежных понятий «картина мира», «языковая картина мира», «картина мира в языке», «национально-языковая картина мира». Для картины мира и языковой картины мира с помощью соотношения с действительностью и мышлением установлены отношения простого включения. В качестве доказательства возможности ‘зацепить’ картину мира через языковые единицы приводится пример меняющегося отношения к природным ресурсам.
Привычные термины картина мира, языковая картина мира и другие из этого же ряда, которые часто используются в науке и вне науки, в повседневной жизни, заставляют нас ответственно относиться к их содержанию. Действительно, эти термины относятся к важнейшей части осмысления человеком своего места в мире, отношения с ним, роли языка в выстраивании связей с окружающей действительности, участия мышления во всех этих процессах.
В более лапидарной форме эти проблемы могут быть сформулированы как проблема отношения языка и окружающего мира.
Еще более конкретно – как проблема взаимодействия триединства мышление – язык – общение с объективной действительностью (в такой постановке содержание понятий картина мира языковая картина мира и их отношение подробно рассмотрено в монографии [1]).
Познание действительности человеком имеет две особо значимые для лингвистики особенности: первая – закрепление в языке результатов познающей деятельности человека и вторая – осуществление этой деятельности в коммуникации.
Объективные трудности, которые возникают при анализе этих сложнейших категорий, усугубляются и терминологическим разнообразием (чтобы не сказать – разнобоем), и существующими разногласиями между различными направлениями в языкознании.
В этой связи особенно полезным будет уточнение терминологических выражений картина мира, языковая картина мира, картина мира в языке, национально-языковая картина мира. Термины, что вполне очевидно, тесно связаны между собой, но ориентированы на разные стороны этого сложного явления.
В первом случае речь идет об отражении мышлением действительности и создании таким образом картины мира. Картина мира в подобной постановке может пониматься двояко:
- применительно к одному человеку как индивидуальное представление о явлениях природы, их взаимосвязях, причинах и особенностях взаимодействия и проч.;
- применительно ко всему человечеству как обобщенное представление, общественная и общечеловеческая совокупность знаний о мире
Картина мира (в индивидуальном и обобщенном ее понимании) формируется в ходе познания окружающей действительности в результате сложного взаимодействия практики и теории, выдвижения гипотез и их верификации.
Картина мира у отдельного человека и человечества в целом меняется, и законы этой динамики универсальны: это правила формально-логического вывода, логика естественных рассуждений и другое [2, 15-17]. Общность картины мира для всех людей, универсальность законов ее формирования и существования создают базу для взаимопонимания. Картина мира создается благодаря познающей деятельности человека и отражающей способности его мышления.
Картина мира поэтому получает квалификацию когнитивной категории в целом ряде наук, изучающих организацию человеческого знания (философии, логике, психологии, теории и практике искусственного интеллекта и др. Картина мира как совокупность знаний существует в памяти человека на определенном этапе его развития, отражая взаимодействие человека с окружающим миром.
Языковая картина мира не может быть приравнена к картине мира, как не может быть приравнен сам язык к мышлению и его продуктам.
Разграничение картины мира и языковой картины мира столь же справедливо, сколь справедливо разграничение мышления и языка, а не их отождествление.
Однако языковая картина мира как терминологическое словосочетание возникла благодаря включению языка в непосредственные (минуя мышление) взаимодействия с действительностью. На самом деле такого непосредственного контакта языка и действительности нет. Это только кажущееся взаимодействие, на самом деле оно опосредовано отражающим и познающим мышлением. Именно в мышлении создается картина мира, язык же не обладает такой способностью.
Язык – это специфическая, особым образом организованная материальная форма существования картины мира. Сам язык не может отражать действительность. Это прерогатива только мозга.
Об этом очень точно говорил Б.А. Серебренников [3, 6]: «Утверждения многих лингвистов и философов, будто язык отражает действительность, основано на недоразумении, Звуковой комплекс, образующий слово, ни к какому отражению сам не способен. Фактически результатом отражения являются концепты или понятия. Язык связан с действительностью через знаковую соотнесенность. Язык не отражает действительность, а отображает ее знаковым образом».
Картина мира – это результат и условие мыслительной деятельности. Язык впитывает в себя обозначения природных, климатических, культурных и прочих условий жизни человека, поэтому вся система номинаций представляет собой картину бесконечного разнообразия действительности, которая осваивалась человеком в разные времена, в разных регионах и с помощью разных языков.
Часто при рассмотрении вопроса о единстве языка и мышления допускается их раздельное соотнесение с объективной действительностью. В результате выстраивается некая (временная ли? Пространственная ли?) последовательность: язык – мышление – действительность. На самом деле они не существуют ни в той, ни в другой последовательности, ни в разных временных срезах.
Освоение мира идет через мышление и с помощью языка, поэтому логичней говорить о взаимодействии языка и мышления, выступающего в органичном единстве с объективной действительностью. В когнитивном аспекте истинным будет взаимоотношение язык – мышление с объективной действительностью.
В этом сложном единстве существуют, взаимодействуя, переплетаясь и постоянно изменяясь, два феномена – языковая картина мира и картина мира, разводимые настолько, насколько самостоятельными сущностями являются язык и мышление, языковое значение и концептуальные единицы, наконец, просто лексическое значение и понятие.
Язык, независимо от национальных вариантов, был и остается единой и универсальной базой мышления. Это особенно явно обнаруживается в условиях билингвизма. Язык – непременный атрибут человека, и глубинная структура языков едина:
- именно универсальный и единый характер языка человека является той предпосылкой, которая служит основой взаимопонимания народов, говорящих на самых разных языках;
- именно универсальность сущностных свойств языка служит прочной предпосылкой и условием усвоения любого другого языка.
Можно в этом отношении сослаться на авторитетное мнение Г.В. Колшанского – одного из немногих крупных специалистов логики языка: «Языковая компетенция означает, прежде всего, способность любого человека усваивать любую языковую систему на основе единого логического аппарат, свойственного человеку и его мышлению как отражению закономерностей единого материального мира. Все содержание мышления, связанного с поведением человека в трудовой и социальной деятельности, находит свое выражение в языке, поэтому язык может рассматриваться как глобальное явление, охватывающее все виды коммуникации в обществе. В этом смысле язык является таким феноменом, система и структура которого представляет собой неразрывную цельность, объединяющую все компоненты языка в процессе речевой деятельности» [4, 11].
Сам факт достижения взаимопонимания носителями одного или разных языков может быть объяснен только одним условием – единой логико-мыслительной базой, на которой строятся различные концептуальные системы и которая создает предпосылки для адекватной интерпретации любых семантических инноваций, создаваемых человеком или целым народом.
Продолжая эту мысль, можно говорить о том, что единая логико-мыслительная база человека имеет своей основой и единство социального опыта, и единство психофизиологической природы человека. Человек отображает единый мир с помощью всех семантических средств того или иного языка, не используя при этом номинативные единицы только одного ряда, например, исключительно лексические номинации.
В этой связи вполне однозначно могут интерпретироваться разнообразные факты так называемого национального своеобразия языковой номинации. Имеются в виду, например, взгляды В. фон Гумбольдта о языковой детерминированности познания действительности, и, в особенности, имевшая длительный по времени резонанс идея о языковой картине мира, развитая в рамках неогумбольдтианства (Л. Вайсгербер) и теории лингвистической относительности (Э. Сепир, Б.Л. Уорф). Заслуга Э. Сепира и Б.Л. Уорфа заключается не только в разграничении понятий картина мира и языковая картина мира. Полемически острым, а затем и необычайно популярным оказалось положение о том, что «реальный мир в значительной мере неосознанно строится на основе языковых привычек» [5, 261], что «в гносеологическом плане действительно не отношение «язык – мышление – мир», а «языкомышление – мир». Правильно поэтому говорить также не о языковой картине мира, а о языкомыслительной картине мира, т.е. о концептуальной картине мира» и др. [6, 27].
Когнитивное заполнение языка осуществляется в результате активного познания и освоения действительности, поэтому язык можно считать одним из средств овладения миром, но не особым миром. Известны разнообразные примеры, которые иллюстрируют нетождественность картины мира и языковой картины мира. Среди них сакраментальными стали выражения солнце всходит и солнце заходит, убедительно аргументирован пример со значением слова атом (неделимый). Если бы слово атом в его первичном значении определяло бы наше воззрение на мир, то человечество давно бы, по ироничному замечанию Г.В. Колшанского, оказалось бы в тупике в овладении энергией расщепляемого ядра.
Познавательное – концептуальное и практическое – освоение мира определяется, прежде всего, ступенью познания и не регулируется языком и его формами. Познавательная деятельность человека едина, как едина и окружающая нас объективная действительность и едина природа человека.
Никакое разнообразие языков не может служить препятствием для того, чтобы языковые модели не входили в единую концептуальную картину мира.
Вместе с тем часто свидетельством различия языковых (национальных) картин мира считаются факты разнообразия и расхождения, в основном, лексических средств. Вполне объективные факты лексических различий в разных языках создаются в результате действия широкого диапазона факторов (например, различия в климатических, природных, культурных, социальных и иных условиях проживания языкового коллектива). Бесспорно, факты подобного рода весьма многочисленны, однако на самом деле они не могут служить достаточным основанием для того, чтобы делать вывод о создании языковой картины мира с помощью только словной номинации.
Как уже говорилось, картина мира – это познавательный когнитивный феномен, и как таковой он не выводится из значения разнообразных (и зачастую изолированно рассматриваемых) лексических номинаций и даже из глобальной семантической системы языка, которая является продуктом познавательной деятельности. Поэтому вряд ли будет последовательным рассматривать различия в лексических фрагментах номинативных средств разных языков как достаточное основание существования языковых картин мира.
Нельзя отрицать и того очевидного факта, что номинативные средства любого языка, их различные комбинации наглядно демонстрируют изменения, которые происходят в концептуальной картине мира. Данное положение, несмотря на его очевидность, можно иллюстрировать примером, протяженным во времени.
В детстве, помню, ходили старьевщики по улицам. Иногда толкали перед собой тележку, иногда в тележку была впряжена усталая лошадь или даже непослушный ишак. Громкими и почему-то всегда пронзительными голосами они кричали: «Старье берем! Бутылки, тряпки, посуду!..»
Позже их сменили китайцы, которые выменивали утиль на нитки, иголки швейные и иголки для примусов, краску для тканей и шерсти, какие-то пищалки, трещалки, сладкие петушки…
Потом появился фургон мистера Джонаса из «Одуванчиков из вина» Р. Брэдбери, который задорно рифмовал: «Хлам, барахло? –
Нет, сэр, не хлам. Хлам, барахло? – Нет, мэм, не хлам! Спицы, булавки, иголки, тряпки, обломки, осколки, пустячки, побрякушки, вещички-старушки – все возьму в барахолку ради пользы и толку! Ясно ли вам? Это не хлам!»
В нашем городе свое место заняли лавки с вывеской «Утильсырье» и «Прием стеклотары» (с вариациями «Прием бутылок», «Прием посуды»…), у которых в советское время выстраивались очереди. И это были не только бомжи: сдавали бутылки все – только теперь понимаем, насколько разумно это было для семьи и природы. Были «Приемные пункты» (они так и назывались!) макулатуры, металлического лома… Проводились акции: каждое пионерское звено, отряд, школа соревновались, кто больше принесет и сдаст металлолома или макулатуры. Макулатуру сдавали за деньги, потом на талоны в книжный магазин: так почти в каждом доме появились «Три мушкетера» и романы В. Пикуля.
А вот «блошиные рынки» в Европе, очевидно, получившие свое название от продававшейся одежды, изъеденной молью и блохами. Сейчас же любой блошиный рынок – это тропинка в прошлое, в котором были необычной формы непонятно для чего созданные хрустальные флаконы, тяжелые шкатулки или настольные лампы, сохранившие очарование и уют ушедшего времени.
В меньшей степени окружены ностальгией барахолки, которые ютятся по обочинам дорог или на задворках больших рынков.
Тему продолжил фильм 1982 года «The Junkman» – появился старьевщик-миллионер и обнаружилось иное отношение к старью, утилю, рухляди…
Были созданы телепередачи, которые с замиранием смотрят миллионы – «Antiques Roadshow» и ее аналоги. Люди несут старые вещи, которые бережно хранились дома или просто валялись на чердаках и в подвалах. Эксперты оценивают эти вещи, профессионально подогревая интригу: среди принесенного оказывались раритеты немыслимой цены или просто рухлядь, которая ничего не стоила.
В крупных городах появились современные мусоросборники (фандоматы) для сбора пластиковых бутылок и алюминиевых банок. В словарях и энциклопедиях стали дефинироваться термины, связанные с утилем, его сбором, хранением, переработкой.
Работают заводы по сбору и переработке различного мусора, все более специализированной становится их утилизация…
И вот уже на улице Гагарина открылся магазин добра «Спасибо», в который несут подержанные вещи, чтобы их мог взять любой нуждающийся в них человек…
…и все вместе становится свидетельством появления и закрепления вместо негативных в своей коннотации наименований утиль, утильсырье через нейтральное вторсырье, макулатуру, металлолом и барахолку современных фандоматов, спама, утилизации и раритетов. Мотивы номинации напрямую отражают изменившееся отношение к природным ресурсам вообще и к вторичному сырью, в частности, и в конечном счете – те сдвиги, которые произошли в представлениях о природе, роли и месте в ней человека, а значит, в нашей картине мира.
Литература
- Сулейменова Э.Д. Понятие смысла в современной лингвистике – Алматы: Мектеп, 1989.
- Сергеев В.М. Когнитивные методы в социальных исследованиях // Язык и моделирование социального взаимодействия – Москва: Прогресс, 1987.
- Серебренников Б.А. Как происходит отражение картины мира в языке // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. – Москва, 1988; http://www.durov.com/content/1115314083-100.html
- Колшанский Г.В. Соотношение объективных и субъективных факторов в языке – Москва, 1975; http://urss.ru/cgi- bin/db.pl?lang=Ru&blang=ru&page=Book&id=30225
- Павиленис Р.Й. Проблема смысла. Логико-функциональный анализ языка – Москва, 1983.
- Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – Москва, 1993.