Известно, что каждый человек занимает несколько позиций в обществе. Например, женщина может быть учительницей, женой и матерью. Каждая из этих социальных позиций и называется статусом. Хотя человек может иметь ряд правовых статусов, один из них, который можно назвать главным статусом, определяет его общественное, социальное и правовое положение. Социальный статус определяется функциями индивида в обществе, его правами и обязанностями по отношению к другим участникам социального взаимодействия и возникающих общественных отношений. Важно различать прирожденный (или как его еще называют предписанный) социальный статус, обусловленный полом, этническим и социальным происхождением, и достигнутый статус, приобретенный за счет личных способностей человека. Общественный статус может сочетать в себе предписанные и достигнутые элементы. Например, предписанный статус вдовы определяется ее происхождением, то есть принадлежностью к семейно-родственным связям, группе своих родителей, ее первоначальным положением в семье мужа. Соотношение предписанного законом статуса и приобретенного женщиной в течение жизни легло в основу определения социального и правового статуса женщины в обществе кочевников. Социально-правовой статус включает в себя все элементы, которые влияют на то, как человека в обществе воспринимают, какого поведения от него ожидают и какие характеристики приписывают. Составляющими социально-правового статуса являются юридическое и экономическое положение индивида в обществе. Таким образом, главная особенность юридического статуса женщины у казахов и киргизов в XIX начале XX века заключается в том, что он реализовывался в общих рамках трех сосуществующих юридических систем обычного права, мусульманского и официального, утверждаемого законами Российской Империи. Такая специфика юридического статуса объясняется ситуацией полеюридизма, сложившейся в регионе к XIX веку. Экономический статус женщины в обществе определяется и самим благосостоянием семьи, религиозными и обычными традициями, закрепленными и утвержденными в данном обществе. Принимая во внимание специфику используемых источников, нужно отметить, что описания юридического и экономического статусов чаще репрезентируют внешний "европейский" взгляд на положение женщины в традиционном обществе кочевников [1, c 3-5]. Выявление и историческая реконструкция статуса правового положения женщины, связанного с традиционной для кочевников системой понятий и ценностей, нередко скрытого от нас в силу политико-исторической направленности привлекаемых источников и не всегда правильно оцененного наблюдателями, является одной из наиболее трудных задач, которые стоят перед современными исследователями данной проблемы.
Говоря о правовом положении женщины по традиционному обычному праву у киргизов и проводя некоторые аналогии с казахами, можно отметить следующее: некоторые особенности региональной формы ислама, сложившейся у тюркоязычных кочевников Центральной Азии в правовой сфере. Проанализировав правовые аспекты исследователей, занимающихся изучением традиционной культуры населения Центральной Азии, мы пришли к выводу, что влияние шариата наиболее четко прослеживается в области прав наследования и решения брачных вопросов, а также в некоторых других аспектах и правоотношениях. Как было показано во второй части работы, можно выделить основные отступления от норм шариата по вопросам правового положения женщины в традиционном обществе кочевников [2, c. 94]:
- сохранение в среде кочевников института калыма;
- отсутствие института выплаты махра;
- сохранение обычая левирата;
- отсутствие прав женщины на личную собственность и, следовательно, на семейное имущество и на имущество умершего супруга;
- абсолютное право семейно-родственной группы мужа на фертильный потенциал женщины.
Перечисленные положения относятся не к системе норм шариата, а к адату - обычному праву казахов-кочевников, что еще раз подчеркивает синтез правовых систем, бытующих в среде кочевников в XIX - начале XX.
Со смертью мужа к его вдове переходили некоторые права покойного супруга. Но юридически закрепленные имущественные права женщина приобретала только в том случае, если она не выходила замуж и оставалась в правовом статусе вдовы, становясь опекуном своих детей и временным распорядителем унаследованного ими имущества.
Как уже указывалось во многих источниках по данной теме, одним из факторов, определяющих положение женщины в традиционной культуре казахов-кочевников, является достаточно резкий контраст между периодами девичества, замужества и вдовства (развода). Добрачный период характеризовался относительной личной свободой девушки как в кругу семьи, так и в общении со сверстниками обоего пола. Девушек отличала непринужденная манера поведения, умение держать себя в обществе и вести разговор. В девичестве заметны отголоски "амазонства" с его культом ловкости, силы и удальства. Резкое ограничение свободы наступало с момента замужества. И лишь после рождения первого ребенка, после прохождения этапа "женского посвящения", женщина приобретала некоторый социальный вес и правовой статус в семье мужа, доказав, что способна выполнять предназначение жены-матери. Нужно отметить, что, на наш взгляд, авторитет женщины, даже молодой невестки в семье мужа значительно повышался уже с момента ее беременности. Социальный и правовой статус женщины, которая вела самостоятельное хозяйство, был значительно выше, чем у замужней женщины. Являясь опекуном своих детей, мать-вдова приобретала ряд дополнительных прав. Мать-вдова, достойно воспитавшая своих сыновей, пользовалась уважением и признанием в обществе, т. е. стояла на более высокой социальной и правовой ступени в данном социуме. В случае вдовства она становилась хозяйкой семьи. При этом юридический и экономический статус вдовы оказывается достаточно низким по сравнению с ее фактическим социальным статусом в обществе, который регулировался адатом, а также семейными традициями каждой отдельной семьи.
Необходимо отметить, что мужчина в киргизских, узбекских семьях формально всегда признавался за главу семьи и этот его юридический и экономический статус был подтвержден законом, женщина могла осуществлять фактическое управление в семье. В этом и заключался скрытый характер женского лидерства в рамках семьи, а иногда и всей семейно-родственной группы. Нередко именно женщина поддерживала авторитет отца семейства среди детей, которые ориентировались на межличностные отношения родителей в семье.
Можно отметить, что, по нашему мнению, статус женщины у исследуемых народов реализовывался, в первую очередь, через статусы связанных с ней мужчин - мужа и сыновей. Это объясняется изначальной ведущей ролью мужчины на всех уровнях властно-управленческой структуры - от семьи до верховной власти. Женщины, чьи имена вошли в историю, это, в первую очередь, чьи-то жены, матери, реже - сестры и дочери. Положение женщин в обществе являлось, по сути, проекцией статусов их мужей и сыновей. Если муж или сын заслужили признание и уважение в обществе, то соответственно социально-правовой статус и правовое положение женщины (жены, матери) значительно повышалось. Высокий статус женщины, ставшей советчицей своего мужа и мудрой матерью, достойно воспитавшей своих сыновей, обязательно должен быть поддержан и одобрен большинством представителей семейно-родственной группы мужа.
Высокое положение и правовой статус женщины старшего возраста основывался на временном факторе возраста и приобретении жизненного опыта [3, c. 369]. После окончания репродуктивного периода или после рождения определенного количества сыновей, когда долг женщины считался выполненным, женщина, пережившая смерть мужа и унаследовавшая его социально-правовой статус, начинала восприниматься в мужском социально-правовом статусе, и в этом случае стереотипы ее поведения в семье фактически не отличались от мужских стереотипов. Она меняла круг своих прав и обязанностей, заменяя первоначальную сферу своего активного социального функционирования - дом - на ее мужскую противоположность - род. Таким образом, изменялась система традиционных социальных отношений как внутри семейно-родственной группы, так и всего рода.
С другой стороны, и женщина могла опосредованно повлиять на социально-правовой статус мужчины. Бесплодие женщины могло стать причиной понижения статуса семьи в обществе и семейно-родственной группе. Кроме того, статус женщины зависел и от ее личных качеств, и от взаимоотношения с родственниками семейно-родственной группы мужа. Позитивная или негативная оценка поведения женщины зависела от того, насколько женщина соответствовала традиционным ценностным ориентирам общества.
Мы приходим к выводу о том, что в течение жизни женщина независимо от того, кто она - казашка, киргизка, узбечка или представительница одного из кавказских народов, проживала несколько значимых не только в биологическом, но и в социально-правовом отношении рубежей, которые характеризовали бы ее правовое положение в обществе, роду и в семье.
На наш взгляд, необходимо отметить, что в юридическом и научном аспекте исследования тюркологии существует традиция рассмотрения культур этих народов в рамках единого информационного и правового поля, то есть черты языковой и культурной близости казахского, киргизского, узбекского этносов прослеживаются в различных элементах традиционно-бытовой культуры.
Далее, если провести некоторые параллели по вопросу правового положения женщины -представительницы кочевых и кавказских народов, то можно отметить следующее:
У всех горских племен, живущих на северной покатости кавказского хребта, жены не иначе приобретаются покупкою, т.е. жених платит за невесту деньгами, головами разного скота, оружием и другими вещами. Эта плата называется калымом, величина которого зависит не только от различия состояний, но также и от того - девица или вдова невеста [4, с. 157]. (Здесь мы видим сходство с традициями казахов, узбеков и киргизов).
Величина калыма также не одинакова у горских племен: у одних она более, у других менее. У чеченцев и кумыков, кроме калыма, жених делает своей невесте в день сговора еще особенный подарок, состоящий из шелкового платка и денег. Так как жена приобретается покупкою, потому она есть, так сказать, раба мужа и во всем должна повиноваться, быть покорной ему, как своему господину, и быть верной ему до смерти.
На основании вышеизложенного, мы пришли к определенным выводам, что социальное и правовое положение казахской, киргизской, узбекской женщины в обществе, а также представительниц кавказских народов в XIX - начале XX века определялся спецификой региональной формы ислама, которая заключалась во взаимодействии норм адата и шариата. Степенью влияния шариата на правовую и религиозную жизнь населения Центральной Азии и Казахстана зависела как от географического расположения области расселения относительно удаленности от центров ислама, так и от исторических условий социально экономического развития. Есть мнение, что шариат рассчитан на определенный порядок оседлого быта и поэтому быстрее принимается жителями городов и оседлым сельским населением, в среде которых роль официального мусульманского духовенства была более сильна, чем среди кочевого населения степей.
Ведущее место мужчины в общественном производстве закрепляло за ним господствующее положение в семье. Права женщины были ограничены, и фактически она рассматривалась как часть имущества. Женщина не имела права наследования; не могла, как правило, быть свидетельницей на суде; в системе штрафов, заменявших кровную месть, ее жизнь оценивалась в половину того, что полагалось за жизнь мужчины; ее согласия не требовалось в решении дел семьи. Вместе с тем социальное и правовое положение, например, киргизской и казахской женщины, было более свободным, чем положение узбечек и таджичек: она не носила паранджи, не знала семейного затворничества. В семейно-брачных отношениях у киргизов патриархальные нормы сочетались с традициями матриархально-родовой организации: предпочтение дяди по матери другим родственникам, ряд исключительных прав в роде для племянников по женской линии, добрачные посещения невесты женихом в ауле ее отца, временное возвращение молодой в родной аул после свадьбы. Также это наблюдается и у некоторых кавказских народов, у кого-то имело место домашнее затворничество (кумыки, адигеи), а у некоторых положение женщины было более свободно, например, у чеченцев.
Таким образом, феномен бытового или народного ислама проявляется практически во всех сторонах жизни населения Центрально-Азиатского региона. Он включает как особенности религиозной системы, так и семейную экономику, структуру семьи, межличностные отношения в семье и многое другое. Быт казахской, узбекской, киргизской семьи, а также кавказской определялся древними родовыми традициями, обычным правом и шариатом.
Литература
- Абашин Н. Соблазны культа святых. Подвижники ислама.- М.: Восточная литература, 2003.
- Акатай Н. Древние культы и традиционная культура казахского народа.- Алматы: КазНИИКИ, 2001.
- Бикбулатов Н. В. Система родства у тюркоязычных народов и проблема большой семьи. Проблемы современной тюркологии. МатериалыII всесоюзной тюркологической конференции.- Алма-Ата: Наука, 1980.
- Обычное право кабардинского народа. Антология. Том 1. Раздел I. Часть 2. -.,М, 1987.