С установлением политических отношений России с Казахстаном возникают и расширяются экономические и торговые связи. В расширении торговых отношений казахов с Россией в первую очередь сыграл тот факт, что Туркестано-Ташкентский регион в результате кризиса и упадка промышленности не мог удовлетворить растущих потребностей обмена, и его значение для казахов-кочевников снизилось. Это обстоятельство толкало их на поиски нового партнера для сбыта сельскохозяйственной продукции, покупки жизненно важных предметов: чая, сахара, тканей, изделий ремесленников и т.д. Такого необходимого партнера они нашли в лице России.
В начале ХVIII в. русское правительство не рассматривало казахов-кочевников в качестве серьезных торговых партнеров. Для России Казахская Степь являлась, прежде всего, торговым путем в Среднюю Азию. Однако после открытия торговых пунктов российские власти обратили внимание, что торговля с казахами приносит значительные выгоды. С конца 40-х годов таможенные пошлины, собираемые в Оренбурге с казахских товаров, почти в два раза превышали аналогичный сбор с товаров из Средней Азии.
Помимо Оренбурга и Троицка, являвшихся крупнейшими центрами русско-азиатской торговли, торг со Степью осуществлялся в крепостях Сибирской пограничной линии. Заинтересованность Сибирской губернской администрации в расширении хозяйственных и торговых отношений с казахским населением, а через него и с сопредельными странами, также была обусловлена стремлением властей увеличить поступление в казну пошлинных сборов. С этой целью в крепостях и заставах содержались таможенные смотрители.
Чтобы стимулировать торговлю с казахами российское правительство проводило поощрительные акции. Так, Указом Коллегии иностранных дел и Коммерц-коллегии от 22 декабря 1747 г. было разрешено казахам Среднего жуза, бухарцам и джунгарам вести меновую торговлю с русскими купцами «без осмотру и беспошлинно», «а берутся те пошлины с российских купцов, которые от них товары купят» [1].
С этой же целью в 1760 г. было удовлетворено ходатайство нового сибирского губернатора Д.И.Чичерина перед государственной коммерц-коллегией об открытии меновых дворов по всей Сибирской линии и ко всем комендантам крепостей стали рассылаться всевозможные инструкции, в которых обращалось внимание на выгодность привлечения к торговле азиатских народов [2]. Уже в середине 60-х годов ХYIII в. были построены меновые дворы в крепостях Семипалатинской (учрежден был в 1754 г.), Усть-Каменогорской, Петропавловской и Пресногорьковской. Главным торговым пунктом сибирских пограничных линий, благодаря удобному расположению, становится Петропавловская крепость, торг в которой открылся в 1759 г.
Первоначально казахи вели меновую торговлю, прежде всего с казаками на линиях. Как кочевники-казахи, так и линейное население испытывали потребность в меновой торговле. Так, секунд-майор Валштерн доносил из крепости Св. Петра, что «почти в каждый день» приезжают к крепости Пресновской, а также к редутам Первопресному, Второпресному и Болотоколодезному киргизы по 5–10 человек «и просят о сатовке». То же сообщили ему из редута Пресноизбного. Однако по недозволению в здешних крепостях сатовать… обратно в степь уезжают» [3].
Реалии жизни заставляли обе стороны делать шаги навстречу. Так, в 60-х годах ХУІІІ столетия «для наилучшей охраны линии от хотя и мирного проникновения кочевников через границу» вдоль Иртышской и Пресногорской линии была установлена так называемая «десятиверстная полоса» земель, которая, служила как бы буфером между владениями киргиз-кайсаков и русскими, не должна была посещаться ни русскими, ни кочевниками. Но на всем протяжении линии существовало 10–5-7 пунктов в районе десятиверстной полосы по левому берегу Иртыша, где кочевники в известные дни под надзором особого наряда войск из крепостей могли появляться по данному на барабане сигналу и производить меновой торг с приезжающими сюда из-за линии русскими торговцами. «…Порядок таких сношений с ордынцами сохранялся вплоть до второй четверти ХІХ столетия», — отмечал Г.Катанаев [4].
В 1770 г. казаки сибирских линий были освобождены от тягостной повинности казенного хлебопашества, а вместе с тем выведены из батраческого положения даровых военно-рабочих команд в крепостях; тогда же им было дано право производить меновую торговлю с кочевниками при крепостях. Кроме того, они получили разрешение на беспошлинную торговлю с «азиатцами» [5].
Так как казаки по своей малочисленности и бедности далеко не все и не всегда могли участвовать в торге, то, по предписанию генерала фон Фрауендорфа, казаки могли производить мену с казахами вскладчину, закупая на собранную сумму товар и получая затем свою долю прибыли соответственно внесенному паю [6]. Из ведомостей о сатовках (обменах) видно, что торговля эта носила примитивный характер, а ассортимент товара был скуден и однообразен, но в данный момент он удовлетворял обе стороны.
Для казаков мена с кочевниками служила большим подспорьем в повседневном быту, способствовала повышению материального достатка их семей. Так как обязанности службы не позволяли казакам уделять достаточное внимание своим хозяйствам, правительство предоставило им некоторые торговые льготы. Однако в последние десятилетия ХVIII – нач. ХIХ вв. перед правительством неоднократно ставился вопрос о регламентации и ограничении предпринимательской деятельности сибирского линейного казачества.
В первую очередь казачьей торговлей были недовольны сибирские купцы, которые жаловались царской администрации на бесконтрольность продуктообмена между казаками и казахами, что подрывало, по их мнению, купеческую торговлю. Невозможность в полном объеме контролировать русско-казахскую торговлю беспокоила и коммерц-коллегию. Но на все жалобы и предложения ограничить казачью торговлю правительство отвечало отказом. Оно предпочитало, чтобы казаки обеспечивали себя в большей мере самостоятельно, чем производить им значительные денежные выплаты [7].
Со временем, с ростом населения в приграничной зоне и прикочевкой к ней степняков, торговля возрастала, а всякого рода ограничения приводили к расцвету «потаенной мены», о чем доносили таможенные служители. При этом коменданты крепостей вынуждены были закрывать на это глаза, и даже сами офицеры участвовали в незаконной мене. Так, в 1801 г. Бухтарминская таможенная застава доносила, что «в нынешнюю зиму, и даже до последних чисел мая месяца, на российских границах при реке Нарыме, не без сведения плац-майора Скоснягина, кочевала Бурлинская волость, от чего происходила великая потаенная мена» [8]. Смотритель же Семипалатинской таможни жаловался на невозможность уследить за всеми этими нарушениями, особенно «против одинакового соглашения между жителями» [9].
Возрастание роли торговли в большой степени способствовало установлению мирных отношений казахов с русским населением. В связи с этим целесообразно упомянуть «Устав об управлении инородцев» 1822 г., который расширял торговые связи местного населения с русскими. Казакам Сибирского линейного казачьего войска было подтверждено их право торговать без установленных свидетельств в своих станицах и городах Омске, Семипалатинске, Петропавловске, Усть-Каменогорске. Однако они в какой-то мере приравнивались к купцам, так как торговать им разрешалось только через таможни и таможенные заставы, с обязательной уплатой всех пошлинных сборов. Попытка местных гражданских чиновников ущемить права казаков на торговлю в прилинейных районах встречала противодействие с их стороны. Товарообмен между линейным казачеством и казахами продолжался и в последующие годы.
Заинтересованность Сибирской администрации в развитии торговли с казахами также сохранялась. Так, в приказе Учбулакскому Окружному Приказу от Петропавловского окружного начальника в августе 1833 г. указывается: «в обязанности окружного приказа покровительствовать торговле и проходящим караванам через округ к линии и обратно к округу, если настоять будет в этом надобность, дает провожатых». Кроме того, в обязанности окружного приказа входило «наблюдать, чтобы торгующие в округе мелочными товарами, не обманывали киргиз, а примеченных в том, особливо без письменных видов, Российских подданных высылать за караулом к Петропавловскому окружному начальнику и доносить областному начальству» [10]. Однако вся торговля велась часто без соблюдения каких-либо прав, а обмеры и обвесы были распространенными явлениями.
Развитию неэквивалентного обмена способствовали спускаемые сверху окружным приказам следующие указания: «Не стесняя ни под каким видом менового торга, вводить из-под воль между киргизами обращение звонкой монетой и Государственными ассигнациями» [10].
По наблюдениям первого Омского областного начальника С.Б.Броневского, «сбор ясака сверх ожидания, по домогательству приказов, вносится киргизами почти весь не натурою, скотом, а деньгами. Известно, что киргизы еще деньги мало имеют в обращении, почему сметливое купечество и казаки в это время, как сильно начнут понуждать киргиз к расплате, являются с деньгами и берут у них скот за совершенный бесценок, так что сами после вдвое и втрое дороже продают его в свою корысть, вместо того, чтобы приказы, принимая скотом, продавали купцам. Тогда, продав его дороже установленной цены, увеличили бы сборы казны значительно и не оставили выгоды только в руках одних купцов» (Казахско-русские отношения в ХVIII–ХIХ вв. С. 256).
Аналогичные факты отмечает известный исследователь ХIХ в. Ф.Усов, который писал, что «в прежнее время, когда киргизы еще низко ценили своих домашних животных и вообще свои произведения, а за русский товар платили тройные цены, меновая торговля с ними весьма быстро обогащала казаков, как и всех русских предпринимателей» [5, 248–249].
Уже в середине ХIХ в. торговля в Казахстане значительно расширилась и приняла довольно большие размеры. Основными российскими товарами стали выделанные кожи, ткани (сукно, полотно). В обмен шли китайский чай, шелк, даба, фарфор. Степь предлагала животное сырье — сырые кожи, сало, соль в обмен на мануфактуру и хлеб. В 1840 г. оборот продаж через таможни Сибирского округа достигал 2,5 млн. руб. [5, 248–249].
Особую роль в развитии торговых отношений русского и казахского населения по-прежнему играло казачество. Находясь на границе с казахской скотоводческой степью, с одной стороны, а с другой — с хлеборобными округами Тобольской и Томской губерний, казачьи поселения от начала своего основания сделались рынками для русско-киргизской торговли. Если первоначально сатовки проводились на линии, то после заселения казаков в степь, постоянная торговля производилась круглый год, беспрерывно по станицам. По замечанию Ф.Усова,каждое казачье поселение имело для казаха значение рынка, куда он гонит свой скот, возит накопившуюся кожу, мерлушки и т.п. для промена на хлеб, чай, сахар, ситец, нанку, и другой товар, которыми запасаются зажиточные казаки для такой меновой торговли, или так называемой здесь сатовки [5, 248–249]. Примерно о том же сообщает Г.Потанин: «Казак, живя в степи, на каком-нибудь пикете, завязывает отношения с окрестными киргизами, торгует с ними на разную железную мелочь…» [5, 248–249].
При заселении в Степь, до 1860-х годов, основным занятием казаков являлось скотоводство, которое считалось выгоднее землепашества. Хлеб получали от казны. Недостаток земледельческой, заводской и ремесленной промышленности казаки старались возместить торговой оборотливостью. Так, Г.Потанин пишет: «В Коряковской станице преимущественно производится торговля русских с киргизами…Земледелия здесь нет вовсе: жители занимаются торговлей… Интересно при этом замечание автора: «Здешний казак — ловкий торговец, кулак и плохой работник… казаки предпочитают проводить время в разъездах по аулам, для сбора своих долгов» [11, 19].
Как ответ на требование дня, для развития торговли в войске в 1853 г. было учреждено торговое общество из 200 казаков, которое потом было увеличено до 400 человек. Поступающие в торговое общество казаки вносили в продолжение 30 лет в войсковой капитал по 57 руб. 50 коп. каждый год и затем никакой личной службы не несли, но не получали содержания ни от казны, ни от войска. Но в 1870 г. этот сбор был отменен, и торговое общество было упразднено. С тех пор торговля в казачьих войсках производилась на общих основаниях, как и в остальных местностях [11, 5–6].
В торговле принимали участие не одни только лица, записавшиеся в гильдию, а все, сколько-нибудь обладающие средствами станичные жители; из них многие ведут довольно значительный меновой торг и не имея лавок. Поэтому годовые размеры, производящейся торговли в войске не поддаются подсчету.
Следует отметить, что торговля в войсковых территориях подразделялась на постоянную и ярмарочную. Главными пунктами постоянной торговли служили: на Горькой линии г. Петропавловск, на Иртышской — города Омск, Павлодар, Семипалатинск и Усть-Каменогорск, в Киргизской Степи — Акмолинск, Кокчетав, Кокбектинск и Зайсанский пост.
Учреждение ярмарок в более важных торговых пунктах войсковой территории облегчило торговлю. Одним из самых ранних ярмарок является Куяндинская (Ботовская) ярмарка, основанная в 1848 г. ялуторовским купцом Ботовым. На Ботовскую ярмарку съезжались торговцы из внутренних губерний России и среднеазиатских городов.
Первая ярмарка в Сибирском казачьем войске была учреждена в 1849 г. в ст. Николаевской, находящейся на Горькой линии, в расстоянии от Омска на 112 и от Петропавловска на 169 верст. Главную массу стекающегося на ярмарки народа составляли казахи, казаки и крестьяне из соседних внутренних округов Западной Сибири.
Об интересе к ярмарочной торговле со стороны администрации свидетельствуют факты. Так, в рапорте от 13 января 1853 г. командующему отдельным Сибирским корпусом, Господину Генерал-лейтенанту Госфорту от Войскового Правления Сибирского линейного казачьего войска один из чиновников сообщает, что, получая от разных мест сведения о существующих ярмарках, находит полезным и выгодным для торговых оборотов ввести в войске следующие ярмарки: первую в станции Акмолинской, как более отдаленный от внутренних, с таким расчетом, чтобы «желающие посетить эту ярмарку имели случай быть и на следующей, как то: Атбасарской, Кокчетавской и Петропавловской, из онной в Пресновской и Николаевской. На существующих же в городе Омске Веденской ярмарке, торговцы могут иметь возможность быть для торговых оборотов в ярмарках Коряковской, Черлаковской, и даже в Петропавловской. Далее по линии левого фланга войсковое правление полагает со своей стороны ввести также ярмарки …» [5, 248–249].
Далее отмечается, что на предполагаемых к учреждению в станицах сибирского линейного казачьего войска ярмарках торговцы без затруднения приобретенные ими продукты могут отправлять своевременно на главные в Сибири ярмарки. Учреждаемые ярмарки составляли общую систему и были связаны ярмарками на главных пунктах линии: Петропавловске, Омске, Семипалатинске и с «таковыми же в станицах, расположенных в Киргизской Степи и существующих в ближайших к линии внутренних городах и селениях Западной Сибири
Администрация Сибирского казачьего войска находила, что учреждение в Степи «ярмарок, сверх ныне существующих, необходимо и для побуждения к торговой деятельности всего заселенного казаками края, расположенного между многими уездными городами и сопредельного к кочевьям киргиз» [14].
О взаимовыгодности развития торговых отношений свидетельствуют следующие факты. В ноябре 1853 г. Старший султан Тезеков уведомил Кокпектинский окружной Приказ, что киргизы того округа, производившие торговлю скота на русские товары и деньги, просили об открытии в округе ярмарки «при водворении приказа с производством той ярмарки в год не менее двух или трех раз так, чтобы время, для того назначенное, могло благоприятствовать сбыту обоюдных изделий и не могло встретить бывших препятствий» [12].
В результате в 1854 г. Пограничное Управление учредило в Кокпекты три ярмарки: В мае — Никольскую, в сентябре — Воздельческую, в декабре — Рождественскую. При этом в документе отмечалось, что развитие «торговой промышленности» приносит пользу, как киргизам, так и русским.
2 июня 1858 г. командующий 5 полком подполковник Плошков в рапорте за № 2037 представил прошение доверенных от казачьих жителей ст. Николаевской отставных казаков Ивана Третьякова и Никифора Пушкова об учреждении в означенной станице общенародной ярмарки «как для своей пользы, так и равно для прочих казачьих и крестьянских соседствующих семей». При этом необходимо отметить, что проходившая в ст. Николаевской ежегодно в декабре Рождественская ярмарка для казаков была недостаточна, и они вынуждены были ходатайствовать об открытии дополнительной, под названием Семеновской с 1 по 8 сентября ежегодно, когда «в особенности можно приносить выгоду от произведения торговли с киргизами, кочующими в ближайших округах и приходящих для сбыта своих изделий на наши» [12].
В отчете по области Сибирских киргизов за 1856 г. отмечается, что ярмарки «по недавнему открытию их не достигли еще надлежащего развития… впрочем, привоз и продажа товаров на сих ярмарках в 1856 г. значительно увеличились противу прежнего года» [12].
В рапорте податного инспектора Омского участка Акмолинской области за№ 2472 от 2 декабря 1898 г. об оборотах на Ивановской ярмарке Омской станицы говорится, что число казахов, приезжающих на ярмарку, около 3000, и привозят они следующие товары: кожи, сало, масло, ябогу, армяки, кошмы и лошадей. Местное же и окрестное население привозят для продажи кожи, сало, масло, муку, овес, рыбу, табак и прочее и здесь же «набирают для своей потребности товар» [13].
В некоторых же станицах, где ярмарки установились издавна, «происходят еженедельные торжки и в них устроены гостиные дворы из деревянных лавок. Так в станице Пресновской построено лавок 51, в Черлаковской — 57, в Николаевской — 53, в Кокчетавской — 57, в Пресногорьковской — 22, в Арыкбалыкской ст. — 57, в ст. Атбасарской — 39, в ст. Кокбектинской — 26 и т.д. Вообще лавки устроены в 24-х казачьих поселениях, всего 530 лавок, занимаемых, за исключением немногих, в одно ярмарочное время. Киргизы, съезжающиеся на ярмарки, обыкновенно располагаются со своим скотом и другим товаром под открытым небом [14].
В 1863 г. казахские старшины и бии, кочевавшие за Иртышом, ходатайствовали об упрощении правил меновой торговли, просили отвести им место для торга возле таможенного пикета и «в заречной слободке учредить базар для снабжения их необходимыми припасами, фуражом для лошадей и прочими потребностями». В этом прошении отмечалось, что следствием торговли с русскими «было совершенное сближение их с русскими, упрочение заграничной торговли в Семипалатинске и развитие между киргизами ремесленного производства и звериных промыслов, что имело благоприятное влияние на домашний быт ихних родичей, т.к. сбыт продуктов ремесел и их промыслов был совершенно свободен» [5, 257].
Казаки большей частью составляли мелких торговцев. Заняться в широких размерах покупкою и перепродажею товара не могли, по недостатку капитала, а кредита не было, вследствие чего торговля шла по мелочи. При этом торговля велась как неэквивалентный обмен, о чем свидетельствуют многочисленные факты. Так, М.И.Красовский сообщает, что, купив, например, воловью кожу у киргиза за какой-нибудь рубль или два, казак очень хорошо знает, что получит за нее в Петропавловске наименьше 3 рубля серебром… В течение года не один раз придет киргиз в степное селение за хлебом, будучи готов за недостатком его продаж на базаре, отдать привезенную кожу первому знакомому казаку за полпуда муки, но, видя нужду киргиза, казак купит у него за это количество муки две кожи, и также все: пользуясь случаями самыми крайними, прибегая в иной раз к обману, в другом не пренебрегая и воровством, казак по мелочи копит киргизский товар до первой своей поездки на линию, где, сбыв его выгодно, купит для продажи в Степи хлеба и так далее [15].
Красовский также свидетельствует об отношении казаков к торговле: «Привыкнув легко доставать деньгу, казак до того обленился, что не только земледелием заняться не в силах, но не нарубит дома дров для варки пищи, а наймет для этого киргиза, который служит у него за какой-нибудь фунт хлеба в день. Видимо, оживает он только при назначении в какую-нибудь командировку по волостям, да изредка шевелит мозгами при совершении коммерческих сделок с киргизами; но при упавшем кредите, сделки теперь эти ничтожны. Дороговизна на все привозное, при отсутствии деятельности и незначительных средствах, сильно затрудняют жизнь степного жителя, все-таки привыкшего к некоторому комфорту на линии».
С потерею доверия казахов казачьи капиталы в ярмарочных оборотах были ничтожны. Между тем «выгоды, приобретаемые знанием, где лучше сбыть на линии и в других местах Сибири закупленный у мало посвященных в эти таинства, киргизов, товар, до того очевидны, что многие из казаков, и не принадлежа к торговому обществу, посвятили себя почти исключительно этого рода занятиям» [16, 416].
О каких же выгодах идет речь? Ф.Усов отмечал, что большей частью казаки приобретают у казахов двухлетних коров и бычков, так называемых таинчей, выменивая на товар или задавая впредь деньги от 2-х до 4-х рублей за штуку. По прошествии 2–3-х лет, выкормив этих животных на своих сенокосных участках, казаки продают их уже за 20 и 25 рублей заезжающим на линию крупным скотопродавцам, которые отправляют отсюда большие гурты в Россию или Енисейскую губернию на золотые промыслы. Зажиточные казаки перепродают в год от 50 до 100 голов и даже более; обладающие небольшими достатками — штук по 10 и 15-ти [16, 404, 416].
Но, несмотря на это развитие неэквивалентного обмена, торговые отношения все более расширялись, и каждая станица превращалась центр торговли в Степи. Катанаев отмечает, что с приселением в окрестности крестьянских деревень Сандыктав становится пунктом обмена производства этих поселений между собою, с казаками и киргизами. «По субботам бывают оживленные торжки, на которые свозятся хлеб, масло, овощи и прочие продукты производства» [16, 211].
Казаки не всегда были посредниками в торговле с казахами, но и непосредственными потребителями некоторых изделий казахских ремесленников. Среди казаков мало были развиты ремесла, что затрудняло приготовление разных предметов служебного снаряжения и экипировки. Усов об этом пишет: «Большинству казачьего населения вовсе неизвестны даже простые кустарные ремесла и мастерства, распространенные между крестьянами: ткачество, плотничество, шорничество, гончарное дело, кузнечное и т.п. Обыкновенные деревенские изделия и утварь, необходимая в хозяйственном быту, глиняная посуда, домашнее сукно, сапожный товар, не производятся казаками, а приобретаются ими или от торгующих русских крестьян или от киргиз, у которых замечательно развита выделка некоторых предметов, как, например, армачин, войлоков (кошм), седел, уздечек и т.п.» [17].
Кроме того, использование казаками продукции кустарной работы казахов объяснялось также их дешевизной. Так, например, малосостоятельные из станичных жителей употребляли мыло киргизского приготовления, хотя оно было весьма плохого качества, грязно-серое на вид, слабо отъедающие нечистоты («сабунь»). По этой же причине имели спрос у казахского населения отдельные виды продукции, изготовляемые на казачьих казенных предприятиях. Так, кожевенный товар, выделываемый на казачьих заводах, «несмотря на низкие качества, находил хороший сбыт между киргизами, благодаря дешевой цене» [5, 242].
Следует заметить, что развитию торговых отношений способствовал тот факт, что почти каждый казак на сибирских военных линиях в совершенстве владел казахским языком и легко мог объясняться с казахами. С другой стороны, усиление торгово-экономических контактов с русскими способствовало тому, что среди казахов шире распространялось двуязычие. «Потребности экономического оборота, будут толкать разные национальности к изучению языка, наиболее удобного для общих торговых отношений», — писал В.И.Ленин [18]. С середины ХIХ в. усиливается влияние русского языка, среди казахов шире распространяется двуязычие.
Таким образом, говоря о торговых отношениях между казахами и сибирскими линейными казаками, следует отметить, что, несмотря на неэквивалентный обмен, в торговле были заинтересованы обе стороны. Основная часть казачества не воспользовалась в полной мере выгодами торговой деятельности с казахами-кочевниками. Торговля с казахами по большей части велась не столько с целью получения больших прибылей, сколько для поддержания собственных хозяйств. Между казахами и сибирским линейным казачеством устанавливались непосредственные контакты, и эти меновые операции не могли контролироваться Сибирской администрацией. Из-за отсутствия данных в официальной статистике определить объем товарооборота между казахами и казаками, представляется затруднительным.
В целом в ХVIII–ХIХ вв. взаимоотношения между казахами и казаками определяла колонизационная политика царской России, вызывавшая земельные и др. конфликты и иногда приводившая к столкновениям и обострению отношений между ними. Но вместе с тем торговый обмен и другие взаимодействия в сфере экономической, хозяйственно-бытовой и культурной жизни приводили к сближению и установлению тесных контактов, что, в свою очередь, способствовало переходу к мирному сосуществованию.
Список литературы
- ГАОО. Ф.1. Д.3. Л. 18 об.
- Касымбаев Ж. Развитие Казахстана как центра транзитной торговли с Центральной Азией во 2-й пол. ХYIII в. // Вестник высшей школы Казахстана. — Алматы, 1998. — № 2. — С. 268.
- ГАОО. Ф.1. Оп.1. Д.58. Л.18, об.
- ГАОО. Ф.366.Оп.1.Д.338. Л.33–34.
- Усов Ф. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. — СПб.: Издание главного управления иррегулярных войск, 1879. — С. 15.
- Недбай Ю.Г. История Сибирского казачьего войска.(1725–1861): Монография в 2 т. — Т. I. — Омск, 2001. — С. 59.
- Шевченко С.В. Русско-казахская торговля в ХYIII – нач. ХIХ вв. и участие в ней казачества сибирских пограничных линий // Казачество: история и современность. Материалы науч.-практ. конф. — Омск, 1996. — С. 28.
- ГАОО. Ф.149. Оп.1. Д.1. Л.291.
- Там же. Л.294.
- ЦГА РК. Д.349. Оп.1. Д 1. Л. 7.
- Потанин Г. Заметки о сибирском казачьем войске // Военный сборник. Т. ХIХ. — СПб., 1861. — С. 19.
- ГАОО. Ф. 6, Оп. 1, Д. 276. Св. 48.
- ЦГА РК.Ф. 345. Оп. 1. Д. 6. Л. 5.
- ГАОО. Ф. 366. Оп. 1. Д.2. Св.1. 35 Л.
- ГАОО. Ф.3. Оп.2. Д.3268. Л.173.
- Красовский М.И. Материалы для географии и статистики России. — Ч. 1. — СПб., 1868. — С. 416.
- ГАОмО. Ф. 336. Оп.1. Д. 417. Л.12.
- Ленин В.И. Полное собрание сочинений. — Т. 24. — С. 116.