Традиционное начало практически любой работы, посвященной этому аспекту, — выявлению существенных особенностей мифологического сознания. В понимании особенностей мифологического сознания авторы в основном едины. Мифологическое сознание лишено объект-субъектной структурированности, четкого противопоставления субъекта и объекта. Миф всегда эмоционально окрашен, он есть синтез чувственного и рационального, своего рода «мыслеобраз». Мифу чужда рефлексивность, для него характерна вневременность, архетипическая структура. В нем нет различия между естественным и сверхъестественным. Символ рассматривается как форма бытия мира. Миф — это не только мысли, но и жизнь.
Существенные расхождения имеются в понимании познавательной функции мифа, хотя все исследователи придерживаются единого мнения относительно практической, «жизненной», а не чисто гносеологической ориентированности мифосознания.
По мнению Н.Автономовой, «архаический миф — это выражение и одновременно попытка преодоления незнания с помощью наложения на хаотичную действительность образно-категориальной антропоморфной сети».
В современном обыденном сознании миф выполняет функцию «первоначальной систематизации реального жизненного материала», может выступать преднаучным систематизатором знаний. Соответственно «жизненность» мифа в этом случае оказывается выражением потребности в мировоззренческой целостности человеческого сознания. Потребность в мировоззренческой целостности, выраженная в мифе, считает В. Копалов вслед за Леви-Строссом, реализуется в посреднической роли мифа.
Современные взгляды на мифологию, на ее природу, на содержание и значение древних мифов значительно расходятся. Общепризнанной концепции мифологии в науке сегодня не существует. Одни авторы считают мифы своеобразными «детскими» представлениями капризной фантазии, не дисциплинированного познанием мира воображения. Другие видят в мифологии выражение человеческого, вдохновенного познания, не испорченного аналитическим мышлением и потому описывающее глубинные, сущностные выражения космоса и человека.
Мифологическая система начинает формироваться с первыми попытками познания и потому имеет мировоззренческий, познавательный характер. Этот процесс до научного познания, объясняя окружающий мир, человека и человеческое сообщество, одновременно дает человеку ориентироваться в окружающем, вести себя соответственно.
Причем такое поведение направлено на сохранение самого человека и, следовательно, обусловливается системой правил и норм поведения, изложенных в мифологии в качестве ее составляющей части, опирающейся на объяснение мира и места человека в нем. Тем самым мифологическая система носит и нормативно-регулятивный характер.
Общий момент всех мифологических систем — их фантастичность, которая появляется всегда в том случае, если человеческие качества без их критического осмысления переносятся, экстраполируются на окружение. Собственно говоря, это вполне естественный, психологически объяснимый и оправданный первый шаг и метод познания мира, метод аналогий — сравнение мира с собой, со своими ощущениями.
На наличие мифологического мировоззрения казахов указывают исследования ученых в этой области. Так, А. Акишев подчеркивает «образы искусства саков обусловлены мифо-поэтическим мировоззрением, изображения на их произведениях — это символы»1.
При обращении к семантике образов искусства «звериного стиля» главным объектом исследования служил Золотой человек — сакский вождь, погребенный под курганом Иссык.
Человек стремится сделать для себя понятным тот мир, в котором он живет. Это необходимо для того, чтобы чувствовать себя безопасно, комфортно в собственной среде обитания, уметь предвидеть наступление различных событий с той целью, чтобы использовать благоприятные из них и избегать неблагоприятных. Согласно социально-психологическим исследованиям, выполненным в русле когнитивного направления, у человека есть потребность в создании взаимосвязанной и непротиворечивой картины внешнего мира, делающей этот мир понятным и объяснимым2.
В качестве исходного материала, характеризующего мировидение архаичного человека, были использованы дошедшие до нас мифические представления, и была сделана попытка выделить в них схемы понимания и объяснения, присущие человеку на начальном этапе становления цивилизации. Анализ содержательной стороны мифов, обзор Е.Мелетинского позволяют предположить следующую структуру основных проблем и направлений, могущих претендовать на роль архаичных схем понимания и объяснения мира.
1. Космогонические мифы, основные мотивы которых направлены на понимание и объяснение структуры космического пространства и времени (дихотомия, хаос, порядок).
2. Эсхатаологические мифы о конце света; этиологические — о происхождении реалий, космоса и повседневной жизни; астральные — о звездах; лунарные — мифологизация Луны; солярные мифы о Солнце; антропологические — о происхождении человека; тотемические мифы о первопредке животном.
Устройство мира; модель мира — описание пространственных и временных координат; мировое дерево — универсальный символ; мировое яйцо; космос — мироздание, противоположность хаосу; хаос — пустота; небо — важная часть мифологизированного пространства; мировой океан; загробный мир — мир мертвых.
3.Временные характеристики:
1) время мифическое — «начальное»; «первое время»; «правре-мя», предшествующее историческому времени;
2) календарное время.
В результате анализа мифологических схем понимания и объяснения мира было выделено три основных компонента этих схем:
- структурные онтологические категории, содержащие определенные представления об устройстве мира и его основных свойствах и характеристиках;
- регуляционные онтологические категории о существующих в природе связях;
- телеологические — о целях, путях и направлениях развития мира, о судьбе мира:
- начало и конец (возникновение и разрушение, жизнь и смерть);
- периодичность (цикличность) (это представление сопровождает человека с древнейших времен, например календарь).
Миф — это первая нерасчлененная форма мышления, свойственная первобытному человеку, в ней есть элементы поэзии, религии и морали, рациональной технологии и фантастически ритуального воздействия на природу и на человека. В нем есть боги и демоны, странные с точки зрения современности, требования и запреты, но он играл роль предпосылки нашего современного мышления1.
Целостность мифологического восприятия мира заключается не в создании непротиворечивой картины мироздания, а в непосредственности мировых связей, что позволяет носителю мифологического сознания говорить о непосредственных трансформациях одной вещи в другую, не утруждая себя их обоснованием с помощью апелляции к целостной картине мира, которая не представляет собой в сущности систему опосредствований.
Таким образом, представление о целостности мира в мифосознании достигается не столько через создание картины мировых связей, сколько через формирование восприятия мира как органически целого, как живого. Каждая вещь непосредственно поворачивается к человеку необходимой в данный момент стороной.
В самом деле, если бы мир был структурно разъединен, т.е. состоял из изолированных друг от друга элементов, то между ними вовсе не обязательно должен был действовать закон сохранения. Каждый элемент этого мира функционировал бы самостоятельно и мог поглощать энергетический потенциал другого без всякого эквивалента. А между тем в мире существует своеобразный эквивалентный обмен массой и энергией.
Следовательно, дело не столько в постоянстве массы и энергии, сколько в чем-то ином.
Поскольку мир представляет определенную целостность, то его элементы могут черпать энергию не сами по себе, а лишь за счет этой целостности. Наличие целостности природного мира предполагает необходимость действия в его рамках закона динамического равновесия между его составными элементами и частями. Лишь при условии оптимального развития каждой части единого мира и действия в нем закона динамического развития возможен и сам единый целостный мир2. Сами структура и части мироздания активны. Они также требуют сохранения определенного баланса и равновесия сил.
Природа была для кочевника абсолютным началом, единственной реальностью. Люди вначале лишь подчинялись природным закономерностям, постигали их причины и строили свое бытие, стараясь избежать природных катаклизмов. Древние времена всегда вынуждали человека подчиняться мировоззренческим установкам рода или племени, суровые и тяжелые условия не позволяли пренебрегать социальными ориентирами и обычаями, иначе им угрожало изгнание из рода или племени, что означало верную смерть.
Материальная деятельность людей, связанная с реальным бытием предмета, сказывается на отношениях людей к природе и друг к другу. Полукочевое скотоводство на многие века задавало основы существования казахов, что вылилось в принципы бытия и осознания ценности мироздания. Эти ценности существуют столь давно, что они как бы впитываются в кровь человека с детства, потому в значительной мере выступают бессознательным образом, хотя и могут быть вполне расшифрованы. Эти архаические пережитки составляют старую часть психики человека, ее основу с коллективными образами и мифологическими темами.
Мифы, ушедшие в небытие еще два тысячелетия назад, таинственным образом воспроизводятся постоянно и довольно активно в нашем сознании и поныне. Позднее эти архаические пережитки (З.Фрейд) будут истолкованы в других школах психоанализа как архетипы или прообразы (Юнг). Они оказываются сознательным выражением мифологических образов и тем.
Длившееся тысячелетиями полукочевое скотоводство хранило свои темы — батыр, конь, кочевье, юрта, время существования и др. Причем такое поведение направлено на сохранение самого человека и, следовательно, обусловливается системой правил и норм поведения, изложенных в мифологии в качестве ее составляющей части, опирающейся на объяснение мира и места человека в нем. Тем самым мифологическая система носит нормативно-регулятивный характер.
Общий момент всех мифологических систем — их фантастичность, которая появляется всегда в том случае, если человеческие качества без их критического осмысления переносятся, экстраполируются на окружение. Собственно говоря, это вполне естественный, психологически объяснимый и определенный первый шаг и метод познания мира, метод аналогий — сравнение мира с собой, со своими ощущениями.
Развитая мифологическая система, опираясь на такой принцип всеобщей взаимозависимости и взаимообусловленности и выражая его, предстает логически замкнутой, совершенной системой, но тем самым она теряет возможности дальнейшего развития, совершенствуясь только в художественном плане и плане конкретизации отдельных деталей, расширяя историко-событийную канву. Такая замкнутость мифологической системы позволяет достаточно однозначно классифицировать ее элементы — мифы.
На наличие мифологического мировоззрения казахов указывают исследования ученых в этой области. Так, А. Акишев подчеркивает, что «образы искусства саков обусловлены мифопоэтическим мировоззрением, изображения на их произведениях — это символы.. .»\
Одним из наиболее сложных вопросов является попытка реконструкции номадического типа ментальности.
Мифология, явившаяся первоначальной формой мировоззрения, в условиях кочевой культуры заложила основу возникновения феномена искусства «звериный стиль», который впоследствии перерос в целостное миропонимание, в систему мировоззрения, религии, в то же время степная мифология выработала своеобразное духовное явление, называемое тенгрианством, которое явилось продуктом среды кочевой культуры.
Моделирование тенгрианства как религиозной системы связано с таким вопросом, как древние религиозные представления, культы. Следуя законам комплексного, системного подхода, целостности единства части и целого, единичного и общего, нельзя разбивать верования древних на бесконечные культы, обряды, как то: культ Солнца, Неба, Огня, Воды или культ предков и т.д.
Исходя из единства человека и природы, природного и духовного, необходимо объединение их в общее, хотя сами термины вполне законны и употребимы. Дух космического Тенгри растворен во всем. Тенгри — внутренняя суть, душа, тайна действительности.
Тенгри у казахов — это трансцедентный мир бытия, дух и тело, их единение. Тенгри — то, что материалистический монизм называет «материей», обобщенным именем Сущего, идеалистический — идеей, нечто похожее на платоно-гегелевский Мировой Разум, с отклонениями к кантианству, «замкнутое бытие», как бы «вещь для себя», «святость вещи». Потому оно, наверное, легло в основу «вечной философии» Коркута и Асан Кайгы, которых народ воспринимал как борцов против рока, как размыкателей замка бытия, искателей бессмертия. Отсюда нетрудно понять, почему Коркыт постоянно обитает в ино-бытии, пространстве между бытием и небытием, а иногда в двух мирах одновременно. «Өлі десең — өлі емес, тірі десең — тірі емес, күй атасы Қорқыт.»
Из всех форм человеческого опыта о смерти и бессмертии духовный опыт представляется не просто наиболее богатым и не просто всеобъемлющим, а бесконечно неисчерпаемым.
Современный казахский язык смерть обозначает двумя различными словами: өлу — уходить, вернуться, возвращаться, выбыть; қайтыс болу — исключительно смерть человека.
Древние люди представляли, что человек не умирает, а просто уходит в иной, более идеальный мир. Поэтому казахи умерших хоронили вместе с вещами. По старым представлениям казахов, душа умерших, кроме явления во сне, приходила наяву в облике птицы, волка, верблюда и скакуна. Убийство таких птиц, как лебедь, ласточка расценивалось как убийство человека. Казахи верили во множество душ: «у женщины есть сорок душ».
В мифологическом сознании самой ранней, наиболее синкретической из форм мировоззрения духовного опыта небытия как такового нет. Есть бытие как жизнь, существование в этом мире и есть иные формы его, т.е. ино-бытие в самых различных формах существования в других мирах.
Итак, мы некоторым образом архетипически обречены на «жажду вечности». Мифология доставляет на это достаточно свидетельств. Например, архаически древняя, «протоисторическая мифология» есть очеловечивание, одухотворение природы, окружающего мира.
Следующий этап мифотворчества есть космизация человека, его духа.
Человеческий индивид хочет увековечить себя, постоянно ощущая присутствие смерти. Символизация посредством мифов, легенд позволяет поддерживать гармонию и равновесие. Культура в целом может войти в состояние разлада, если разрушить присущее ей философски гармоническое восприятие жизни и смерти. Как уже говорилось, потребность в выработке образов «вечного существования» неизбывна. Сама способность к сотворению этих образов — необходимое условие поддержания жизни.
Артур Шопенгауэр написал, что «смерть поистине гений-вдохновитель, или муза философии. Оттого Сократ и определял последнюю как «заботливую смерть». Едва ли даже люди стали бы философствовать, если бы не было смерти»1.
Хорошее начало для того, чтобы развивать идею, суть которой блестяще сформулировал Н.А.Бердяев: идея конечности бытия с неизбежностью ставит вопрос о смысле жизни, о смысле истории.
Каждый народ в процессе этногенеза с неизбежностью ставит вопрос о Первотворении. Возникающая при этом космогоническая мифология не только формирует представления людей о сотворении мира, но и определяет особенности всей последующей развертывающейся в веках картины этноса.
Основа космогонической мифологии — описание главных параметров Вселенной и пространства как основных условий существования человеческой жизни.
У казахов многочисленные мифы о Первотворении связаны с именем Коркыта. Различные интерпретации о поисках бессмертия Коркыта воссоздают различные пути сотворения жизни на земле. Объединяет же их одно: Космос казахов гармонизируется Музыкой. Причем Музыка дарована Кор-кыту Всевышним Тенгри.
Известный востоковед С.М.Абрамзон, описывая понятия Тенгри, широко распространенное в тюркском мире, дает ему такое определение: «Это верховное божество выступало как бы в виде синтеза всех астральных представлений, оно адекватно понятию «Вселенная». В значении божества Тен-гри прилагалось не только к Небу, но и к Солнцу, к Луне, к Земле. Такое широкое определение Тен-гри во многом стыкуется с космогонической мифологией, когда Вселенная становилась порождающим началом жизни на земле. Образ Тенгри становится первоначалом пространственно-временного континиума и бинарных смысловых противопоставлений «мужское — женское», «небесное — земное», «солнечное — лунное». Так, Тенгри, будучи демиургом казахского космоса, помещается внутри него.
Понятие Первотворца широко распространено в космогонической мифологии. Акт творения жизни на земле в мифологии различных народов начинается с описания беспорядочного хаоса. В мифологии казахов хотя и есть воспоминание о разделении неба и земли, но нет описания ужасающего хаоса и борьбы с ним. Поэтому первородящая Вселенная у казахов удивительно животворяща и гармонична, а акт Первотворения в мифологии связывается не с образом Хаоса, а с образом Тенгри — образом гармонии. Отсюда и уникальность сотворения мира — посредством музыки, музыки как квинтисенции любой гармонии. Анализ космогонической мифологии многих народов мира показал, что Тенгри было не только небом с сакральным значением, не только божеством, но и порождающим началом в первичных религиозных представлениях казахов. Становится очевидным, что музыка сама порождающее начало и приобретает значение сакральности и божественности в картине мира казахов.
Согласно мифам о Коркыте, сотворение мира связано с рождением музыки, и происходит это одновременно, в тот момент, когда Коркыт вонзает свой кобыз в воды Сырдарьи. Это место становится центром казахской Вселенной — жер кіндігі (центр, «пуп земли»).
Но пуп земли — это не просто центр, это концентрация космических энергетических сил, связь — вписанность земли в космос. Для казахов же формой выражения этой концентрации является звук. Не случайным в этой связи является и тот факт, что Коркыт убегая от смерти, обошел четыре стороны света и, придя к берегам Сырдарьи, вонзив в нее музыку — кобыз, осознал ее как центр. Отсюда можно сделать вывод, что музыка в картине мира казахов сопрягается с Космосом, становится животворящим первоначалом на земле. «Являясь центром Вселенной, задает и первоначальные параметры мира. Вот как первоначало всего существующего гармонизируется звуком, что приводит к рождению мира.
Звучание кобыза, очерчивая Центр (середину), порожденную из низа (воды, верблюда, змеи — как образов смерти), открывает еще и верх (с земли взлетели птичьи стаи.). Так упорядочивается пространство, которое членится отныне на три вертикальные зоны — Низ-Середина-Верх.
Трехчленная модель мира присуща практически всем народам. При этом «земной мир, в котором живут обычные люди, противопоставлен как нижний верхнему миру — небу. Одновременно земной мир рассматривается как верхний мир по отношению к подземному миру». Трехчленная модель мира у различных народов может быть модифицирована в более сложную. При этом, как правило, многослойность — свойство верхнего мира (семисферное небо у мусульман). Но у всех народов — это следующая ситуация творения мира — фаза разъединения, противопоставления той двоичности, которая существовала воедино в образе Творца.
Универсальный сюжет космогонической мифологии — процесс разъединения. У казахов космогонический объект фазы разъединения — образ Мирового Дерева — также порожден Музыкой. Дед Коркыт играл на кобызе — выпрямлялись деревья, ветви покрывались листьями. Именно музыка, рождение кобыза задают все основные параметры мира, его горизонтальное и вертикальное членения, ощущение центра и ритма; для человека именно музыка становится жизнетворящим началом. Так, посредством музыки объединяются макро- и микрокосм казахов.
Связь музыки и космоса осознавалась не только древними казахами. Известно, что у греков в учении пифагорейцев Космос оказывается гармонично устроенным целым, в котором небесные тела представляют собой расположенные и настроенные в музыкальный тон сферы. Их же движение вокруг центрального мирового огня создает чудесную музыку, рождая гармонию сфер».
Важно отметить в этой связи, что в космогенезе древних музыка выражала гармоничность мироздания, его упорядоченность и бытийность. У греков музыка лишь следствие космогенеза, результат существующего космоса. Для казахов музыка, наоборот, — Первопричина рождения мира и его Гармонии, определяющая связь макро- и микрокосмоса.
Основные мифологические сюжеты, повторяясь, свидетельствуют о существовании некоего кода, расшифровывающего реальный процесс рождения жизни на земле. Казахская традиционная космогония содержит огромный пласт древних мифов о рождении Вселенной. Как мы уже отметили выше, она раскрывает, что первоначально Мир, Вселенная были Музыкой, имеется в виду онтологический аспект. Такое осмысление гармонично с тенгрианством, где одним из семи сущностных воплощений мира является «күй» («как состояние мира»). Может не случайно существует выражение «көңіл күй», означающее духовную настроенность, состояние души. Эту первоначальную вселенскую содержательность и эмоциональную насыщенность несет в себе шаманская музыка, будучи соединением трех уровней (верхнего-среднего-нижнего) Мира, и приобщает человека к первоначальному состоянию мира. Эта музыка выражалась и воспринималась как понятие «Адам мен элем бір тұтас» (Человек и мир едины, целостны).
Номад не стремится обозначить некие границы мира в понятиях, хотя, безусловно, существует определенная кодификация собственного ценностного мира. В целом номадическая духовная реальность — это спонтанные взрывы индивидуальных духовных наитий, через посредство которых становится человек в своем отношении к миру. Философия здесь бытует не как «возможность автономного и творческого существования», как это формулирует М.Хайдегер, а скорее как «возможность включенного в некую систему взаимоотношений творческого существования». Философия рождается как некое внешнее отношение познающего субъекта к знанию, всеобъемлющей мудрости, как некий процесс рассмотрения собственных возможностей субъекта по отношению к миру — «своеобразное самолюбование человека».
Человек номадной культуры подобно архаическому человеку, «смущенный тайнами мироздания и преисполненный восхищения и трепета перед миром», осознает себя в неразрывной связи с миром, он всем своим существом ощущает собственную боговдохновенность». Человек здесь такая же тайна, как и весь мир.
Казахская культура как форма кочевой культуры представляет собой своеобразное философское осмысление мира, и она по своей глубине не уступала так называемым оседлым культурам. Она не нуждалась ни в поощрении, ни в осуждении, замкнутая в мире собственных представлений, но открытая всем, кто захотел бы ее понять. Более того, казахи не придавали большого значения тому, чем владели, ибо философское отношение к миру было для них нормой жизни.
Номадическим мы называем прежде всего подвижный динамический способ жизнедеятельности индивида пространства, а в сознании — некатегориальное определение рамок и границ мыслимого мира, а скорее, параллельное пребывание, гармоничное слияние с миром, внимательное прислушивание к знакам бытия, дружественность по отношению к космосу, приятие «инаковости», поливариантность решений, незавершенность, открытость, осознание множественности континуальных систем, собственная деятельность, основанная на принципе самоценности и самодостаточности, формирование замкнутой системы, основанной на принятии циклического характера жизни, и в свою очередь, руководствование принципом «невмешательства в иные замкнутые системы»1.
Особенностью мировоззрения тюркских народов являются императивы — вера и поклонение природе. Такому мировосприятию не свойственна была философия, определяющая человека как хозяина природы. Ей присуще было обожествление природы как универсума, источника всего. Обожествление всеобщего, целого содержит в себе и обожествление, одухотворение единичностей. Для древнего номада это прежде всего Небо, Солнце, Луна, звезды, животные и растения, огонь, вода, воздух, земля как первоначала. Типологические черты тенгрианства:
- вера в Тенгри, как бога, творца всего, но бога, находящегося не вне мира, не над ним, а присутствующим во всем, в том числе и в человеке;
- поклонение природе как всеобщему источнику жизни;
- поклонение душе умершего, душам предков, аруахам, вера в бессмертие души;
- приоритет общения;
- следование традициям культуры, сохранение обычаев и нравов.
Важное место занимает народная астрономия, возникшая в глубокой древности. Переходя от поколения к поколению, она закрепилась. На любой стадии своего естественного развития она давала пищу к осмыслению сущности мироздания, места человека в мире, соотношения естественного и сверхъестественного, телесного мира вещей и бестелесного мира духов, роли небесного космоса в решении судьбы земного человека. Миропонимание, возникшее на необъяснимых, но четко фиксируемых явлениях космоса и природы, представляло собой своеобразный переход от народной астрономии к народной философии1.
Она носила синкретический характер, наряду с рациональным в ней было много фантастического, но такого фантастического, которое не имело ничего общего с мистицизмом. Буквально все мифы и легенды о космических и природных силах имеют антропоморфный характер (например, Большая Медведица).
В космогонических мифах можно найти проявление двух ступеней в развитии мифического сознания, представления о модели космоса, о созидательной деятельности первопредка.
Современная картина мира — поверхность земли, небесные светила, звери и птицы, виды растений, образ жизни людей объясняются мифом как результат когда-то произошедшего события и деятельности когда-то живших мифических людей. Время, о котором рассказывалось, тоже мифическое, которое считалось священным, потому как в это время был создан мир и он обрел свой нынешний вид.
Для мифического сознания характерно единство духа и природы, основанное на законе тождества.
Мифическое сознание, как мы уже отмечали, в своем развитии проходит две стадии. Первая характеризуется тождеством духовного и природного. Во второй стадии это тождество нарушается. Представление о единстве и тождестве всего, что есть на свете, тесно связано с основной функцией мифа — этиологической установкой. Например, понятия «живой » и «мертвый» не разграничиваются. Свойственное ранней стадии мифологического сознания, такое представление выработало веру в то, что в мире ничто не исчезает бесследно, что все превращается во что-то или же возвращается к первоначальному состоянию.
Близость номада к реалиям бытия, укорененность в этом бытии выразились в понимании времени, пространства, внутреннего мира человека, смысла бытия. Все это имело корни в реальном бытии, отсюда проистекает национальный образ мира, мировоззрение, которое нельзя спутать ни с одним другим мировоззрением.
Как известно, основой философии является мировоззрение (система духовно-практического освоения действительности), направленное на осознание предельных оснований человеческого существования, вычленение всеобщих связей миропорядка и абсолютных границ бытия человека. Здесь огромное значение имеет то, как человек созерцает мир, понимает его, в какую сторону преобразует, какие факторы влияют на этнос.
Природа была для кочевника абсолютным началом. Вера в животворящие силы самой природы стали своего рода методологией всей тысячелетней истории мировосприятия и мироощущения казахов, его моральным утешением.
Именно единство человека и природы, духовного и природного, проявляющееся в гармонии и борьбе, тождественности и противоположности, ведет к религиозности, которая соответсвует нома-дической культуре, как раз это можно назвать религией природы.
Список литературы
1.Акишев А. Искусство и мифология саков. - Алма-Ата, 1984.
2.Донцов А., Баксанский О. Схемы понимания и объяснения физической реальности // Вопросы философии. - 1998. -№ 11.