Аннотация
На примеретворчества современного ногайского писателя Исы Капаева представлена эволюция жанра исторического эссе в национальной литературе. В статьепрослеживаются этапы формирования жанра эссе, акцентируется внимание на роли многовековой общетюркской, а также ногайской культурной традиции в этом процессе, дается обзор наиболее значимых произведений И.Капаева.
Многожанровая ногайская литература новейшего времени - это литература на ногайском языке, которая развивается в Российской Федерации, в частности, двух ее субъектах - Карачаево-Черкесской республике (у ногайцев Кубани) и Республике Дагестан (у степных ногайцев). В этой литературе, впитавшей богатейшие традиции общетюркской культуры, средневекового эпоса ногайцев, поэзии йырау, традиций просветительского периода и советской многонациональной литературы, ныне актуализирован поиск новых форм художественности. И эти новые формы есть синтез самобытных традиций и влияния межлитературного художественного опыта.
Убедительно иллюстрирует этот тезис в новейшее время проза известного ногайского писателя Исы Капаева, художника слова, уже сложившегося, с уже определившимся, казалось, углом зрения на вещи, четкими координатами мировосприятия, однако, не прекращающего творческий поиск. И дело здесь, конечно, в масштабе времени и пространства (хронотопа), в котором писатель ведет свой поиск. Эти категории у Капаева, как правило, без границ, так как истина может сверяться только во вневременных и внепространственных измерениях. Погруженность в глубинные пласты архаических слоев духовности - мифоэпические универсалии сочетаются у писателя с открытостью для художественной оценки реалий быстро меняющегося мира.
Возможность вести творческий поиск в такой огромной протяженности выводит на первый план личность писателя, объясняет востребованность неканонических жанров, с неустоявшимися признаками дифференциации. К ним следует отнести, прежде всего, такой жанр художественнопублицистической формы авторского самовыражения, как эссе. Именно такой универсальный, с размытыми границами, жанр «удобен», как способ оперативной творческой реакции на явления скоротечной действительности, особенно в переломные моменты истории.
Накопление отдельных признаков и черт собственно жанра эссе в ногайской литературе началось с 20-50-х гг. прошлого века, когда новописьменная литература, развиваясь в русле общесоветской культурной динамики, стала активно обогащать свою жанровую палитру. Эго стало возможным за счет сохранения в культурной «памяти» народа традиционных фольклорно-эпических традиций. В них содержались фактически зачатки всех разновидностей жанров, ставших впоследствии самостоятельными в творчестве первых ногайских советских писателей (Б. Абдулл ин, Ф.Абдулжалилов, Х.Булатуков).
В их творчестве постепенно формировалась система универсальных жанров прозы: очерк, новелла, фельетон, рассказ, повесть, роман, а в поэзии - элегия, содержащие в разной степени интенсивности признаки эссе.
Заметный интерес к собственно жанру проявили в середине XX века писатели-«шестидесятники» и их последователи в 70-80-х, а также литературоведы, и связано это было с причинами, обусловленными явлением и процессами «оттепели»: оживлением литературной жизни, индивидуализацией литературного творчества, начинающейся энтропией догматических принципов и подходов к созданию и изучению литературы, обогащением историко-культурного контекста творчества писателей за счет включения традиций древнетюркской руники, ногайского эпоса и поэзии йырау. Так, еще не оформленное как жанр, эссе, точнее, его признаки, присутствовали в очерках прозаиков, публицистических статьях, эпистолярном наследии, лирике ногайского поэта «оттепели» Гамзата Аджигельдиева, в те годы - студента московского Литинститута им. Горького. Затем - лирико-философские этюды с выраженным авторским началом появились в раннем творчестве ногайских поэтесс Келдихан Кумратовой, Кадрии Темирбулатовой. Признаки эссе, в меньшей степени, однако, присутствовали в более ранней литературе - прозе о войне Фазиля Абдулжалилова («Атадынъулы» (Сын отца), в лирико-философических отступлениях повестей и романов о послевоенном строительстве прозаиков Суюна Капаева («Эскиуьйдинъсонъы» (Конец старого дома), «Бекболат», «Тандыр» (Очаг), «Ювсан» (Полынь), «Ердинъйылувы» (Тепло земли), Куруптурсына Оразбаева («Атадынъкушагы» (В объятиях деда). В этих произведениях - эмоционально обостренный патриотизм, обращенностью к малой и большой родинесближающий людей, выражен средствами углубленного психологизма в переживаниях автора и героев. При этом зачастую в основе изображаемого - документальные свидетельства, объекты изображения - художественно осмысленные, беллетризованные реальные события и реальные судьбы.
Эссе, известно, - пограничный жанр. Обусловленность временем, соотнесенность с настоящим - придает ему публицистичность. C наукой (как правило, гуманитарной), его роднит общность объекта мысли. Эмоциональность, аналитическое начало роднит эссе с художественным творчеством. И чем больше доминирует в произведении функция убеждения, чем больше обособлена роль автора, полемизирующего с традиционной трактовкой темы, со стереотипным отношением к явлению, тем более ярко проявляются признаки, стиль классического эссе.
В ногайской литературе эссе стало приобретать жанровую оформленность к концу XX века (Елена Булатукова «Айкасканйоллар» (Скрещенные дороги). Однако, только в прозе Исы Капаева рубежа XX - XXI веков интенсифицировался процесс последовательной апробации, утверждения формальных свойств этого жанра. Исторические эссе, составившие содержание книг И.Капаева («Уплывающие тени» (1999), «Бессмертная степь» (2004), «Мойынты мар» («Мониста») (2009), «Ялынянлы Сарайшык» («Пламенная душа Сарайчика» (2014), значительно обогатили эстетику национальной словесности, в том числе за счет актуализации родовых черт ногайских средневековых историко- функциональных жанров, прежде всего толгау (философическое размышление-монолог героя в судьбоносный момент истории), нарративное шежере (повествовательные родословные хроники).
Укрепление взаимодействия многонациональной советской литературы, частью которой в XX веке являлась и ногайская литература, с участниками мирового культурного процесса, формирование творческой личности Исы Капаева на переднем крае творческого общения - в литинститутской среде, на всесоюзных творческих площадках способствовало тому, что эссе в его прозе вобрало и европейский опыт формирования жанра, накапливавшийся со времен появления «Опытов» М.Монтеня, трудов немецких романтиков, продолженный в русской классике А. Герцена, Ф. Достоевского, позже - в творчестве Б. Пастернака, К.Паустовского, Р.Гамзатова, Ч.Айтматова, О.Сулейменова и, конечно, в творчестве ногайских «шестидесятников».
Первые опыты Исы Капаева в жанре эссе - многолетние лирические дневники, философические миниатюры в прозе, исповедальные этюды, включенные впоследствии в сборник «Мойынтымар» («Мониста»). Здесь же ранние автобиографические рассказы («Выдержал»), лирическая повесть («Куржун, в котором спрятано детство»), диалоги с современниками {«Сын таслы акында толгау» (Сказание о Сынтаслы), «Вокзал», «Кобызшы» (Гармонистка), литературная обработка целого пласта исторических таварых (преданий) («Уплывающие тени») и затем, посредством масштабных обобщений, переход к собственно жанру - создание серии исторических эссе («Мародеры Великой Степи», «Бессмертная степь», «Ялынянлы Сарайшык» (Пламенная душа Сарайчика).
На стыке науки, публицистики и художественного творчества в них представляется авторская версия историко-культурных реалий в судьбоносные периоды многовековой истории ногайцев, раскрывается роль отдельных исторических личностей, что стало возможным благодаря вновь открывшимся фактам в годы перестройки массового сознания на исходе XX века. Динамичность общественных процессов этого времени актуализировала эссе - как наиболее плодотворный ресурс для незамедлительной реакции на фактологические новации в научном и культурном пространстве конца века, осмысленные сквозь призму авторского видения. Этот большой по объему и значимости материал требовал систематизации, научной оценки. Пока наука накапливала свидетельства, необходимые для формирования доказательной базы версий, литература уже могла действовать. Выдвижение гипотез, конструирование версий исторических ситуаций далекого прошлого, реконструкция логики развития событий были посильной задачей для прозы в жанре эссе. Тем более такой быстрый способ обнародования ранее не известных фактов историко-культурного контекста был необходим для развития начавшегося, в частности, в ногайском обществе процесса национальной самоидентификации, для самопознания, чем объясняется востребованность эссе исторической литературы, в основном, в интеллигентской среде. Аналитическое, рассуждающее начало в таких нарративах культивировало приверженность к размышлению.
Десятилетия игнорирования политического и культурного прошлого, в частности, тюркоязычных народов в XX веке, замалчивание и сознательное принижение роли этих народов в мировой истории, с наступлением эры гласности, вызвали мощную компенсаторную реакцию. В своей книге «Метафизика колеса: история тюркского культурогенеза» известный ученый Ф.Урусбиева подчеркивала, что «в европейской традиции со времен Аристотеля тюркская культура интерпретировалась как варварская, в противоположность эллинской, и базировался такой подход в основном на европейском материале...». [1, С. 58] Еще раньше об этом же говорил академик Н.Конрад, считая несправедливым то обстоятельство, когда в «Истории средних веков» всегда изучалась история Европы, но не Востока [2, С. 103]. Ногайцы относятся к числу тюркоязычных народов, которые, по причине потери в средние века государственности, территорий, последовавшей за этим разобщенности, особенно пострадали от этой политики выключения целых народов из исторического процесса.
Ногайская Орда - «основная и непосредственная преемница золотоордынской культурной традиции» (Г.Оразаев) [3, С.86], однако, «культуру ногаев средневековые документы осветили очень скудно, ее интеллектуальная жизнь остается абсолютно не известной» (В.Трепавлов) [4, С.563]. Произошло это как по причине того, что «о ногаях мы не имеем порядочной истории» (И.Фишер) [5, С. 10], как по причине «пренебрежения к этой культуре со стороны исследователей и малой их осведомленности» (В.Трепавлов), так и невнимания к вопросу раскрытия роли каждого народа в общем историческом процессе средневековья. Между тем в общем корпусе знаний о прошлом народов России место ногайской политической истории в общих чертах определено выдающимися русскими историками М. Щербатовым, Н. Карамзиным, С. Соловьевым, Л. Гумилевым, Г.Миллером, Г.Перетятковичем, В. Бартольдом и др. [6]
Исторические знания - основа литературы, которая собственными художественными средствами ведет анализ и осмысление событийных рядов и драматических перипетий истории. Иса Капаев, накопивший за годы творчества солидный опыт аналитического исследования сложных явлений действительности, обладающий художественным мастерством, реконструирует в своих эссе историко-культурную реальность, этническую родословную ногайцев. Апеллирование писателя к научным изданиям, архивным источникам, мнению авторитетных ученых стали убедительной основой для разрушения устоявшихся стереотипов, опровержения неплодотворных гипотез, восполнения сознательно создававшихся в свое время лакун, основой для склонения читателя к принятию именно его, И.Капаева, авторской версии воссоздания реалий.
В 2004 г. вышла в свет книга И.Капаева - трехчастное историческое эссе «Бессмертная степь», которая в 2008 г. была переиздана в Астане (изд- во «Аударма»). Наряду с важной информативной функцией, главы каждой из частей, представляющие собой автономные сюжеты, за счет мощного аналитического начала побуждают к размышлению, к сопоставлению фактов, поиску вместе с писателем истины. Тысячелетние шумерские элегии, запечатлевшие представления древнейших людей о загробном мире, отмеченные у них ритуалы похорон и поминовения усопших так ли уж случайно повторяются в столетних похоронных обрядах ногайцев сыйт, аваз, бозлау? (гл. «Тень на кургане») Любовь близких, воспевание благих деяний, ратных подвигов погибших - основа, как шумерских элегий, так и древнетюркских рунических памятников (Посвящения Култегину, Билге- Кагану, Тоньюкуку), ногайского средневекового героического эпоса, поэзии йырау и многих современных литературных жанров тюркоязычных народов (ррнау - посвящение, мунълау - элегия, алгыс - благопожелание). Ярко выраженная авторская позиция Капаева в этих произведениях выполняет структурообразующую функцию. Наличие культурной связи между народами Евразии и Ближнего Востока, подтвержденное мировоззренческой общностью, близостью основ материальной культуры, обрядов, высоким процентом совпадений в лексическом составе языков, антропонимическими сходствами, литературными параллелями анализируется писателем в главах эссе «Есть выход. Входа нет», «Великий шаман Шумера», «Язык-факел жизни». Писатель обосновывает свои версии выстраиванием убедительной логики, ведет полемику с авторами научных, научно-популярных, публицистических работ, дает собственную оценку их позиции в актуальных вопросах, уже поставленных, но еще не получивших истолкования. Значительной активизации читательского мышления способствуют полемические размышления, оценки Исы Капаева в отношении книг С.Крамера «История начинается в Шумере», В.Василова «Избранники духов», и наиболее обстоятельный анализ большого научного труда ученого-историка В.Трепавлова - «История Ногайской Орды» (2001 г.). Одним из упущений последнего труда считая отсутствие на страницах истории государства ярких исторических портретов выдающихся личностей - вершителей истории, сам писатель несколько глав своего эссе посвящает таким личностям. Это создатель великого средневекового евразийского государства Чингисхан (гл. «У него была удача»), создатель государства- войска - Ногайской Орды - Эдиге и шежере - родословные великих князей (гл. «Дань уважения прошедшему и поощрение будущему»), версии о происхождении этнонимов, языковые параллели (гл. «Половецкое прочтение «Слова о полку Игореве») и др. Афористичность мышления автора, логика построения разветвленной сюжетной системы и причинно- следственной взаимосвязи фактов служит внятному изложению философской концепции реального момента описания.
На рубеже веков, в новейшее время, эссе основательно укореняется в творчестве Исы Капаева. Научно-исследовательская направленность его произведений порождает значительные импульсы для ногайской гуманитарной науки, прежде всего, исторической. Значимость вопросов национального единства, усвоение уроков прошлого, устремленность в будущее с опорой на ту реальность, в которой ныне живет народ - это то, что должно быть в основе произведений размышляющего писателя. Как свидетельство намерения Исы Капаева оставаться в поле активного поиска и осмысления материала, служащего максимально достоверной реконструкции историко-культурной памяти, в 2012 году в Москве увидел свет его новый объемный и значимый труд «Ногайские мифы, легенды и поверья» (Опыт мифологического словаря). Отличающиеся высокой информативностью и обоснованностью систематизированные словарные статьи этого издания, иллюстрированные фольклорным материалом, изложены в том числе и в жанре эссе. Ценность труда заключается в фиксации универсального оригинального материала, являющегося большим вкладом в ногайскую гуманитарную науку: лексикологию, этнологию, фольклористику, литературоведение, в целом, культурологию. Это базовый материал для этих отраслей знания, спасенное от растворения в небытии оригинальное знание о многовековом бытии народа, ключ к разгадке ментальности этноса, пониманию его мирочувствия. Конечно же, этот материал подлежит популяризации всеми возможными средствами, на различных уровнях обучения родной культуре, привития интереса к духовности.
В 2014 году в московском издательстве «Голос-Пресс» увидел свет 3-й том 4-х-томного собрания сочинений на ногайском языке Исы Капаева, в котором опубликовано одно из важных произведений писателя последних лет - историческое эссе, написанное в жанре путешествия «Ялынянлы Сарайшык» (Пламенная душа Сарайчика). Произведение тем более значимо, что история разрушенной средневековой столицы Ногайской Орды впервые художественно осмыслена в ногайской литературе в столь объемном произведении, став первым столь пронзительным по степени эмоциональности и фактологически столь достоверным повествованием о символе исторической и культурной памяти современных ногайцев на территории нынешнего Западного Казахстана.
В иллюстрированном научном издании казахских ученых И.Тасмагамбетова и З.Самашева «Сарайчик» [7] главный город Ногайской Орды характеризуется как «построенный на узловом в стратегическом отношении участке стыка Европы и Азии и обеспечивающий безопасность отрезка трансконтинентального караванного пути из стран Европы и столицы Золотой Орды (Сарая-Бату и Сарая-Берке) на Волге и города Хорезма, Ирана, Индии и Китая». Здесь же авторы пишут о том, что «в Сарайчике строились роскошные дворцы, караван-сараи, бани, мечети- медресе... Они возводились талантливыми мастерами из наиболее известных архитектурных школ... Жителей Сарайчика характеризует высокий уровень грамотности. Об этом говорит разнообразие надписей на посуде, на предметах из бронзы, да и просто на бумаге». Это был город развитых ремесел, о чем свидетельствует изобилие сохранившихся остатков изделий кузнецов, гончаров, бронзолитейщиков, стеклодувов, ювелиров, ткачей.
Написанное в стиле классического восточного сапар-наме, «Пламенная душа Сарайчика» Исы Капаева - это путешествие лирического героя в этот величественный прежде мир не только в пространстве, начиная от ставропольских степей до казахстанских просторов, но и во времени, в истории, путешествие в мир многовековой культуры ногайцев, обычаев и традиций, преданий, легенд, воспоминаний. Это и размышления о сегодняшнем дне народа.
Энциклопедический характер включенной в повествование информации: не известные широкой публике исторические знания о современных ногайских аулах Ставрополья, водоемах, запоминающиеся ландшафтные описания степей Астраханской и Атырауской областей, истории городов Великого Шелкового пути, исторический Сарайчик, с его недавно отстроенным по распоряжению руководства Казахстана, Пантеоном великих правителей, судьба каждого из этих великих людей, - обогащает рассказ путешественника, обогащает читателя.
Организованный с основательностью ученого-историка материал произведения, ввиду эмоциональности изложения, частой сменяемости реальных картин описания на ирреальные видения из истории процветающего средневекового Сарайчика, ввиду частой прерываемое™ философическими размышлениями, в которые периодически погружается герой, подчиняет все это повествование законам такого гибкого и емкого жанра, как эссе. Исполненная трагизма прямая речь а втора-повествователя, с главным тезисом о жизнеспособности этноса, вопреки всем невзгодам, вызывает сильные эмоции, потому как отчаянным поиском опор для такого оптимизма воспринимается перечисление имен великих воинов-правителей, на протяжении веков добывавших ратную славу ногайцев. Пока жива память о них в народе, жив и народ.
«Ялынянлы Сарайшык» (Пламенная душа Сарайчика) - в жанровом смысле эссе-метафора. Разрушенный чудовищными распрями могущественных правителей, а теперь и временем - город в произведении Исы Капаева предстает как символ несостоятельности политики огня и меча, политики несбережения народа, родного юрта. «В настоящее время, - читаем у З.Самашева, - городище быстро исчезает под водами реки Яйык, сменившей фарватер. Мощный и быстрый поток размывает слои древнего города, оставляя на берегу скелеты людей, кирпичи, керамические сосуды и другие предметы быта».
У Исы Капаева: «Я оставляю позади город, который когда-то покинули мои предки. Но в моей памяти остаются не эти руины, а созданный моим воображением образ моего Сарайчика. И он, образ этого моего города, способен затмить все, даже самые важные события, что происходят в этом мире... Я молчу, молчат и мои спутники...».
История и современность - эти два мощных полюса в новейшей эссеистической прозе Исы Капаева составили неразрывный философский симбиоз, продуктивный, плодотворный, и творческий потенциал писателя в таком поле неисчерпаем.
Список литературы:
- Урусбиева Ф.А. Метафизика колеса. Вопросы тюркского культурогенеза. - Сергиев Посад. - 2004.
- Конрад Н.И. Средние века в исторической науке. // Конрад Н.И. Запад и Восток. - М. - 1966.
- Оразаев Г. М. Памятники тюркоязычной деловой переписки в Дагестане 18 века. - Махачкала. - 2002.
- Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. - M.: Восточная литература. -2001.
- Фишер И.Э. Сибирская история с самого открытия Сибири до завоевания сей земли российским оружием. - СПб. - 1774. - Цит. по указ.работе Трепавлова В.
- См. Щербатов М. История Российская от древнейших времен. - СПб. - 1903; Карамзин Н. История государства Российского. - СПб. - 1842 -1843; Соловьев С. История России с древнейших времен. - М. - 1989; Миллер Г. История Сибири. - М.-Л. - 1937; Перетяткович Г. Поволжье в 15 и 16 вв. - М. - 1877; Бартольд В. История культурной жизни Туркестана. Соч. -M.- 1963 и др.
- Тасмагамбетов И., Самашев 3. Сарайчик. - Алматы. - 2001.