Другие статьи

Цель нашей работы - изучение аминокислотного и минерального состава травы чертополоха поникшего
2010

Слово «этика» произошло от греческого «ethos», что в переводе означает обычай, нрав. Нравы и обычаи наших предков и составляли их нравственность, общепринятые нормы поведения.
2010

Артериальная гипертензия (АГ) является важнейшей медико-социальной проблемой. У 30% взрослого населения развитых стран мира определяется повышенный уровень артериального давления (АД) и у 12-15 % - наблюдается стойкая артериальная гипертензия
2010

Целью нашего исследования явилось определение эффективности применения препарата «Гинолакт» для лечения ВД у беременных.
2010

Целью нашего исследования явилось изучение эффективности и безопасности препарата лазолван 30мг у амбулаторных больных с ХОБЛ.
2010

Деформирующий остеоартроз (ДОА) в настоящее время является наиболее распространенным дегенеративно-дистрофическим заболеванием суставов, которым страдают не менее 20% населения земного шара.
2010

Целью работы явилась оценка анальгетической эффективности препарата Кетанов (кеторолак трометамин), у хирургических больных в послеоперационном периоде и возможности уменьшения использования наркотических анальгетиков.
2010

Для более объективного подтверждения мембранно-стабилизирующего влияния карбамезапина и ламиктала нами оценивались перекисная и механическая стойкости эритроцитов у больных эпилепсией
2010

Нами было проведено клинико-нейропсихологическое обследование 250 больных с ХИСФ (работающих в фосфорном производстве Каратау-Жамбылской биогеохимической провинции)
2010


C использованием разработанных алгоритмов и моделей был произведен анализ ситуации в системе здравоохранения биогеохимической провинции. Рассчитаны интегрированные показатели здоровья
2010

Специфические особенности Каратау-Жамбылской биогеохимической провинции связаны с производством фосфорных минеральных удобрений.
2010

Три эпизода из периода «Большого террора»: репрессированная национальная филология

Партийный функционер по должности, языковед-социолог по призванию

Необходимость сознательного воздействия на развитие и функционирование туркменского литературного языка в 20-е годы прошлого столетия была вызвана небывалым расширением сфер его использования, с одной стороны, и функциональной, внутриструктурной неподготовленностью к этому, обусловленной его историческим развитием, с другой. В связи с этим, языковое строительство, развернувшееся в Туркменской ССР, крайне нуждалось в постоянном освещении специалистами вопросов взаимодействия языка и общества в новых исторических условиях с целью разработки конкретных рекомендаций для языковой практики.

В 20-е годы прошлого века в Туркменистане было очень мало специалистов языковедов, занимающихся проблемой взаимодействия языка и общества, поэтому важные вопросы языковой политики решались ими совместно с партийными и государственными деятелями республики. Одним из них был Курбан Сахатов (уроженец села Кеши под Ашхабадом, 1905–1938) – видный партийный и государственный работник Туркменистана в 20-е и 30-е годы, вопросам описания жизни и деятельности которого были посвящены отдельные работы современных туркменских ученых [Дурдыев 1965; Байраммырадов 1969; Джумаев 1971; Т. Оразов 1985].

В 1925 – 1929 гг. К. Сахатов, занимая пост заведующего агитпропотделом ЦК КП(б) Туркменистана, непосредственно руководил и активно участвовал во многих мероприятиях по языковому строительству, развернувшемуся в республике. Выступая на страницах республиканских газет «Туркменистан»«Туркменская искра», «Яш коммунист», журналов «Большевик», «Туркмен медениети», «Туркменоведение», а также журнала «За партию» – органа Среднеазиатского Бюро ЦК ВКП(б), К. Сахатов анализировал ход выполнения установок директивных органов в области культурного строительства, с партийных позиций оценивал недостатки и отклонения в осуществлению национальной политики, в том числе в решении вопросов о туркменском языке и литературы, указывая их устранения. Часть статей К. Сахатова на туркменском языке вошли в его книгу, изданную в 1928 году под названием «Милли медениет хакында» («О национальной культуре»).

К. Сахатов был первым редактором детского журнала «Пионер», членом редакционной коллегии политико экономического журнала «Большевик» – органа ЦК КП(б) Туркменистана и ряда других изданий. Велики заслуги его в переводе на туркменский язык общественно политической литературы. Он – один из организаторов радиовещания на туркменском языке.

Успешное языковое строительство как особо важный участок культурного развития Туркменистана во многом зависело от выработки научно обоснованной языковой политики, опирающейся на объективные законы общественного развития в том или ином периоде истории. К. Сахатову отводится видная роль в выработке и осуществлении языковой политики, соответствующей исторически сложившейся в республике языковой ситуации.

В работах К. Сахатова содержатся достоверные сведения о языковой ситуации в Туркменистане в 20-е годы прошлого столетия. Так, например, указывая, что туркмены в те годы еще не представляли окончательно сплоченной нации, он отмечал своеобразные моменты обстановки, способные причинить вред развитию туркменского литературного языка. Основную опасность он усматривал в родовом быте и различий говоров у некоторых племен туркменского народа. Наша политика в отношении родовых делений, писал К. Сахатов, предопределяет привлечение представителей всех родов и племен к государственному строительству в нашей республике, а отсюда – необходимость более или менее равномерного культурного, хозяйственного и политического развития отдельных племен и через это постепенное стирание грани родовых делений, ликвидацию родовой отчужденности и вражды и, в конечном счете, уничтожение их. В соответствии с этой линией он рекомендует так вести работу по развитию туркменского литературного языка, «чтобы он был понятен трудящимся массам всех родов, т.к. другая постановка вопроса может привести к усилению родовой и племенной отчужденности» [Сахатов 1928 I: 11].

Работы К. Сахатова свидетельствуют о политизации языкового вопроса в Туркменистане в 20-е годы. В резолюциях объединенного пленума ЦК и ЦКК КП(б) Туркменистана (30 октября – 4 ноября 1928 г.) по докладу К. Cахатова “Об основных задачах агитпропработы” отмечалось, что борьба на идеологическом фронте должна вестись против пантюркизма, местного национализма и других проявлений антипролетарской идеологии. Одним из представителей пантюркизма в Туркменистане был преподаватель местного педтехникума и совпартшколы Ф. Эфендизаде, который в статье “Шивежие” назвал туркменский язык маломощным и гнилым, “саксаульным языком”. По его мнению, из саксаула нельзя получить строительных материалов для постройки дома (т.е. туркменский язык не имеет и не может иметь литературные нормы), он предлагал перейти на развитый турецкий язык, так как туркменский язык, считал он, – это “в основном турецкий язык” [Сахатов 1928 II: 19; Сахатов 1927]. Развивать туркменский язык Ф. Эфендизаде считал преступлением, шовинизмом. Он выступал также против влияния русского языка на туркменский язык и его распространения среди туркмен. К. Сахатов, развенчивая в своих работах пантюркизм, отстаивал линию на всемерное развитие туркменского языка и его плодотворного взаимодействия с русским языком.

Не менее опасным и вредным для развития туркменского литературного языка в исследуемый период считалось национально-пуристическое течение. К. Сахатов охарактеризовал его как “сохранить во что бы ни стало чистоту туркменского языка, его самобытность, хотя бы ценой воскрешения старых, умерших слов, ценой извлечения наиболее ценного из произведений старых поэтов и, наконец, ценой максимального упрощения” [Сахатов 1929: 80]. Он отмечал, что враждебно настроенные простому народу слои стремятся сохранить “самобытность туркмен”, то есть узость, заскорузлость, темноту и невежество. Они всеми силами старались не внедрять новых понятий, потому что внедрение новых понятий означало внедрение пролетарской идеологии. К. Сахатов призывал бороться с тенденцией сохранения такой “самобытности”.

Единственно правильным путем во всех отношениях, по справедливому замечанию К. Сахатова, было создание своего национального литературного языка, обогащение новыми терминами и понятиями [Сахатов 1929: 81]. Большую роль в осуществлении намеченных мер по языковому планированию К. Сахатов отводил государственному аппарату республики [Сахатов 1928 II: 11].

Рис. 1. Курбан Сахатов

В своих работах К. Сахатов часто затрагивал вопросы социальной обусловленности развития языка. Поставив перед собой вопрос: “Чем характеризуется обстановка, требующая развития туркменского языка, и возможно ли вообще развитие туркменского языка?” – К. Сахатов дал на него следующий ответ: “Обстановка, требующая развития языка, характеризуется большим ростом народного хозяйства нашей республики – развитием сельского хозяйства, промышленности, расширением сети школ, курсов и т.д., общим усилением работы по строительство социализма и необходимости привлечения к этому строительству широких трудящихся масс… необходимые условия для развития туркменского языка, – предлагал он, – созданы в диктатурой пролетариата, Советской властью. Создана национальная Туркменская Советская Республика, государственный аппарат, который постепенно переходит в делопроизводство на туркменском языке. Развивается сеть национальных школ, курсов и других учебных заведений, создаются кадры культурно-технической национальной интеллигенции, издается и развивается печать на туркменском языке, растет на новой технической базе народное хозяйство республики. Все эти условия, – подчеркивал К. Сахатов, – дают право быть твердо уверенными в развитии и совершенствования туркменского языка” [Сахатов 1928 II: 10–11]. В другой работе к необходимым условиям для развития туркменского литературного языка он относил сознание Туркменской ССР, развитие национальной печати, национализацию госаппарата, переход делопроизводства на туркменский язык, развитие народного образования и общий подъем народного хозяйство, политический и культурный подъем широких трудящихся масс республики [Сахатов 1929: 80].

Определенное место в работах К. Сахатова занимали вопросы взаимодействия языка и национальной культуры, Освещая взаимоотношения языка и общества, К. Сахатов связывал их с очередными задачами дальнейшего развития культуры и экономики в республике. В общей системе вопросов о национальной культуре вопросу о литературном языке К. Сахатов отводил видное место, так как язык является одним из основных элементов национальной культуры. «В условия Туркменистана, – отмечал он, – вопрос о литературном языке есть вопрос о темпе развития культурной революции, Культурная революция не возможна без развития национальной литературы, а развитие не возможно без развития литературного языка» [Сахатов 1929: 80]. По убеждению К. Сахатова, к культуре в молодой республике трудящихся должны двигаться главным образом через развития национального языка [Сахатов 1928 II: 9].

Много внимания уделял демократизации туркменского литературного языка, воздействию последнего на общественное развитие. Он отмечал, что необходимо добиться понятности языка для широких трудящихся масс: понятности всех декретов, законов, распоряжений и так далее. С этой точки зрения, по убеждению К. Сахатова, проблема языка – в то же время проблема приближения государственного аппарата к населению, проблемы борьбы с бюрократизмом, осуществления контроля народа над государственным аппаратом. Он требовал подходить к языку не как самодовлеющей вещи, а как средству общения, которое давало бы возможность наиболее быстрым и легким путем провести в жизнь мероприятия по преобразованию хозяйства и быта молодой Туркменской Республики [Сахатов 1928 II: 12]. Углубляя эту мысль, К. Сахатов в другой статье подчеркивал, что развитие языка следует рассматривать не как самоцель, а как средство широчайшей связи, руководства, воздействия на массы. В этой связи он писал: «Само по себе развитие языка ничего не означает, если в него не вкладывается определенное политическое и культурное содержание, и наша будет вина, если в условиях диктатуры пролетариата мы не сумеем использовать развитие национального языка для интернациональных, пролетарских, социалистических целей» [Сахатов 1929: 80]. С развитием языка К. Сахатов связывал и вопросы пролетарской демократии, строительства учебных заведений и национализацию госаппарата. Проведение всей нашей агитации и пропаганды на понятном и родном для масс языке, указывал К. Сахатов, облегчает осуществление пролетарской диктатуры, укрепляет союз рабочего класса и дайханства [Сахатов 1928: 80].

К. Сахатов занимался переводом туркменской письменности с арабской графики на латинский алфавит. Как известно, после Первого Всесоюзного тюркологического съезда (26 февраля – 5 марта 1926 г.), принявшего решение о переходе в тюркоязычных республиках и областях тогдашней общей страны на новый алфавит, в Туркменистане, как в других регионах, заметно активизировалась работа в этом направлении. К. Сахатов вскрыл имеющиеся в этом деле недостатки и упущения, ставил конкретные задачи, от решения которых во многом зависело ускорение перехода на новый туркменский алфавит, составленный на латинской графической основе. Он придавал особое значение работе по созданию соответствующего общественного мнения вокруг вопросов введения нового алфавита. Как известно, ЦИК и Совнарком Туркменской ССР совместным постановлением от 3 января 1928 года приняли новый туркменский алфавит, состоящий из латинских букв, в качества государственного алфавита. Здесь будет уместно отметить, что при разработке в 1992–1993 гг., как сказать, уже второго по счету латинизированного алфавита туркменского языка (взамен существовавшего тогда алфавита на кириллице), в составлении и принятии которого приходилось принять непосредственное участие и автору этих строк, был учтен ценный опыт по данному вопросу, накопленный в конце 20-х годов минувшего века [Соегов 2013].

В исследуемым периоде наиболее актуальными были вопросы ориентации в создании научной терминологии туркменского языки и обогащении его словарного состава в целом. Об этом свидетельствуют работы К. Сахатова. Свою статью «Пантюркистские уши Ферида Эфенди» он заканчивает словами: «Мы будем брать из русского, арабского, турецкого и других языков все то, что понятно трудящемусятуркмену, все то, что имеет научное значение, все то, что крайне необходимо и чего нет в нашем языке» [Сахатов 1927]. В других своих работах он конкретизирует и уточняет эту мысль. Так, в его статье «Развитие туркменского языка» читаем: «Вопрос об ориентации решается с точки зрения характера той культуры, на которую ориентируется та или иная страна. В данном случае Туркмения в деле развития языка свою ориентацию должна определить с этой точки зрения. Наша ориентация, как и в литературе, – на Москву, на пролетарскую культуру. Европейская ориентация приближает нас к русскому языку…» [Сахатов 1929: 81]. Старый туркменский литературный язык К. Сахатов считает малопригодным для создания современной научной терминологии из-за оторванности его от живого народного языка. В частности, он указывал, что оторванность старого литературного языка от народного языка заметить нетрудно и совершенно очевидно становится вопрос о роли старой литературы в развитии туркменского языка, особенно в образовании его научной терминологии. По его мнению, старая литература едва ли может что-нибудь дать для образования научной терминологии [Сахатов 1928 II: 11–12]. В статье «О развитии туркменского языка» К. Сахатов отметил, что образование научной терминологии должно соответствовать развитию народного хозяйства страны. «Научная терминология туркменского языка свою основу должна черпать из терминов союзного центра и из лексикона общеевропейских терминов», – считал К. Сахатов [Сахатов 1928 II: 12].

В связи с вышеизложенными следует отметить, что научно доказано наличие двух основных источников в обогащении любого языка, первым из которых являются неисчерпаемые внутренние богатства языка, то есть нереализованные ранее потенциальные ресурсы и возможности, включая богатства его диалектов и письменных памятников. А вторым источником выступает обогащение лексики языка за счет заимствований из других родственных и неродственных языков. Наибольшие устойчивые результаты достигаются лишь при условии правильного сочетания этих двух источников. К сожалению, приходится констатировать, что в двадцатые, особенно тридцатые годы прошлого столетия в силу ряда объективных причин предпочтение отдавались к заимствованиям из русского языка, при этом отодвигая на задний план собственные лексические средства туркменского языка. Это ненормальное положение, преобладающее в литературном языке, пришлось исправить в последующие десятилетия, особенно в годы независимого развития туркменского языка.

В своих работах К. Сахатов выступал за расширение туркменско-русского двуязычия. Он считал необходимым владение туркменами русским языком и обосновал его следующими доводами: «Какой язык нам изучать: турецкий, немецкий, английский или арабский? – спрашивал К. Сахатов и продолжал: – Мы экономически, политически и культурно не связаны ни с Турцией, ни с Германией, ни с Англией, ни с Арабистаном, а ведь изучение языка определяется именно с этими связями. Если это так, а это, безусловно, так, – подчеркивал он, – то внедрение русского языка есть вернейшее средство выхода на широкую дорогу культурного развития» [Сахатов 1929: 81].

Отмечая большую роль русского языка в обогащении и развитии туркменского, К. Сахатов выступал в то же время против интерферентных явлений, приводящих к отрыву письменной форма литературного языка от его устной формы. В периодической печати, отдельных изданиях, брошюрах, писал К. Сахатов, предложения составляются по образцу и подобию русских предложений. Это объясняется тем, что наши писатели, в большинстве воспитанные и воспитывающиеся на литературном русском языке, при составлении своих статей, брошюр и прочего мыслят порусски и предложения составляют тоже порусски. Это, конечно, может привести к непониманию массами новых произведений, ибо туркменские обороты предложений имеют совершенно другой характер, отрыву литературного языка от общенародного и созданию языка «верхов» – интеллигенции и «низов» – народных масс. Безусловно, этого мы допустить не можем, считал К. Сахатов [Сахатов 1928 II: 10].

Таким образом, в работах К. Сахатова освещаются различные аспекты сознательного воздействия на развитие и функционирование туркменского литературного языка в 20-е годы и его взаимодействия с другими языками. Положения и выводы, вытекающие из работ К. Сахатова, часто становились основой директивных партийных и правительственных документов по языковому строительству того периода. Но заслуги К. Сахатова в выработке и осуществлении взвешенной языковой политики были незаслуженно забыты в связи с обвинением его в антисоветской деятельности. Он был репрессирован в период «Большого террора» 1937–1938 гг. Изучение наследия К. Сахатова значительно расширяет наш кругозор, обогащает знания о языковой политике и языковом ситуации в Туркменистане в 20-е годы прошлого столетия. Его труды заслуживают всестороннего и глубокого осмысления.

В конце очерка укажем для заинтересованного читателя, что наиболее полную библиографию работ Курбана Сахатова и литературу о нем содержит наша статья, опубликованная в академическом журнала еще во второй половине восьмидесятых годов прошлого века [Соегов 1987].

Врач, который занимался вопросами родного языка Аллакули (Алла Кули) Шазадаевич Караханов (15.09.1892 – 26.02.1938) поступил на медицинский факультет Среднеазиатского государственного университета в 1920 году, именно тогда, когда это первое высшее учебное заведения европейского типа был открыт в Ташкенте, в столице Туркестанской АССР. Уроженец села Мавытевер (Мюлькбахши) Мервского уезда Закаспийской области, которая была переименована в 1921 году в Туркменскую область, он до этого успел закончить медресе Гадам-ахуна в Мерве, затем обучался в одном из бухарских медресе и, наконец, был талибом знаменитого медресе «Галия» в Уфе (Башкортостан).

Срок учебы на медицинском факультете тогда продолжался целых семь лет, и А.Ш. Караханов в этот период, наряду с изучением медицинских наук, вплотную занимался вопросами родного туркменского языка и национальной литературы, хотя ему пришлось выдержать экзамены по 50 учебным предметам по специальности врача. Он состоял членом Туркменской научной комиссии, которая начала свою работу в апреле 1922 года в Ташкенте. Его первые статьи, посвященные вопросам туркменской литературы, были опубликованы на страницах журнала «Туркмен или» («Туркменская страна»), который издавался в 1922–1924 гг. в том же городе на туркменском языке. Он выступал также в других туркменских периодических изданиях того времени, выпускаемых в Ташкенте (журнал «Яш жарчы» – «Молодой глашатай» др.).

Его книга «Энедилимиз» («Наша родная речь»), которая состояла из небольших образцов произведений туркменской поэзии и прозы и вышла в Ташкенте в 1923 году 5-тысячным тиражом, была первым учебным пособием для начальных школ по предмету «Чтение». Во введении к книге автор отмечает, что не считает себя специалистом в этой области, тем не менее, приступил к выполнению данной работы, не ожидая их подготовки. Учебное пособие наряду с образцами туркменских пословиц, поговорок, загадок, песен, легенд, сказок и некоторых других произведений фольклора включает в себе отрывки из стихов Махтумкули, Шейдаи, Кемине, Молланепеса, Мятяджи, Кёрмолла, Халли, Дована, Диларам и др. Многие из этих сочинений впервые получили свое печатное отражение именно на страницах книги АллакулиКараханова.

А.Ш. Караханов активно занимался переводческой деятельностью. В его переводе изданы на туркменском языке, в частности, такие важные и большие по объему книги, какими являются: «Беседы об устройстве и функционировании нашего тела» Ю. Вагнера (Ашхабад, 1925, объем 179 стр.) и «Химия» Е. Роско (Ашхабад, 1926, объем 210 стр.). Он участвовал в переводе с русского языка общественно-политической и юридической литературы.

Рис. 2. А.Ш. Караханов в студенческие годы

Окончив САГУ в 1927 году по специальности «Медицина» и работая практическим врачом, А.Ш. Караханов продолжал все время заниматься изучением родного языка, результатом которого стало издание в 1930 году его труда по морфологии на русском языке «Грамматика туркменского языке» (Москва-Ташкент, 1930). Наряду с книгами М. Гельдыева и А.П. Поцелуевского данный труд А.Ш. Караханова был одним из первых опытов по созданию научной грамматики туркменского языка.

В начале 30-х годов А.Ш. Караханов выступал со статьями на страницах журналов «Среднеазиатская ассоциация пролетарских писателей» (Москва-Ташкент) и Медениынкылап» («Культурная революция», Ашхабад), в которых высказался в поддержку официальной критики, развернувшейся против М. Гельдыева, А. Кульмухаммедова, К. Бориева, К. Бердиева и некоторых других в связи с занимаемой ими позицией в отношении национального культурного наследия, в частности, языка и литературы. Но это не спасло и не могло спасти его от суровых политических обвинений в будущем.

В справке от 10 июня 1992 года, подготовленной по нашей просьбе по материалам архива КГБ ТССР, наряду с другими биографическими данными, в частности, отмечается, что «20 сентября 1937 года Караханов А.К. подвергается аресту органами НКВД ТССР (в день ареста он работал зав. врачебным пунктом в селе Мюлькбахши, проживал там же) по обвинению в принадлежности к контрреволюционной организации “Туркмен Азатлыгы”, по заданию которой “популяризировал феодальнонационалистических классиков и тормозил реформы туркменского языка, проводимые партией и правительством”. Постановлением тройки НКВД ТССР от 25 января 1938 года осужден к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор приведен в исполнение 26 февраля 1938 года в г. Ашхабаде». Далее в справке говорится, что «место захоронения установить, к сожалению, не представляется возможным, так как сведений о захоронениях жертв репрессий в архивах КГБ – МВД не имеется».

Из данной справки также узнаем, что «определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда ТССР от 4 декабря 1959 года дело в отношении Караханова А.К. производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления, и он реабилитирован… Семья Караханова А.К. состояла из жены Джумасолтан, 28 лет (возраст на 1937 год) и дочерей: Огулджемал, 8 лет, Энеджан, 6 лет, Акджемал, 4 года и Огулхаллы, 1 год. Все проживали в ауле Мюлькбахши Мервского района» (подлинник документа хранится в личном архиве автора данной статьи).

Данный очерк хочется закончить небольшим отрывком из документального романа «Кайгысыз Атабаев» (в русском переводе «Чудом рожденный») народного писателя Туркменистана, Героя Социалистического Труда Берды Кербабаева, в котором описывается сцена из заседания Первой научной конференции Туркменистана (май 1930 г.)связанные с противоположенной позицией языковедов Мухаммеда Гельдыева и Аллакули Караханов.

«Атабаев пришел на совещание языковедов. Они вели дискуссию по проблемам орфографии. Впервые за всю многовековую историю народа явилась насущная потребность привести в единую систему все стороны народного языка и письменности, и споры разгорелись жаркие.

И снова всех озадачил крикун из “Кошчи”. Он поднялся на трибуну, не дожидаясь, когда ему дадут слово:

  • Профессор Гельдыев хочет протащить в наше правописание диалекты племени иомудов! Но мы не потерпим этого! – кричал он. – Передовой район Туркмении – Марыйский. Там лучше развита экономика, и, конечно, тысячу раз прав профессор Караханов: правописание должно подчиняться марыйскому диалекту!

Два профессора, возглавлявшие два разных взгляда в этой дискуссии, Гельдыев и Караханов, сейчас оба улыбались, слушая крикуна. И вдруг, глядя на них, Атабаев тоже улыбнулся: странно и непонятно – откуда явилось далекое вспоминание детства: буква «а», похожая на щипцы, нарисованная мелом на грифельной доске тедженской школы. Смеющееся – рот до ушей! – лицо учителя-азербайджанца и хохот всего класса за спиной… Удивительная вещь – наша память! Атабаев шепнул чтото на ухо Гельдыеву, профессор кивнул головой, подошел к шумному оратору и подал ему мелок, показал на грифельную доску, водруженную возле трибуны.

  • На словах это трудно понять, товарищ! А ты напиши на доске и объясни нам то, что сказал.

Крикун растерялся и вдруг бросил мелок в руки профессору Караханову:

  • Возьми, Аллакули, напиши-ка ему, если он хочет!

Все посмеялись. На этот раз и Атабаев аплодировал смутьяну за то, как он ловко вывернулся» [Чудом].

Писатель Б. Кербабаев будучи непосредственным участником многих описываемых в своем произведении событий, включив в роман образы исторических личностей языковедов в качестве литературных персонажей, “удостоил” их ученого звания профессора, которые вполне были достойны этому по своим выполненным работам. Еще добавим, что лет 5–6 тому назад специально к нам приехал из Лебапского вилайета внук А.Ш. Караханова – сын его младшей дочери Огулхаллы, которому передали копии имеющихся у нас материалов [Соегов 1995 и др.] о его безвинно убиенном деде.

Внук Керимберди-ишана, одного из двух вдохновителей обороны Геоктепинской крепости

Туркменские святые с высокими духовными санами Курбанмурад-ишан и Керимберди-ишан выступали вдохновителями ополченцев в обороне Геок-тепинской крепости при нападении русской регулярной армии в 1879 и 1881 гг. У туркмен регулярных войск как таковых не было, и практически героическая оборона крепости осуществлялась силами ополченцев. Каждый защитник крепости перед боем 1879 года дал клятву на верность Родине, положив руку на Священный Коран, который держал Керимберди-ишан и в свое время был переписан им же самим. И Керимберди-ишан, и Курбанмурад-ишан все время находились в рядах защитников, и пали смертью героя наравне с другими многочисленными храбрецами в конце 1880 и начале 1881 гг. Наш последующий рассказ о драматурге и переводчике ШемседдинеКерими – внуке Керимберди-ишана, ибо яблоко от яблони не далеко падает.

Шемседдин родился в 1893 году в селе Багир, что находится в близости Ашхабада, в семье сына Керимберди-ишана – Имамеддина. Обучался в медресе своих дядей – братьев отца Мухаммедмурада и Мухаммедназара, функционировавшем в Каахке (Кака). В данном каахкинском медресе, где преподавание учебных дисциплин велось по новому методу (усул-и джадид), обучались Караджа Бурунов (1898–1965) и Берды Кербабаев (1894–1974), который в последующем стал виднейшим писателем Туркменистана, Героем Социалистического Труда.

Шемседдин создал свои первые литературные произведения в начале 20-х годов, будучи учителем туркменского языка и литературы в сельской школе и подписывался как Шемседдин Имамеддиноглы (Имамеддинович), т.е. без указания фамилии. Первым его крупным и наиболее удачным сочинением считается пьеса

«Ночь перед Новрузом, или несчастная Айджемал», которая была поставлена на сцене еще в 1924 года, а издана отдельной брошюрой в 1927 году. В те годы на страницах газеты «Туркменистан», журнала «Туркмен медениети» («Туркменская культура») и некоторых других периодических изданий выступают своими стихами и рассказами по теме раскрепощения женщин. Отдельные его публикации были посвящены вопросам перехода туркменской письменности с арабского алфавита на латиницу. Занимается переводческой деятельностью: в 1927 году выходит книжка «Новый мир» в его переводе, в которой рассказывается об открытии Америки.

В 1927 году, перед выездом на учебу в Ленинград при оформлении личных документов для получения паспорта, он выбрал путь, несколько отличивший от установившей в те годы традиции, согласно которой фамилии для туркмен «создавались» обычно от личной имени отца с прибавлением к нему суффиксов русского языка -ов, -ев (-ова, -ева): Сахатов, Овезбаев и др. Исключение из этого общего правила составляло лишь несколько фамилий, типа Иомудский и Текинская. Тогда Шемседдин Имамеддинович на графе «Фамилия» написал: Керими. Это – первая часть двусложного имени его деда Керимбердиишана с прибавлением аффикса -и. Таким образом, он в своей фамилии как бы восстановил старую, забытую традицию словотворчества в отношений восточных фамилий: Фараби, Хоразми, Бируни, Фраги и т.п.

В 1927–1931 гг. Ш. И. Керими, наряду с А. Кульмухаммедовым, А. Геленовым, Б. Перенглиевым, Б. Кербабаевым и другими туркменскими студентами обучается в Ленинградском Восточном институте им. А.С. Енукидзе, хотя затем Б. Кербабаев по состоянию здоровья был вынужден возвратиться в Ашхабад, а Б. Перенглиева перевели учиться в Среднеазиатский госуниверситет в Ташкент. Руководил учебой студентов-туркмен в Ленинграде (в конце 20-х годов их было всего 15) академик А.Н. Самойлович, который вместе с небольшой группой своих студентов в мае месяце 1930 года прибыл в Ашхабад. Среди них был и Ш.И. Керими. Они вместе с 150-ми делегатами участвовали в работе Первой научной конференции Туркменистана, на которой обсуждались насущные вопросы развития туркменского литературного языка на современном этапе.

Рис. 3. Группа делегатов Первой научной конференции Туркменистана (май, 1930 г.)

С 1931 года Ш.И. Керими начал работать преподавателем в Институте хлопководства, который находился в г. Байрамалы. Но уже в 1932 году он «за подрывную деятельность в пользу классового врага» подвергается к высылке в Заравшан (Узбекистан) сроком на три года. Подобную участь настигла Б. Кербабаева, К. Бурунова и многих других писателей и поэтов. В 1935 году Ш.И. Керими возвратился в Ашхабад и начал работать переводчиком в Туркменском государственном издательстве. Перевел на туркменский язык повесть «Хлеб (Оборона Царицына)» Алексея Толстого и «Как закалялась сталь» Николая Островского, которые были изданы в виде отдельных книг. Приступил к переводу романа «Мать» Максима Горького. Но не дали его завершить.

Рис. 4. Шемседдин Керими (участвовал в 1-ой научной конференции)

Его арестовали 14 августа 1937 года. В течение пяти дней и ночей допрашивали его почти без перерыва, подвергали невыносимым пыткам. В результате он признался во всем, что требовали следователипалачи.

Автору этих строк, тогдашнему молодому ученому, в качестве руководителя молодежной организации и председателя совета молодых ученых в 70-е и 80-е годы ХХ века приходилось участвовать на заседаниях Ученого совета Института языка и литературы им. Махтумкули АН Туркменистана и слушать выступления чл.-корр. АНТ Хыдыра Дерьяева при обсуждении тем и законченных исследований, а на перерывах между заседаниями его рассказы о событиях давно минувших дней, в том числе о пытках при допросах. Тогда я узнал, что в 1938 году решением одной из свирепствовавших в тот период незаконных карательных “троек”, Х. Дерьяев без каких-либо доказательств был приговорен к тюремному заключению сроком на 25 лет. Тогда ему было всего 31 год.

Рис. 5. Хыдыр Дерьяев – участник 1-ой научной конференции

Хыдыр Дерьяев провел лучшие годы своей жизни в лагерях архипелага ГУЛАГ вдали от родного края. После 19 лет, проведенных в сталинских застенках, в 1956 году его полностью реабилитировали. Народный писатель Туркменистана, лауреат Государственной премии им. Махтумкули Х. Дерьяев умер в 1988 году.

Теперь мы не только по рассказам, но и документально можем убедиться, каким грубым, недозволенным обращениям, жестокому избиению подвергались арестованные в сталинских застенках при допросах. Так, в докладной записке военного прокурора войск НКВД Туркменского погранокруга Кошарского об итогах следствия по делам «о нарушениях социалистической законности» в органах НКВД Туркменской ССР от 23 сентября 1939 года, поступившей прокурору СССР М. И. Панкратьеву и исполняющему дела главного военного прокурора РККА Гаврилову, в частности, отмечалось:

“Наряду с действительными врагами партии и советской власти начали производиться огульные, необоснованные аресты граждан, что при введённой Нодевым [наркомом внутренних дел Туркменской ССР] системе вымогательств и извращений неизбежно должно было привести и привело к крупнейшим ошибкам и преступлениям. Уже в сентябре 1937 г. по установкам Нодева работники аппарата НКВД ТуркССР начали широко применять т.н. «конвейер» и избиения арестованных. Конвейеру и избиениям подвергались почти все арестованные независимо от наличия их обвинительных материалов, и, если в начале эти меры воздействия кое-как «регламентировались» Нодевым, который в каждом отдельном случае давал разрешение на избиение того или иного арестованного, то позже необходимость применения физических мер воздействия к арестованным определял сам сотрудник, производивший расследование по делу… Не довольствуясь, по-видимому, эффективностью указанных выше мер приёмов следствия, Нодев вскорости дал провокационную установку о допросах арестованных «на яме». Сущность такого рода допросов заключалась в том, что вместе с очередной группой осуждённых к расстрелу на место приведения в исполнение приговоров выводился подлежащий допросу обвиняемый, который одним из следователей «допрашивался», тогда как в это же время на глазах у допрашиваемого расстреливались другие осуждённые. Обычно такой допрос сопровождался угрозами расстрела и обещаниями, что в том случае, если арестованный сознается и назовёт своих соучастников, ему будет сохранена жизнь… [с ноября 1937 г.] вместо допустимого в отдельных случаях применения принуждения к не сдающемуся на следствии явному врагу, во всех опергруппах начались поголовные избиения и пытки арестованных, независимо от наличия материалов, уличающих их в контрреволюционной деятельности… За время пребывания Монакова в должности наркома внутренних дел [с декабря 1937 г.] массовые аресты невинных людей, незаконные осуждения тройкой граждан, провокации, подлоги, очковтирательство и обман центра приняли колоссальные размеры… Монаков требовал от сотрудников, ведущих следствие, чтобы они били арестованных так, чтобы было слышно у него в кабинете, и это требование Монакова следователями выполнялось в точности, больше того, крики избиваемых арестованных были слышны не только в кабинете Монакова, но и на улицах и в домах, прилегающих к зданию наркомата. В начале 1938 г. Монаковым и ближайшим соучастником его преступлений, начальником 5-го отдела НКВД ТуркССР Пашковским был введён так называемый «массовый конвейер». На этом «конвейере» или, как его тогда называли «конференции», устраивались групповые порки и пытки арестованных. Арестованных заставляли по несколько суток (иногда по 15-20) стоять на ногах или на коленях, заставляли избивать один другого и т.д. Во время массовых порок сотрудники для того, чтобы заглушить крики арестованных, пели хоровые песни” [История 2004].

Спустя всего пять дней после задержания, 19 августа 1937 года решением «тройки» НКВД Туркменской ССР, Ш.И. Керими был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу, и третий день после этого, 22 августа 1937 года приговор был исполнен. Место захоронения не известно. Реабилитирован 5 апреля 1957 года.

Сыновья Ш.И. Керими, их было трое, выросли знатными людьми, достойными своему отцу и прадеду Керимберди-ишану, хотя в детстве постоянно чувствовали изъяны безотцовщины и до 1957 года несли тяжелое бремя «детей врага народа». Старший из братьев Бегенч Керими занимал ответственные посты, был главным редактором республиканской газеты «Туркменистан». Средний брат Гуванч Керими защитил докторскую диссертацию по истории становления туркменского профессионального театра. Младший из братьев Тойлы Керими был заслуженным журналистом Туркменистана и работал в редакции «Мугаллымлар газеты» («Учительская газета») фотокорреспондентом. В свое время нам довелось несколько раз встретиться с К. Тойлы (так он подписывался на снятых им фотографиях) в его рабочем кабинете, просить и затем получить у него копии документов об их отце и прадеде, которые были использованы нами в ранее опубликованных работах на туркменском и турецком языках [Söýegow 2002: 28–38; Söyegov 2010: 327–338].

 

ЛИТЕРАТУРА

  1. Байраммырадов К. Түркмен халкының вепалы оглы // Совет эдебияты, 1969, № 11.
  2. Джумаев Ш. Курбан Сахатов видный пропагандист ленинских идей в Туркменистане // Известия АН ТССР Обществ, наук, 1971, № 1.
  3. 3.Дурдыев Т. Түркмен халкының дурданедерин иңбири // Эдебият весунгат, 1965, 6 февраль.
  4. История сталинского ГУЛАГа. Т. 1. Массовые репрессии в СССР. Отв. ред. Н. Верт, С. В. Мироненко. М., РОССПЭН, 2004. С. 342—344 (Материал из Википедии — свободной энциклопедии – 18.07.2014).
  5. Оразов Т. Партияның гөр нүкли пропагандисти // Түркменистан коммунисти, 1985, № 12.
  6. Сахатов К. О задачах культурного строительства в Туркменской ССР // Туркменоведение, 1928, № 12.
  7. Сахатов К. О развитии туркменского языка. «Туркменоведение», 1928, № 9.
  8. Сахатов К. Пантюркистские уши Ф. Эфенди // Туркменская искра, 1927, 23 нояб.
  9. Сахатов К. Развитие туркменского языка // Туркменоведение, 1929, № 8-9
  10. Соегов М. Аллагулы Шазадаевич Гараханов // Туркмен дилихем эдебияты, 1995, № 2.
  11. Соегов М. Новый туркменский алфавит: некоторые вопросы его разработки и принятия (из личного опыта) // Akademik Bakış Uluslararası Hakemli Sosyal Bilimler E-Dergisi Sayı: 35 Mart–Nisan 2013. Makale: 22.
  12. Соегов М. О языковой политике в Туркменистане в двадцатые годы (по работам К. Сахатова) // Известия АН Туркменской ССР. Серия общественных наук. 1987, № 2.
  13. Чудом рождённый (Кербабаев Берды): Грамота.ру: http:// booksonline .com .ua/ view. php? book= 120884 &page =76 (11.07.2014).
  14. Söýegow M. Beýik Saparmyrat Türkmen başynyň mähir-şepagaty bilen ruhlary şat bolanlar: Dowamat-dowam // Beýik Serdar bilen bagtaýetenim – 10 ýyllyktoýunabarýar Watanym. Aşgabat: Ylym 2002.
  15. Söyegov M. Türkmen Ceditçi Yazarlar // Gazi Türkiyat Türklük Bilimi Araştırmaları Dergisi. Güz. Sayı: 7. Ankara, 2010.

Разделы знаний

Архитектура

Научные статьи по Архитектуре

Биология

Научные статьи по биологии 

Военное дело

Научные статьи по военному делу

Востоковедение

Научные статьи по востоковедению

География

Научные статьи по географии

Журналистика

Научные статьи по журналистике

Инженерное дело

Научные статьи по инженерному делу

Информатика

Научные статьи по информатике

История

Научные статьи по истории, историографии, источниковедению, международным отношениям и пр.

Культурология

Научные статьи по культурологии

Литература

Литература. Литературоведение. Анализ произведений русской, казахской и зарубежной литературы. В данном разделе вы можете найти анализ рассказов Мухтара Ауэзова, описание творческой деятельности Уильяма Шекспира, анализ взглядов исследователей детского фольклора.  

Математика

Научные статьи о математике

Медицина

Научные статьи о медицине Казахстана

Международные отношения

Научные статьи посвященные международным отношениям

Педагогика

Научные статьи по педагогике, воспитанию, образованию

Политика

Научные статьи посвященные политике

Политология

Научные статьи по дисциплине Политология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Психология

В разделе "Психология" вы найдете публикации, статьи и доклады по научной и практической психологии, опубликованные в научных журналах и сборниках статей Казахстана. В своих работах авторы делают обзоры теорий различных психологических направлений и школ, описывают результаты исследований, приводят примеры методик и техник диагностики, а также дают свои рекомендации в различных вопросах психологии человека. Этот раздел подойдет для тех, кто интересуется последними исследованиями в области научной психологии. Здесь вы найдете материалы по психологии личности, психологии разивития, социальной и возрастной психологии и другим отраслям психологии.  

Религиоведение

Научные статьи по дисциплине Религиоведение опубликованные в Казахстанских научных журналах

Сельское хозяйство

Научные статьи по дисциплине Сельское хозяйство опубликованные в Казахстанских научных журналах

Социология

Научные статьи по дисциплине Социология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Технические науки

Научные статьи по техническим наукам опубликованные в Казахстанских научных журналах

Физика

Научные статьи по дисциплине Физика опубликованные в Казахстанских научных журналах

Физическая культура

Научные статьи по дисциплине Физическая культура опубликованные в Казахстанских научных журналах

Филология

Научные статьи по дисциплине Филология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Философия

Научные статьи по дисциплине Философия опубликованные в Казахстанских научных журналах

Химия

Научные статьи по дисциплине Химия опубликованные в Казахстанских научных журналах

Экология

Данный раздел посвящен экологии человека. Здесь вы найдете статьи и доклады об экологических проблемах в Казахстане, охране природы и защите окружающей среды, опубликованные в научных журналах и сборниках статей Казахстана. Авторы рассматривают такие вопросы экологии, как последствия испытаний на Чернобыльском и Семипалатинском полигонах, "зеленая экономика", экологическая безопасность продуктов питания, питьевая вода и природные ресурсы Казахстана. Раздел будет полезен тем, кто интересуется современным состоянием экологии Казахстана, а также последними разработками ученых в данном направлении науки.  

Экономика

Научные статьи по экономике, менеджменту, маркетингу, бухгалтерскому учету, аудиту, оценке недвижимости и пр.

Этнология

Научные статьи по Этнологии опубликованные в Казахстане

Юриспруденция

Раздел посвящен государству и праву, юридической науке, современным проблемам международного права, обзору действующих законов Республики Казахстан Здесь опубликованы статьи из научных журналов и сборников по следующим темам: международное право, государственное право, уголовное право, гражданское право, а также основные тенденции развития национальной правовой системы.