Концепты в развитии научного знания имеют не формальный статус. От их наличия или отсутствия зависит направление понимания смыслов открываемых знаний, фактов. От них зависят способы и направленность проводимых систематизаций, полученных эмпирических данных, осуществляемые интерпретации, обзоры состояний и т.п. Концептами являются исходные смысловые конструкции, включающие в себя существенные определения позиции, характеризующей отношение познающего к познаваемому. При этом в концепте это отношение представлено в структурированном виде. Это значит, в нем уже выделены основные элементы, их возможная субординация, выражающая некие предполагаемые способы связи познающего с познаваемой реальностью, а также некие уже принятые познающим стандарты, нормы и правила понимания и допустимые подходы к рассмотрению познаваемого. Рассмотрение исходных концептов в той или иной науке может означать постановку задачи и возможное ее решение, связанное с пониманием состояния исследований, их глубины, определения адекватности методологической ориентации, а также прогноза ожидаемых результатов, меры их соответствия логике развития научного знания и определения актуальности необходимого переосмысления текущего состояния.
Названный круг позиций, на которые «завязано» рассмотрение имеющихся концептов, характеризует центральные узлы формирующейся содержательности в любом исследовании. Поэтому рассмотрение концептов должно иметь статус необходимого и первоначального поля изучения, которое предстоит исследованию собственно эмпирической реальности в качестве определения его основы. Сама эмпирическая реальность в исследовании будет выделена, определена тем или иным способом, и затем будет подвергнута изучению, в зависимости от принятого концепта. В то же время нельзя не отметить, что наличие концептов далеко не всегда является для ученого областью специального рассмотрения. Часто происходит обратная ситуация, которая свидетельствует об отсутствии адекватного анализа принимаемых в качестве исходных положений, на которых строится дальнейшая исследовательская работа ученого. В этом случае на первый план выходят положения, заменяющие наличие концептов. Как правило, в качестве таких положений выступают фиксированные формы эмпирического знания, выраженные в эмпирических же по своему статусу утверждениях. Последние оказываются функционально связанными с определенной научной школой, в которой были получены эмпирические свидетельства положительного присутствия того, что подтверждают усматриваемые положения. Дальнейшее исследование прямо ставится в зависимость от этих фиксированных положений (утверждений). Отсутствие концепта или его замена теми или иными эмпирически фиксируемыми положениями (утверждениями) для дальнейшего исследования означает такое его проведение, которое лишено существенных ориентиров. Оно обрекает исследование на случайный подбор вариантов, использование «метода» проб и ошибок, на проявление интуиции как главного фактора успешности исследования и т.п.
Формирование концептов в развитии научного знания характеризует такой уровень в развитии науки, при котором оказывается возможной и доступной рефлексия над логикой ее развития. Это означает, что достигается понимание сути того, что происходит не только в исследовательском процессе как таковом, но и в сфере познавательного отношения современного чело-
вечества к миру в рамках развития самого мира. Рассмотрение концептов в научном исследовании означает осуществление рефлексии, имеющей философскометодологический характер. Обращение к философско-методологическому рассмотрению сути научного исследования, ее логики, а также и к рассмотрению сути и возможности выделения концептов развития научного знания, не может и не должно характеризоваться в рамках эмпирического подхода, являющегося сегодня одной из самых известных линий трактовки методологии в западной философии науки1. Эмпирическая трактовка методологии традиционно связана с присутствием в современном философском сознании редукционистского варианта понимания самой философии. Редукционистское понимание философии, в свою очередь, возникло как противостояние умозрительным подходам, в которых логика связи с реальными процессами, требующими глубокого понимания, а значит и познания, оказывалась не явно выраженной, что порождало неудовлетворенность и желание поиска более явных оснований получаемого знания. Возникновение позитивистской традиции в ХIХ веке стало своего рода реакцией на присутствие в философском сознании натурфилософских, идеалистических и др. концепций, характеризующих процессы, происходящие в не только в природе, но и в обществе, в самом мышлении с позиции, где ведущее место занимает конструирование понимания. Конструирование понимания означает необходимость воспроизведения связей познающего и познаваемого, а также нахождение возможности их адекватной фиксации для последующего включения в процесс исследования. Задача конструирования понимания не может рас-
1 См.: Лакатос И. Методология исследовательских программ. М.: АСТ издательство Ермак, 2003; Лакатос И. История науки и ее реконструкции //Структура и развитие науки. М., 1978; Фейерабенд. Избранные труды по методологии науки. М., 1986; Проблемы методологии постнеклассической науки. М., 1992; Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М., 2000; Эпистемология и постнеклассическая наука. М., 1992; Холтон Дж. Тематический анализ науки. – М., 1981 и др.
сматриваться как задача надуманная, излишняя, чужеродная и вредная для любого познавательного процесса. Напротив, без присутствия ее определенного решения само исследование оказывается в положении неподготовленного и в большой мере безосновательного. Сказанное не означает в то же время, что конструирование понимания будущего исследования, его форм, методов, его предмета, наконец, должно заменить сам процесс исследования.
Формирование концептов, участвующих в создании и осуществлении исследовательских программ, требует глубокого осознания, во-первых, сути исследовательских программ, их ориентаций, ожидаемых результатов. Во-вторых, требует осознания сути самих концептов и способов их включения в исследовательский процесс. В этом плане следует подчеркнуть то, что мы отмечали выше, что концепт не может быть выражением простого эмпирического фиксирования того, что принадлежит к реальности. Принадлежность реальности сама по себе не может иметь статус объекта исследования. Чтобы стать объектом исследования должна произойти некая связь познающего и реальности. Ее характеристики включат в себя и определения того, каким в итоге обнаружится, будет выделен объект познания. Тип, характер и содержательность связи познающего и реальности создает ту конкретность, которая и должна выразиться в концепте в концентрированном виде, в виде логическисмыслового единства. Учитывая, что связь познающего и реальности может варьироваться в диапазоне от внешнего взаимодействия, имеющего характер безотносительного интереса к объекту исследования до интереса глубинного, выражающего ориентацию на вскрытие способа формирования не только выделяемого объекта исследования, но и самой реальности, которой принадлежит выделяемый объекта, учитывая это можно утверждать возможность различной трактовки концептов. В одном случае они будут выражением безотносительного интереса к объекту исследования, а в другом, напротив, будут выражать ориентацию на вскрытие способа его формирования. Однако, на наш взгляд, можно согласиться с пониманием концепта только в том варианте трактовки, которая ориентирует на формирование и фиксацию сущностного отношения к объекту познания, то есть ту, которая выражает ориентацию на вскрытие способа его формирования.
По отношению к объекту исследования концептом нельзя считать его описание, в котором даны его внешние свойства, получившие при этом фиксацию в виде списков, схем, графиков, матриц, развернутых описаний и т.п. В этом случае можно отметить как раз наличие от внешнего интереса, выражающего некоторую необходимость фиксировать те или иные взаимодействия. Характеристики ориентации на вскрытие способов формирования объекта исследования и реальности как контекста, в котором этот объект определился как таковой, могут служить теми параметрами, которые определяют суть концепта. Если они отсутствуют, а есть лишь более или менее пространные описания объекта, то в этом случае надо утверждать отсутствие самих концептов. Это означает также и отсутствие реальной, логико-смысловой ориентации автора исследования в будущем исследовании.
Учитывая, что отношение «человекмир», «человек-реальность» структурируются и содержательно воспроизводятся в процессе деятельности, то и формирование исследовательских концептов также прямо зависит от того, насколько в каждом конкретном случае в исследовательской ситуации или в исследовательской программе присутствует адекватное осмысление параметров такой связи. Попытки рассматривать концепты как просто формы описания объектов исследования являются проявлением недопустимых редукций, которые не помогают, а затемняют, кардинально уменьшают возможности познавательных процессов.
Концепты в развитии научного знания являются существенным условием проявления методологического подхода, где под методологией понимается не действие по заранее созданным схемам, матрицам и т.п., а где под методологией понимается сфера всеобщего философского знания, которое проецируется в реальное специально-научное исследование в реальном процессе мышления, направленном на осмысление способа формирования объекта исследования, на понимание формирования исследовательского интереса, на формирование конкретной сферы реальности с ее закономерностями уже выявленными и которые еще проявляются в виде задач, проблем, парадоксов и т.п. Процесс мышления при этом не может считаться удовлетворительным, если он имеет матричный, методический, схематичный и т.п. характер. Процесс мышления с этими характеристиками не может сколько-нибудь содержательно сопрягаться с работой с концептами, которая изначально подразумевает уход от схематизма, от признания описательности как высшего, что дает познание. Концепт дает сжатую, концентрированную ориентацию на выявление пути, ведущих к раскрытию, к пониманию способов формирования того, что исследуется. Исследование концептов в развитии науки и научного знания может и должно присутствовать в любом ее тематическом направлении. Здесь можно подчеркнуть также и то, что в имеющемся тематическом «разбросе» в развитии научных исследований также присутствует некий концепт, характеризующий состояние науки уже в более масштабном ореоле событий в процессах ее изменений, обусловливающих состоявшиеся состояния внимания и выделения аспектов, оказавшихся востребованными со стороны исследователей и направлений, которые они представляют.
В психологической науке концепты могут присутствовать в сфере различных тематических направлений. Это касается проблем развития личности (становление, обучение, профессиональное самоопределение и др.), и проблем развития человеческой индивидуальности (внимание, восприятие, память, сознание, ощущение и др.), и проблем социально психологических ориентаций социальных групп и др. Существенное место должна занимать в определении значимости концептуального рассмотрения проблематика методологического основания развития самой психологической науки в целом.
Обозначенные группы проблем, решение которых находится в существенной зависимости от наличия и особенностей исследования концептов, лежащих в основе, можно сгруппировать в качестве направлений рассмотрения. Это поможет обозначить проблематику рассмотрения концептов не как частную и узко специфическую, а как имеющую актуальный методологический, то есть всеобщий характер. В данном случае необходимо уточнить смысл понятия «всеобщий» характер. В контексте развития классической философской традиции понятие всеобщности рассматривается как такая мыслительная форма, которая ориентирует в любом исследовательском контексте на выявление способа формирования того, что рассматривается в его связях с контекстом его происхождения, становления, изменения и развития. В классической философской традиции понятие всеобщности существенно отличается от того, что часто характеризуется как
«общее» или «наиболее общее»1. Внимание к концептам развития научного исследова-
ния и научного знания не может реализовываться на основе процедур сравнения и поиска их общих черт с какими-либо другими процедурами, имеющими внешний характер. Как известно, процедуры сравнения строятся на уже принятых системах действий, ориентированных на исследование, как правило, на эмпирическом уровне. Такие процедуры, если они используются при рассмотрении развития науки, не позволяют приблизиться к пониманию этого процесса. Это вполне может быть отнесено к выявлению возможностей сравнительных процедур, проводимых по отношению к существующим определениям подходов, понятий, фактического материала и т.п. в той или иной науке. Попытки универсали-
1 Поясним: общее характеризует наличие одинаковых признаков двух или более объектов. Их присутствие можно определить путем процедуры сравнения. Эта процедура носит, как правило, поверхностный характер. Она не затрагивает необходимость раскрытия существенных, объективных, необходимых, повторяющихся связей, характеризующих исследуемый (или исследуемые) объект. То есть процедура сравнения не ориентирована на вскрытие закономерностей исследуемой реальности, но она ориентирует на фиксацию некоего данного состояния и возможное его описание объекта в некоей параллели с другим или другими объектами.
зировать сравнительный подход ведет к редукции содержательности к формальному выделению совпадающих или несовпадающих характеристик при анализе понятий, фактов и т.п., уже функционирующих в научном знании.
Обратимся к некоторым, наиболее характерным подходам, которые обсуждаются в области психологической науки, с точки зрения присутствия или отсутствия, качественной представленности концептуального подхода, то есть для определения наличия или отсутствия концептов, позволяющих определять перспективу исследований. Учитывая требования к объему статей, выделим из отмеченных выше тематических направлений2 одно. Это направление исследования проблемы личности и ее развития. Рассмотрение этой проблемы является одним из основных тематических направлений современных исследований в психологической науке. Имеется большое количество публикаций по проблеме личности, каждая из которых выражает некую позицию, претендующую, как правило, на статус концепта или выражает принадлежность к уже имеющимся вариантам понимания как личности, так и понимания, собственно, концептов. Показательным может являться анализ вариантов понимания личности, представленных в объемной работе Кэлвина С. Холла и Гарднера Линдсея
«Теории личности», которая рекомендована Координационным советом по психологии Министерства образования Российской Федерации в качестве учебного пособия для студентов факультетов психология по дисциплине «Общая психология»3.
Авторы этой работы, характеризуя
2Во-первых, это направление, где исследуются проблемы развития личности (становление, обучение, профессиональное самоопределение и др.). Во-вторых, это направление исследования человеческой индивидуальности (внимание, восприятие, память, сознание, ощущение и др.). В-третьих, это направление исследования социальных групп и их социально психологических ориентаций. В-четвертых, это направление, где исследуются проблемы рассмотрения методологических оснований развития самой психологической науки.
3Кэлвин С. Холл и Гарднер Линдсей. Теории личности. – М.: Психотерапия, 2008. – 652 с.
то, что, по их мнению, влияет на понимание личности, указывают на следующие традиции: традицию клинического наблюдения1, гештальтистскую традицию, а также влияние экспериментальной психологии2 и теории научения. Эти направления в данной работе охарактеризованы с точки зрения их вклада в развитие теорий личности. В то же время авторы указывают на невозможность выделить единое основание для их интерпретации3. Подразумевается, что допустимо множество теорий личности. Такое допущение, само по себе свидетельствует о том, что собственно теория в строгом смысле слова пока ими не обнаружена или не создана, и что наличие множества «теорий» является показателем лишь множества попыток приблизиться к пониманию феномена личности. Кроме того, такое допущение характеризует отсутствие понимания теории как строгой, не допускающей разночтений, формы организации научного знания, существенной чертой которой выступает наличие в ней открытых и зафиксированных закономерностей4.
Они выделяют ряд характерных черт, присутствующих в различных «теориях» личности. Среди них: выход за пределы конвенционального мышления и предубеждений относительно человеческого поведения; функциональная направленность
«теорий» личности; признание решающей роли мотивационных процессов; создание теории социального поведения5; позиция,
1Cм. работы: Шарко (Charcot,J), Жане (Janet,P),
Фрейда, Юнга, Мак-Даугалла и др.
2 См.работы: Геймгольца, Павлова, Торндайка (Thorndike, E.L.), Уотсона (Watson, J.B.), Вундта (WundtW.)
3 См. там же, с. 18-26.
4 Отметим, что теорию характеризует наличие и фиксация закономерностей. Это означает открытие и фиксацию необходимых, существенных, объективных и повторяющихся связей, присущих объекту исследования.
5«Наиболее важной для социальных наук, отмечал Мак-Даугалл,является та область психологии, которая рассматривает источники социального действия, импульсы и мотивы, поддерживающие телесную и ментальную активность и регулирующие поведение; и из всех областей психологии именно эта наименее раз-
согласно которой адекватное понимание человеческого поведения возможно только при изучении человека в его целостности6. Отмеченные особенности, роднящие, по мнению авторов названной работы, различные «теории» личности, имевшие и имеющие место в психологии, на наш взгляд, не являются достаточными для понимания того, какова реальная картина с присутствием или отсутствием собственно теоретического уровня в исследованиях личности. Поэтому остается открытым вопрос о перспективности их позиций для дальнейших исследований. Так, можно отметить, что понимание каждой из указанных черт, каждого параметра, которые рассматриваются как присущие той или иной
«теории» личности, в каждом случае ставит под вопрос наличие концепта. Точнее: показывает его отсутствие. Это означает, что направление исследования в целом в предъявленных вариантах, не ориентированы на вскрытие закономерностей в развитии личности. Они показывают ориентацию на присутствие ситуативных подходов, ситуативных интересов к феномену личности, а также показывает перспективу и возможность ситуативных описаний, полученных эмпирических данных.
Рассмотрим названные позиции в некотором приближении. Во-первых, остается открытым вопрос о том, что означает
«выход за пределы конвенционального мышления» в понимании личности. Можно приветствовать ставку на объективность исследования, которое противостоит соглашательству, признанию условностей, которая должна способствовать развитию психологии как науки и развитию исследований личности. В то же время указывать
«выход за пределы конвенционального мышления» в качестве определенного понимания самой объективности в сфере понимания феномена личности нет никаких оснований. Ожидание выхода в сферу объективного исследования никак не подтверждается. Поэтому вопрос об искомом кон-
вита: в ней царит неясность, неопределенность, путаница» Цит. по:Кэлвин С.Холл и Гарднер Линдсей. Теории личности. – М.: Психотерапия, 2008, с. 23.
6 См. там же, с. 23.
цепте, лежащем в основе понимания и исследования личности, здесь не стоит.
Во-вторых, выход за пределы «предубеждений относительно человеческого поведения» в сфере исследований личности также не может быть признан достаточным для признания его в качестве искомого концепта, позволяющего адекватно понимать, а значит, и исследовать феномен личности. Обращение к поведению как основе понимания личности является слабым по определению. Это подтверждается хотя бы тем, что поведение служит не только для проявления черт личности, но и в такой же мере для их сокрытия. Поведение выражает «декларативную» часть проявлений человека. В ее рамках нельзя обнаружить подлинных оснований вариантов самих «деклараций», которые человек сознательно или неосознанно проявляет. Это значит, что нельзя строить исследование личности на основе изучения вариантов поведения человека. Хотя косвенно изучение поведения все же может давать определенные данные, характеризующие человека. В то же время надо учитывать, что эти данные могут характеризовать характеристики человека, не всегда проявляющегося как личность. Здесь могут проявляться его характеристики как индивида, проявляющего свои субъективные черты, а не субъектные, которые более всего связаны с его личностным статусом.
В-третьих, указанная выше «функциональная направленность теорий личности» не означает присутствия в этих теориях концептов, в которых вполне реализовывалось бы единство параметров формирования личности. Напротив, в так называемой функциональной направленности теорий личности акцент изначально перенесен с поиска сущностных параметров личности на поиск функциональных определений. Функция же всегда есть проявление того, что собственно функцией не является. Речь идет о том, что можно определить, как базовое определение объекта или субъекта, который способен проявлять и проявляет себя в виде собственного функционирования. Указание на функции объекта исследования или субъекта исследования не означает, что эти объект или субъект оказываются адекватно понятыми. В этом случае речь идет опять-таки о получении некоего косвенного знания как объекта, так и субъекта по мере востребованности. Собственно, концепта исследования личности, который бы обозначивал путь ее формирования, и в этой мере обозначивал бы путь ее исследования в изучении функциональной стороны не присутствует.
В-четвертых, «признание решающей роли мотивационных процессов» в изучении феномена личности также нельзя признать в качестве адекватного концепта. Это объясняется тем, что сами мотивы имеют характер вызываемых состояний в субъективности человека. Это значит, что стоит вопрос о том, что их (мотивы) вызывает? В этом случае сам этот вопрос выводит за пределы субъективности. Вопрос куда выводит? Где эта реальность, которая находится за пределами субъективности и порождает мотивационные процессы у субъекта? Ответы на эти вопросы существенным образом связаны с пониманием сути феномена личности. Однако, ставка на изучение мотивационных процессов не является условием определения той области реальности, которая активно участвует не только в появлении мотивации, но и в появлении самой личности человека. Изучение мотивационных процессов может рассматриваться здесь в качестве частного случая исследования области формирования личности, которая не равна последней. Этим объясняется вывод о недостаточности статуса мотивационных процессов для квалификации их как необходимого и адекватного содержания концепта исследования личности.
В-пятых, «создание теории социального поведения» нельзя признать такой формой научного знания, в которой присутствует адекватный концепт, необходимый для исследования личности. Здесь надо подчеркнуть не только то, что мы отмечали по поводу «декларативного» статуса поведения (см. второй пункт в данном рассмотрении). Здесь надо специально отметить, что социальное поведение в этих «теориях» рассматривается ситуативно в качестве совокупностей конечных, и также ситуативных, действий. Ситуативные действия осуществляются любыми «точками» проявления субъективности. Они в этом виде оказываются присущими не только человеку, но и животным, даже не только высшим. Поэтому ситуативные действия, даже возведенные в ранг социальных, не теряют своих характеристик ситуативности и конечности, а значит, они не могут отвечать уровню личностного отношения не только к ситуации, но и к историческому пространству, в которых данные ситуации возникают, изменяются и преодолеваются.
В-шестых, указание на «адекватное понимание человеческого поведения», связывающегося с необходимостью изучения
«человека в его целостности» в рассматриваемых «теориях» личности является абстрактным пожеланием, то есть оно не может рассматриваться в качестве адекватного концепта исследования личности. В данном случае недостаточность связана с пониманием целостности, точнее: с ее некорректной интерпретацией.
Так, авторы анализа «теорий» личности отмечают: «Большинство психологов, изучающих личность, настаивали на том, что субъекта необходимо рассматривать с позиций целостного функционирования в естественной среде. Они настаивали на контекстуальном изучении поведения, когда каждое поведенческое событие изучается и интерпретируется в соотношении с остальными. Такая точка зрения была естественным следствием клинической практики, где осуществляется лечение целостного человека и где трудно ограничиться размышлениями об одной сенсорной модальности или заданном ряде переживаний»1. Некорректность в понимании целостности состоит в том, во-первых, что она в данном контексте полностью «погружается» в план функциональных проявлений человека. Далее, она выражается, во-вторых, тем, что полностью детерминируется сенсорной модальностью, которая должна быть преодолена. В-третьих, целостность усматривается в ситуативном контексте. Некорректность в понимании целостности человека здесь полностью определяется абстрактностью понимания самого человека. В этом виде (в качестве абстракции) человек не может иметь личностного статуса по
1Кэлвин С.Холл и Гарднер Линдсей. Теории личности. – М.: Психотерапия, 2008, с. 23
определению. Это означает, что при выделении в качестве объекта исследования параметров личности, на самом деле выделялись параметры не личности, а субъективности человека. В итоге само исследование личности в этих случаях идет по ложному пути и, естественно, не может приносить ожидаемых результатов для развития психологии как науки.
В этом же контексте имеет смысл подвергнуть критическому методологическому анализу уже ставшие традиционным «теории» личности. Это «теория зеркального Я» (Кули, Дж. Мид и др.), ролевая«теория» (Р. Линтон, Морено, Парсонс и др.), необихевиористская «теория» личности, «теория» установки, потребностная «теория» и др. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в основе рассмотрения феномена личности в этих «теориях» присутствует некий образ возможного эмпирического проявления человека, который можно легко обнаруживать и фиксировать в качестве факта. Так, «теория» зеркального Я рассматривает личность как производное социальных взаимодействий, в процессе которых человек обучился смотреть на себя как на объект глазами других людей. Ролевая «теория» личность рассматривает как функцию социальных ролей, которые исполняет индивид в обществе в рамках различных социальных группа. Поэтому личность характеризуется здесь в качестве производного от тех социальных групп, в которые включен индивид. При этом вводится водится понятие социализации, в процессе которой человек усваивает экспектации ролевого поведения, выучивает способы их исполнения и, таким образом, становится личностью. Необихевиористская «теория» личность рассматривает в качестве простой совокупности социально приемлемых ответов на совокупность социальных стимулов. «Теория» установки рассматривает личность как результат подчас неосознанных установок, которые формирует общество самим фактом постоянного повседневного воздействия («давления») на индивида. С точки зрения этой «теории», накапливая разнообразные установки, человек привыкает быть личностью. У него складывается принципиальная установка на то, чтобы быть личностью. «Теория» потребностей личность рассматривает как совокупность социогенных потребностей и ориентаций, формируемых обществом1.
Некорректности в понимании личности, целостности, поведения, статуса действий, статуса потребностей, статуса установки и других понятий, функционирующих в психологической науке, говорят о присутствии редукционистских веяний или, в лучшем случае, о методологической не проработанности исследовательской проблематики.
Корректным методологическим основанием исследования личности как в психологическом, так и социологическом, культурологическом и др. планах должна стать ориентация мышления на раскрытие сути формирования человеческого Я как субъекта культурно-исторического процесса, в котором он не перестает быть индивидуальностью, но и уже не сводится к ней, а в ней находясь, развивает свою индивидуальность, которая уже не может быть сведена к самости человека, к его телесности как таковой, где субъективность становится продолжением субъектности, но не наоборот.
В современной науке о человеке присутствует и развивается тенденция, которая вполне отвечает требованиям концептуального подхода, и которая включает в себя и адекватный концепт исследования личности.
В этом плане важным шагом и аспектом, ведущим в рассмотрении личности к формированию адекватного концептуального основания, является наметившийся в психологии учет и исследование не только проявлений сферы субъективности, но и становления и проявления сферы субъектности как таковой. Речь идет о необходимости усмотрения связи между индивидом как таковым, как отдельной особью (биологического, физиологического, психического, социального типа) и реальностью общественного бытия, так как бытие человека от рождения и на протяжении всего существования проходит в ткани общественной жизни. Рассмотрение социальной природы человека надо понимать не как уход от проблемы личности в сферу социальной психологии, а именно как возможность формирования адекватного понимания человека как личности, который сохраняя свою индивидуальность, в то же время становится субъектом социальной деятельности, имеющей культурно-исторический характер. Деятельность в этом контексте выступает конституирующим основанием личности и в то же время ее параметры становятся адекватным концептом рассмотрения личности в собственно психологическом плане. Это объясняется тем, что деятельность является сферой формирования самой психологической реальности человека.
Шаг к деятельностной концепции личности и ее развитие присутствует в работах ведущих советских психологов Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев. Эта линия развития психологии личности является продуктивной и концептуально состоявшейся. Она позволяет определять перспективы развития психологического знания на теоретическом уровне, то есть позволяет определять не только закономерности в развитии личности, но и формировать проводимые дальнейшие эмпирические исследования на основе серьезных, методологически адекватных оснований. Речь идет о присутствии деятельностного концепта в ткани психологических исследований.
В последние годы, однако, под влиянием ситуативных общественных состояний, моделируются варианты отказа от понимания необходимости концептуального мышления и в отношении к исследовательской сфере. Это проявляется в некотором увлечении идеями плюрализма, которые полностью уводят от необходимости выявления концептов в развитии науки и научного знания. В этой ситуации необходимо усилить привлечение особенно молодых ученых к методологическим опытам мыслительной проработки их предметов исследования. Такая работа позволит обнаружить крайнюю недостаточность и бесперспективность отказа от концептуального уровня мышления для любого исследования, включая любые формы эмпирического исследования.