Всякое объединение или же совместная деятельность нескольких индивидов всегда нуждается в управлении, обеспечении соответствующего контроля, позволяющего реализовывать и решать актуальные для них цели и задачи. Равно и взаимодействие государства и общества по объективированию своих приоритетных интересов всегда основано на властном аспекте управления и принуждения. А потому не случайно было отмечено известным латиноамериканским учёным Диего Валадесом, что проблема «контроля в отношении власти никогда не теряет своей актуальности. Во все времена и у всех народов соотношения вопросов существования власти и контроля в отношении последней занимали центральное место в организации государственной жизни» [4, с. 4]. В современном политико-правовом поле проблема ограничения публичной государственной власти является одной из важных и дискуссионных в среде учёных-правоведов. Специфика формирования эффективной модели правового государства, а равно и гражданского общества, обусловливает соответствующие особенности и закономерности взаимодействия государства и общества, исходя из новых целей и задач, реализация которых во многом имеет фундаментальный, смыслообразующий характер. Несмотря на то, что гражданское общество постоянно развивается и использует всё более современные методы воздействия на власть с целью ограничения её произвола (для реализации своих потребностей), проблема по-прежнему остаётся нерешённой.
Во многом причина отсутствия универсального решения рассматриваемой проблемы заключается в наличии своего рода «вечного конфликта» власти и народа. Такое столкновение интересов и потребностей вытекает из имманентного свойства публичной власти: вся сущность власти заключается в стремлении к безграничности, абсолютности самой по себе. И в данной связи справедливо замечание Е.В. Осыченко о том, что «государству как политической организации свойственно стремление к расширению и неограниченности своей власти» [8].
Таким образом, власть стремится достигнуть апогея своей суверенности и тем самым избавиться от всякого нежелательного ей как внутреннего, так и внешнего воздействия. Однако при этом субстанциональный мотив существования государства, по большому счёту, перестаёт учитываться, а ведь оно создано с целью «объединения людей и их совместной и всеобщей жизни...» [5, с. 26]. Абсолютизированная власть перестаёт воспринимать этот важный аспект, всё больше склоняясь к лоббированию интересов конкретной личности, социальных групп, классов и т.п., что в итоге может привести к деградации или же разрушению политической системы в целом.
Говоря о необходимости ограничения власти, обратимся к высказыванию И.А. Ильина о том, что «первая аксиома власти гласит, что государственная власть не может принадлежать никому помимо правового полномочия» [7, с. 136]. По нашему мнению, позиция философа весьма актуальна и в современной государственноправовой действительности. Пожалуй, трудно представить, каким образом государственная власть сможет обеспечить качественную реализацию прав, свобод и законных интересов граждан, а также социальных институтов, не основываясь на нормативно-правовых предписаниях и соблюдении режима законности. В связи с этим необходимо изыскать такие средства, которые бы позволили результативно обеспечивать балансировку государственной власти, не допуская её властного произвола.
Среди наиболее распространённых в отечественной науке методов ограничения государственной власти выдвигается ограничение её посредством права. Так, Алексеев С.С. высказывался о том, что «... право стало обретать такое новое качество, которое позволяет ему возвыситься над властью и, следовательно, наконец-то решить одну из коренных проблем нашей жизни... – проблему усмирения и «обуздания» политической государственной власти» [2, с. 129]. Однако мы считаем, что существуют и иные, не специфические способы ограничения государственной власти, помимо права, обладающие не меньшей результативностью на практике.
Избежать негативного воздействия власти на народ и на саму себя можно лишь в том случае, если власть будет ограничена какими-то пределами [9]. Хотя в научной литературе обеспечение таких пределов, как правило, связывается с внешним воздействием на природу власти [10], нужно отметить, что и непосредственно сама власть может создавать их с целью самоограничения.
В связи с чем становятся актуальными вопросы о том, возможно ли реальное самоограничение государственной власти в правовом государстве? И если да, то как этого достичь с наилучшими результатами? Самоограничение государственной власти, по нашему мнению, становится возможным только тогда, когда граждане (и прежде всего, правящий истеблишмент) обладают высоким уровнем политического сознания. Феномен политического сознания можно рассматривать как совокупность психоидеологических воззрений, отражающих взаимоотношения между личностью и государством. В плане содержательной характеристики включает в себя рациональные и подсознательные, чувственные и теоретические, ценностные и нормативные установки и оценки граждан, которые и выступают в качестве ключевой основы, благодаря которой формируется соответствующая модель взаимоотношений между властью и народом.
Следует согласиться с тем мнением, что «естественная комфортная социальная среда для любого гражданина страны – это присутствие сильного харизматического политического лидера и легитимного государственного аппарата. При выполнении этих условий, гражданин стремится укрепить свою социальную позицию, а для этого он подстраивает свое поведение под текущую политическую ситуацию. Однако, если эти условия не выполняются, а вся власть подчинена ограниченным и слабым государственным чиновникам, то возникает закономерное стремление гражданина создать себе иную зону комфорта» [3]. Мы считаем, что именно по этим причинами правящий истеблишмент, в ходе осуществления государственной власти, должен идти на различного рода уступки в угоду «комфорта» своих граждан для удержания её в своих руках. Иными словами, государственная власть, превозмогающая свой «естественный порог произвола» (предел толерантности граждан по отношению к деяниям властей, так или иначе ущемляющих их права, свободы и законные интересы), лишается поддержки своего реального и единственного источника народа. Утрачивая поддержку в лице своих граждан, государственная власть ослабевает, теряет свой легитимный характер, что приводит к росту оппозиционных настроений, а потому рассмотрение аспекта самоограничения власти имеет весьма важное значение в вопросе построения властеотношений в рамках правового государства.
В частности, политическое сознание это ещё и инструмент, посредством которого достигается доминативное или консенсуальное взаимодействие органов государственной власти и граждан. Однако то, каким образом власть будет взаимодействовать с обществом и к чему это приведёт, зависит, в первую очередь, от неё самой. В связи с этим, политическое сознание самих властных субъектов является крайне важной стороной изучения и анализа властных отношений в государстве, поскольку даже в демократических государствах меньшинство в сущности управляет большинством. И в этом отношении справедливо высказывался Р. Даль: «теории господства меньшинства убедительны, потому что, как указывает Моска, они представляются вескими. Они оказываются подкрепленными не только широкими рядами исторических доказательств, но и большим количеством обстоятельств, которые ненароком заставляют вспоминать о себе, когда мы заняты своей повседневной деятельностью и обозреваем события вокруг нас. Мог ли ктолибо из тех, кто активен в организационной жизни, не заметить, как часто даже в якобы демократических организациях есть меньшинство, которое принимает решения, и большинство, им следующее?» [6, с. 408]. Так, в контексте построения правового государства правящая элита должна осознавать реальную необходимость принимать во внимание интересы и потребности различных социальных групп. Ход истории наглядно демонстрирует пагубность игнорирования властью законных интересов граждан (социальных групп): нередко такое пренебрежение приводило к разложению политической системы общества и смене политического режима, что напрямую свидетельствовало о неразвитости политических связей в обществе. Отсюда и возникает необходимость самоограничения собственных властных устремлений в угоду удержания власти в своих руках.
Отметим, что политическое сознание также напрямую связано с осознанием индивидом своей принадлежности к той или иной группе и невозможности реализации своих законных интересов без вступления во взаимоотношения с государственной властью. А потому наполнение данного компонента политической системы (самоограничения власти) невозможно с помощью отвлеченных от жизни и сугубо формальных механизмов, а нуждается в том, чтобы все субъекты властных отношений адекватно понимали непосредственное участие в управлении делами государства в неразрывной связи друг с другом. Также следует отметить, что политическое сознание проявляется не только во взаимоотношениях конкретных групп с властью, но и во взаимоотношениях между самими этими группами, а также в реализации индивидуальных интересов граждан. Но сама власть, в отличие от граждан, априори не может и не должна придерживаться потестарных, бытовых взглядов в рамках политического сознания, воспринимая свои политические права и вытекающие из них полномочия как обязанность перед обществом, а не средство удовлетворения нужд господствующего класса (меньшинства, руководящего большинством). В связи с этим государственная власть в правовом государстве должна опираться как на универсальные потребности граждан, так и на общедемократические свойства политического устройства, ограничивая свои стремления к абсолютизации ради общественного блага, поддерживая законность и правопорядок.
Одной из наиболее распространённых моделей самоограничения государственной власти в современном политикоправовом поле следует считать федерализм, в котором власть разделяется «вертикально», т.е. осуществляется разграничение предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов федерации. Н.М. Добрынин выделяет в федерализме в качестве одной из базовых составляющих «особого рода отношения, возникающие при осуществлении государственной власти» [11, с. 104]. И действительно, федерализм является одним из элементов, обеспечивающих самоограничение государственной власти, однако, несмотря на передачу части власти и полномочий от центра субъектам, последние всё же контролируются своего рода институтом федерального вмешательства. В Российской Федерации на пути воплощения такой модели самоограничения как реально действующей и результативной наблюдается ряд проблем:
- отсутствие чёткого разграничения сфер влияния Российской Федерации и её субъектов;
- отсутствие законодательного обеспечения защищённости субъектов от вмешательства со стороны федерального центра;
- разграничение предметов ведения и полномочий, исходя из соображений решения вопросов, которые представляют общий интерес всех субъектов.
Однако, по нашему мнению, устранить проблемы, препятствующие созданию результативного механизма самоограничения государственной власти, на данном этапе не представляется возможным в силу как многообразия видов субъектов РФ, так и их неравного статуса. А потому на сегодняшний день весьма актуально пересмотреть существующее деление на субъекты, поскольку оно практически не позволяет претворить в жизнь идею равенства между субъектами федерации, а это, в свою очередь, создаёт своего рода деструктивную основу для принципа равенства в правовом государстве.
В связи с этим, следует отметить, что самоограничения государственной власти возможно достичь только при корректном понимании и прогнозировании дальнейшего генезиса властных отношений в государстве. Федерализм как способ территориальной организации государства для России, по нашему мнению, имеет не самый удачный сценарий существования, ведь на протяжении многих веков российское государство было унитарным. Однако, исходя из нынешних реалий, необходимо изыскать методы, которые позволили бы реально обеспечить властные отношения, основанные на равенстве, поддерживаемом силой закона и системой сдержек с приоритетом прав человека и гражданина. И потому, как нам представляется, следует согласиться с точкой зрения О.С. Вырлеевой-Балаевой, которая полагает, что «федерализм как форма организации России способен стать эффективным элементом в системе ограничения государственной власти, что достигается с помощью установления и реального осуществления таких конкретных ограничивающих средств как запреты, приостановления, обязанности, меры ответственности» [1, с. 22]. Считаем возможным добавить, что федерализм, обеспеченный эффективным механизмом местного самоуправления, является реальной основой действенного ограничения властного произвола, что наглядно доказано западными странами.
ЛИТЕРАТУРА
- Вырлеева-Балаева О.С. Система правовых ограничений государственной власти в современной России: теоретикоинструментальный и сравнительный анализ: автореферат дис. ... кандидата юридических наук: 12.00.01 / О.С. Вырлеева-Балаева. Казань, 2012. 28 с.
- Алексеев С.С. Философия права: история и современность. М., 1999. 360 с.
- Амиров Д.Ю., Бакланов И.С. Повседневность, обыденное политическое сознание и формирование институтов власти // Философия права. Издательство: Ростовский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2009. № 4. С. 66-69.
- Валадес Д. Контроль над властью. М.: Идея-Пресс, 2006. 248 с.
- Грачев Н.И. Происхождение суверенитета: Верховная власть в мировоззрении и практике государственного строительства традиционного общества: монография. М.: ИДК «Зерцало-М», 2009. 318 с.
- Даль Р. Демократия и её критики / Пер. с англ. Под ред. М.В. Ильина. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. 576 с.
- Ильин И.А. О сущности правосознания. - М., 1993. 237 с.
- Осыченко Е.В. Самоограничение государства правом в контексте правовой автономности гражданского общества // Конституционное и муниципальное право. 2008. № 10. С. 2-4.
- См.: Милушева Т.В. Пределы и ограничения государственной власти (теоретико-правовое исследование): дис. ... доктора юридических наук: 12.00.01 / Т.В. Милушева. Саратов, 2011. 433 с.
- См.: Филиппова И.С. Концепции ограничения государственной власти: теоретико-правовой исследование: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / И.С. Филиппова. Новгород, 2006. 211 с.
- Теория и практика федерализма: Современная версия новейшей истории государства: Учебно-методический комплекс. 4-е изд., перераб. И доп. / Н.М. Добрынин. Новосибирск: «Наука», 2015. 158 с.