Учение И.М. Сеченова как преддверие деятельностного подхода в советской психологии

Сведения об авторе. Мареева Елена Валентиновна доктор философских наук, профессор кафедры социально-философских наук Московского государственного института культуры, Москва, Россия

Аннотация. В статье дан анализ учения выдающегося русского физиолога и психолога А.М. Сеченова о природе человеческих чувств, в котором он обосновывает их деятельную природу, указывает на внеположенность образов восприятия, а также экспериментально исследует «темное мышечное чувство» как генетическое начало чувственности человека. Автор статьи характеризует воззрения Сеченова как преддверие деятельностного подхода в исследовании чувств человека в советской психологии, прежде всего, у А.Н. Леонтьева. При этом проводится различие между трактовкой предметного характера чувств человека у Сеченова и обоснованием их предметно-практического характера в марксизме.

Выдающийся советский психолог А.Н. Леонтьев писал, что позиция физиолога и психолога XIX века И.М.Сеченова является непосредственным преддверием марксистского подхода к анализу чувственности в психологической науке [1]. В связи с этим приобретает особый смысл исследование сеченовской методологии в свете того деятельностного подхода, с позиций которого осуществлялся анализ человеческой чувственности советскими философами и психологами-марксистами.

Для Сеченова неприемлемы те натуралистические воззрения на природу чувственности человека, которые характерны для большинства естествоиспытателей XIX века. Сеченов не считает ощущения отпечатками в материальном субстрате органов чувств человека. Он переосмысливает сам процесс построения образа внешнего предмета. Так, в отличие от Г. Гельмгольца, у которого механистически понятые ощущения синтезируются посредством бессознательного умозаключения в мозгу человека, Сеченов утверждает, что ощущения возникают и упорядочиваются не внутри, а вне субъекта – в процессе его внешней деятельности.

Согласно Сеченову копию с предмета снимает движение органа чувств по контуру предмета, именно оно воспроизводит форму внешнего предмета в своей траектории. Уточняя эту идею на примере зрения, Сеченов говорит о своеобразном зрительном «ощупывании» внешнего предмета, а сам орган зрения именует «щупалом» [2]. Им подчеркивается, что «идет ли речь о контурах и величине или об удалении и относительном расположении предметов, двигательные реакции глаз при смотрении и рук при ощупывании совершенно равнозначны по смыслу…» [3].

Но особенность ощупывания заключается в том, что это движение воспроизводит форму внешнего предмета именно там, где находится сам предмет, т.е. во внешнем субъекту пространстве окружающего мира [4]. Поскольку воспроизводящее форму внешнего предмета движение субъекта разворачивается в пространстве внешнего мира, имеет сложную объемную форму, то и воссоздаваемый этим движением образ предмета имеет ту же форму, находится в том же объективном пространстве. Таким образом, развивая на почве материализма представление о деятельной природе чувственности, Сеченов приходит к выводу об особом «объективированном», по его выражению, бытии образа внешнего предмета, выражающемся в феномене «вынесенности» этого образа вовне субъекта в пространство окружающей его действительности [5].

Такое представление о чувственности сближает И.М. Сеченова с И.-Г. Фихте, для которого характерно представление о деятельном вовнеполагании образов внешнего мира. Сама суть новейшей философии, согласно Фихте, заключается в том, что не существует ничего, кроме субъекта и его собственных порождений. Иначе у Сеченова, согласно которому действие субъекта не созидает, а воспроизводит уже существующую форму. Сеченов как естествоиспытатель основывается на данных экспериментальных исследований. Проводимые им исследования процессов зрения и осязания показывают, что действие, снимающее копию с предмета, является предметным действием. И здесь стоит вспомнить, что уже в «Экономическо-философских рукописях 1844 года» Маркс акцентирует внимание на предметном характере человеческого отношения к миру. «Предметное существо – характеризует Маркс человека, действует предметным образом, и оно не действовало бы предметным образом, если бы предметное не заключалось в его существенном определении… Таким образом дело обстоит не так, что оно в акте полагания переходит от своей «чистой деятельности» к творению предмета, а так, что его предметный продукт только подтверждает его предметную деятельность, его деятельность как деятельность предметного природного существа» [6].

У Сеченова нет речи о социальной обусловленности чувственности человека, о ее обусловленности трудом как материально-преобразующей и исторически меняющейся совместной деятельности – сути отношения людей к миру с точки зрения марксизма. И, тем не менее, указанные нами идеи Сеченова получили развитие в работах советских психологов. Так, в ходе исследований, проведенных А.Н. Леонтьевым и его сотрудниками, была не только подтверждена, но и развита мысль Сеченова, согласно которой образ предмета возникает не в самом воспринимающем органе и не в мозгу человека, но формируется как бы на «границе» между движущимся органом чувств и воспринимаемым предметом. Проведенные исследования позволили объяснить феномен, возникающий в случае ощупывания при помощи зонда, когда ощущения оказываются локализованными не в точках соприкосновения пальцев и зонда, а в точках встречи движущегося кончика зонда с воспринимаемым объектом. Этот феномен был объяснен эффектом «удлинения» органа чувств, в данном случае органа осязания, за счет включения в его состав дополнительных звеньев природного происхождения [7].

С этих же теоретических позиций было проведено исследование особенностей предметной отнесенности зрительного образа. (С точки зрения Леонтьева, выражение «предметная отнесенность» в большей степени соответствует сути открытого Сеченовым феномена, чем термин «объективированность»). В результате была подтверждена идея Сеченова о том, что, регулируя с помощью мышц глаза процесс отражения световых лучей на сетчатке, человек осуществляет нечто подобное ощупыванию, только в данном случае ощупыванию подвергаются объекты, недосягаемые для органа осязания. Был сделан вывод о том, что зрение позволяет ощупывать тела, находящиеся далеко за пределами самого человека, благодаря особенностям зрительного органа, который, помимо мозга и рецепторной системы, представленной прежде всего сетчаткой, включает некоторое природное явление, а именно световые лучи [8]. Указанное особое «устройство» и обеспечивает зрению характер выходящего за пределы человеческого тела невидимого органа субъекта, способного изменять не только свою длину, но и форму.

Воссоздаваемый предметным действием образ разворачивается не в иллюзорном, а в реальном пространстве объективного мира. Характеризуя указанную особенность, В.П. Зинченко и М.К. Мамардашвили в свое время писали, что образ – это «квазипредметное образование», которое, не будучи материальным телом, тем не менее, обладает пространственно-временной определенностью, а, следовательно, является предметной реальностью особого рода [9].

Следовательно, идет ли речь об «объективированности» (Сеченов), «предметной отнесенности» (Леонтьев) или «квазипредметности» (Зинченко, Мамардашвили) образов внешнего мира, имеется в виду один и тот же феномен, суть которого состоит в том, что образ предмета внеположен субъекту, он не локализуется в человеческой голове, но воссоздается действием субъекта в объективном пространстве внешнего мира и существует постольку, поскольку осуществляется это действие. С другой стороны, деятельный образ реального предмета характеризуется предметностью, т.к. лежащее в его основе действие предмета, снимающего «слепок» с этого предмета, является предметным действием. Но предметность такого образа отличается от предметности объекта материальной действительности. Это не предметность тела, а предметность именно деятельности, также разворачивающейся в пространстве и времени.

То, что предметность образов внешнего мира обеспечивается особыми действиями органов чувств и, в первую очередь, зрения и осязания, подтверждается еще одним фактом, на который указывает А.Н. Леонтьев. Обследование минеров ампутантов, потерявших в результате взрыва зрение и осязание (ампутация рук), показали, что уже через несколько месяцев у них теряется чувство реальности внешнего мира. Знание о внешнем мире у таких людей не носит ярко выраженного предметного характера [10].

Следует отметить, что представление о предметности («объективированности») образов внешнего мира необходимо связано со всей системой взглядов Сеченова. Так, физиологические опыты позволяют ему установить ту генетическую основу, из которой в процессе эволюции с необходимостью выделяются рассматриваемые нами предметные действия. С точки зрения Сеченова, в качестве таковой выступает общая двигательная активность живого организма. Согласно Сеченову, живой организм, на какой бы ступени развития он ни находился, воспроизводит в своей двигательной активности внешнюю среду, ее особенности. Описывая в работе «Рефлексы головного мозга» опыты с обезглавленными лягушками, Сеченов доказывает, что уже движение мышцы лягушки ориентировано вовне, т.е. отражает изменения внешней ситуации [11].

Занимаясь исследованием мышцы, Сеченов раскрывает природу так называемого «темного мышечного чувства», основанного на раздражении чувствительных нервных окончаний в мышце при ее сокращении или вытяжении. Если Е. Шеррингтон впоследствии будет настаивать на том, что такое чувство способно фиксировать только состояние самого организма, то Сеченов видит в нем средство отражения отношений, связанных с основными формами существования внешнего мира. Мышца, обеспечивающая ориентацию организма во внешней среде, с точки зрения Сеченова, отражает положение тела более достоверно, чем внешние чувства.

Развивая свои представления о мышце по отношению к человеку, Сеченов указывает на то, что у человека мышца является не только «рабочим органом», но и «органом познания»: «познание доступных этому чувству движений – не условное, а прямое, идущее в корень» [12]. Именно движение мышцы, согласно Сеченову, составляет, как он выражается, ту «первоначальную школу», в которой человек овладевает первичными представлениями о пространственно-временных отношениях [13]. Но поскольку у человека мышечное чувство, в отличие от других, неопределенно, слабо осознанно (отсюда его определение как «темного»!), его роль в познавании внешнего мира, как правило, недооценивается. Сеченов доказывает, что хотя в данном случае еще отсутствует особая группа предметных действий, направленных на воссоздание образа внешнего мира, однако такое «чувствование» уже предметно, т.е. отнесено к чему-то внешнему по отношению к субъекту (Примером может служить чувство тяжести переносимого груза).

В одной из своих речей, посвященных Сеченову, его ученик А.Ф. Самойлов отмечал, что, будучи физиологом и психологом, Сеченов затрагивал фундаментальные вопросы философского характера. Русские марксисты, и в частности Г.В.Плеханов, использовали работы Сеченова при критике агностицизма. Именно на Сеченова ссылается Плеханов в примечаниях к первому русскому изданию работы «Людвиг Фейербах….» Ф. Энгельса (1892 г.).

Характерно, что, противопоставляя свое понимание процесса формирования образов внешнего мира натуралистическому пониманию, Сеченов акцентирует внимание на том же моменте, что и К. Маркс. «… Световое воздействие вещи на зрительный нерв воспринимается не как субъективное раздражение самого зрительного нерва, а как объективная форма вещи, находящейся вне глаз», подчеркивает Маркс [14]. «Когда на наш глаз падает свет от какого-нибудь предмета, мы ощущаем не то изменение, которое он производит в сетчатке глаза, как бы следовало ожидать, а внешнюю причину ощущения – стоящий перед нами (т.е. вне нас) предмет», указывает Сеченов [15].

И, тем не менее, существует принципиальное отличие сеченовского понимания процесса познания от понимания его К. Марксом. Сеченов первым в истории физиологической и психологической мысли вносит в материалистические представления о чувственности момент диалектики, поскольку полагает в основу чувственности предметное действие субъекта. Но он не совершает следующего шага – не выявляет специфики собственно человеческой формы такого предметного действия. Сеченов подробно анализирует предметную внеположенность образов восприятия и делает это на примере человека. Но по сути здесь идет речь о том, что возникает уже у животных и является общим для животных и человека. Ведь без внеположенности образов восприятия была бы невозможна охота у высших животных, как и ориентация их в сложно организованном природном мире.

Если говорить о своеобразии человеческого чувства, то Маркс, вслед за Гегелем и Фейербахом, указывает на разумность этих чувств. Совершенно ясно, пишет Маркс, что « человеческий глаз воспринимает и наслаждается иначе, чем грубый нечеловеческий глаз…» [16]. Дело в том, что человек уже при помощи зрения, осязания и других способов восприятия способен фиксировать существенное в окружающих предметах, обнажать внутренние связи между ними. Именно поэтому Маркс, вслед за Фейербахом, определяет человеческие чувства как «чувства-теоретики» [17]. «У человека нет обоняния охотничьей собаки, нет обоняния ворона, отмечал Фейербах, но именно потому, что его обоняние распространяется на все виды запахов, оно свободнее, оно безразличнее к специальным запахам. Где чувство возвышается над пределами чего-либо специального и над своей связанностью с потребностью, там оно возвышается до самостоятельного, теоретического смысла и достоинства… Даже низшие чувства – обоняние и вкус – возвышаются в человеке до духовных, до научных актов» [18].

Нельзя сказать, что И.М. Сеченов полностью игнорировал разумный характер чувственности человека. В «Элементах мысли» он указывает на то, что уже построение образов окружающих нас предметов предполагает определенные мыслительные операции, которые позволяют «различать предметы друг от друга, узнавать их и затем различать в предметах их свойства и взаимные отношения» [19]. Суть подобных операций, согласно Сеченову, в обеспечении осмысленности этих образов. Именно поэтому результаты чувственного опыта обозначаются Сеченовым как «предметные мысли».

Выявляя природу указанных мыслительных операций, Сеченов указывает на позиции сенсуализма и идеализма. Сенсуалисты, согласно Сеченову, не видят специфики собственно мыслительной стороны чувственного опыта. Не признавая в человеке никакой организации, помимо чувственной, сенсуалисты считают, отмечает Сеченов, что «мысль есть не что иное, как развившееся путем разнообразной группировки элементов ощущение» [20].

В отличие от них, идеалисты полагают, что за такие мыслительные операции ответственна «прирожденная человеку духовная организация, действующая по своим собственным определенным законам и облекающая самый внешний мир в те символические формы, которые зовутся впечатлением, представлением, понятием и мыслью» [21].

Самим же Сеченовым различение, сравнение, соотнесение и т.д. – любая мыслительная операция, входящая в состав построения образа внешнего предмета, рассматривается как предметное действие субъекта, выражающееся в движении его телесных органов. Сеченов доказывает, что именно мышечное движение членит и соотносит, обособляет и дробит, т.е. производит все те операции, которые идеализм относит за счет чисто духовной активности, а сенсуализм безуспешно пытается понять из способности нервной системы запечатлевать воздействия извне.

Более того, будучи преобразованным, предметное действие, по Сеченову, составляет основу высших форм символического мышления. Умственные операции, по Сеченову, это не акты «чистого» сознания, а телесные внешние действия, превратившиеся в телесные внутренние.. Отвлеченное мышление, отмечает Сеченов, действует в соответствии со схемами, которые оно усвоило благодаря мышечной активности организма в «первоначальной школе предметного мышления» [22]. Тем самым он явно подводит телесный предметный каркас под якобы бестелесную мысль человека.

И, тем не менее, остается вопрос о том, какова природа тех предметных действий, которые лежат уже в основе образов чувственного восприятия. С точки зрения марксизма, у человека образы внешнего мира не только выносятся вовне субъекта его собственным действием, но и осознаются им в качестве отличного от него самого мира предметов. И такая особенность обусловлена социальной формой действий человека, в которой они осуществляются уже на начальной ступени формирования знания о внешнем мире. Жизнедеятельность человека, подчеркивает Маркс, «не есть такая определенность, с которой он непосредственно сливается воедино. Сознательная жизнедеятельность непосредственно отличает человека от животной жизнедеятельности» [23]. А в результате человек не просто отличает себя от внешнего мира, но и в собственном смысле относится к нему [24].

Иначе говоря, умение практически выделять предметные формы в окружающем мире вносит в восприятие человека момент рефлексии и в этом смысле делает его отличным от восприятия животного. В марксизме умение воспринимать сумму чувственных данных в форме предмета, находящегося вовне субъекта и отличного от него самого, складывается на основе материально-преобразующей деятельности, в ходе которой совокупность качеств природного материала превращается в социально значимый предмет с определенной функцией.

Развивая идею социально-исторической природы человеческой чувственности, Маркс подчеркивает, что в качестве ее основы выступают предметы, созданные человеком для человека, продукты общественной деятельности. «Лишь благодаря предметно развернутому богатству человеческого существа, пишет Маркс, развивается, а частью и впервые порождается, богатство субъективной человеческой чувственности: музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз, короче говоря, такие чувства, которые способны к человеческим наслаждениям и которые утверждают себя как человеческие сущностные силы. Ибо не только пять внешних чувств, но и так называемые духовные чувства, … возникают лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе» [25].

Иначе у Сеченова, который связывает предметность восприятия с мышцей как «рабочим органом». Но «работа» у Сеченова отличается от практики у Маркса. Образование чувств в присущей человеку форме, пишет Маркс, есть «работа всей предшествующей истории» [26]. У Маркс работа – исторический феномен, у Сеченова – естественный. И здесь пролегает граница между ними. Природа предметных действий как у человека, так и у животного выводится Сеченовым из общей двигательной активности живого организма. И это, безусловно, проявление все того же натурализма, который сближает Сеченова с Фейербахом. Напомним, что у Фейербаха своеобразие человека, как и животного, есть проявление его естественной природы.

Так в каком же смысле мы должны говорить об учении Сеченова как преддверии деятельностного подхода в советской науке? Сеченов действительно представитель деятельностного подхода к человеческой психике и сознанию. Но деятельностный подход – не всегда марксистский подход. Марксизм начинается там, где в предметных действиях человека видят производное его предметно-преобразующих практических действий, т.е. отношение человека к миру рассматривают через призму его преобразования посредством труда.

Советская психология, связанная с именами А.Н. Леонтьева и В.В. Давыдова, сегодня лишь факт истории. Марксистская линия в психологии пресеклась у нас вместе с планомерным выталкиванием марксистов из науки и культуры в целом. Но даже там, где мы углубляемся в историю, марксизм не всегда оказывается реальным методом психологических и философских исследований в советской науке. В этом смысле учение Сеченова является преддверием деятельностного подхода в психологии, но именно там, где он еще не имеет отношения к Марксу. А потому характеристика сеченовской методологии Леонтьевым, скорее, благое пожелание, чем констатация факта.

ЛИТЕРАТУРА

1. См.: Леонтьев А.Н. О путях исследования восприятия // Восприятие и деятельность. - М., МГУ, 1976. С.11
2. Сеченов И.М. Участие органов чувств в работах рук у зрячего и слепого // Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С. 394-395.
3. Сеченов И.М. Осязание как чувство, соответствующее зрению // Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С. 555.
4. См.: Сеченов И.М. Участие органов чувств в работах рук у зрячего и слепого // Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С. 395.
5. Сеченов И.М. Осязание как чувство, соответствующее зрению // Сеченов И.М. Из- бранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С. 553-554.
6. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42, С. 162.
7. См.: Леонтьев А.Н. О путях исследования восприятия // Восприятие и деятельность. - М.: МГУ, 1976. С. 18-19.
8. См.: Леонтьев А.Н. О путях исследования восприятия // Восприятие и деятельность. - М.: МГУ, 1976. С. 19.
9. См.: Зинченко В.П., Мамардашвили М.К. Проблема объективного метода в психологии / Вопросы философии, 1977, № 7, С. 120.
10. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975, С. 136.
11. См.: Сеченов И.М. Рефлексы головного мозга // Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С. 99-101.
12. Сеченов И.М. Предметная мысль и действительность // Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С.343.
13. См.: Элементы мысл // Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С. 404.
14. Маркс К. Капитал. Т.1. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23, С. 82.
15. Сеченов И.М. Элементы мысли // Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С. 433.
16. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.42, С. 121.
17. Там же. С 120.
18. Фейербах Л. Основные положения философии будущего./ Избран. филос. произв. В 2 тт. М.: Госполитиздат, 1955, С. 201.
19. Сеченов И.М.Элементы мысли // Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. М.: Госполитиздат, 1947, С. 399.
20. Там же. С.407.
21. Там же.
22. Там же. С. 404.
23. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42, С. 93.
24. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3, С. 29.
25. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42, С.122
26. Там же.