Сведения об авторах. Қабдрахманов Тенгиз Құмарқанұлы магистрант специальности «Юриспруденция» Казахстанско-Американского свободного университета; Кожуганова Динара Зайнельевна доктор философии (PhD), доцент Казахстанско-Американского свободного университета.
Аннотация. Авторы рассматривают проблему структуры конституционного права на судебную защиту. Приводится следующая структура: право поведение, право требование, право притязание, право – пользование. Авторы приводят различные точки зрения по данному вопросу отечественных и зарубежных ученых, а также высказывают свою точку зрения. В статье рассматривается точка зрения, что права и свободы, с одной стороны, и угроза их нарушения, с другой не однопорядковые явления. Права и свободы это принадлежащие каждому лицу возможности поведения; угроза их нарушения это некий объективный фактор, вмешательство в данные права и свободы со стороны другого лица, общества или государства. В статье анализируются точки зрения различных ученых правоведов относительно темы исследования. Раскрыты основания возникновения права на судебную защиту. Такие юридические факты как нарушение права или наличие реальной угрозы нарушения права, на защиту которого направлена реализация права на судебную защиту.
Следует отметить, что в настоящее время в науке отсутствует единый подход к пониманию структуры конституционного права на судебную защиту. Одной из распространенных точек зрения является выделение определенных групп прав, каждая из которых отличается характером действий, которые может осуществлять управомоченный субъект, а именно: право поведение, право требование, право притязание, право пользование (в частности, такого подхода придерживаются В.В. Лазарев, Г.Н. Банников, В.Б. Вершинин, А.С. Шевченко и др.).
Данная концепция берет свое начало в учении А.В. Малько о субъективных правах личности. Рассматривая субъективное право как гарантированную государством меру возможного поведения, элемент конституционного статуса личности, А.В. Малько отмечает, что субъективное право может выступать в четырех аспектах: право поведение, право требование, право притязание, право – пользование [1, с. 76].
Отдельные авторы, в целом придерживаясь данного подхода, иногда объединяют отдельные группы прав либо дополняют предложенные А.В. Малько группы новыми. Например, В.В. Лазарев, А.С. Шевченко выделяют только право-поведение, правотребование и право-притязание, не выделяя отдельно право-пользование. В.М. Корельский, В.Д. Перевалов, фактически объединяя право-пользование и право-поведение, выделяют такие группы, как право на собственные фактические действия, право на собственные юридические действия, право требовать исполнения обязанности, право-притязание.
Указанный подход к структуре права на судебную защиту, на наш взгляд, конечно, вносит некоторую ясность в решение вопроса о том, что из себя представляет конституционное право на судебную защиту, что составляет его сущность. Вместе с тем, полагаем, что данная концепция не отражает специфики именно права на судебную защиту, не позволяет найти ответы на такие базовые вопросы, как, например, какие элементы нужны для того, чтобы констатировать наличие права на судебную защиту, возможность его фактической реализации?
При этом набор правомочий является открытым, и авторы, занимающиеся изучением данного вопроса, не ставят себе целью составить полный перечень, иногда, тем не менее, выделяя среди прочих основные. Например, О.Я. Беляевская в качестве основных правомочий, входящих в содержание права на судебную защиту, включает право на свободный доступ к суду, право на рассмотрение дела судом по существу и вынесение итогового решения по делу, право на доступ к суду вышестоящей инстанции, право на надлежащее исполнение судебного решения.
Несколько иной перечень правомочий выделяется, например, Е.А. Крашенинниковым, который включает в конституционное право на судебную защиту совокупность прав-требований, которые есть у гражданина по отношению к государству, право гражданина требовать от государства, чтобы последнее наделило его гражданской и уголовной правоспособностью, право требовать постоянного совершенствования законодательства, право требования создания системы судебных органов и поддержания порядка их функционирования. Здесь мы видим некоторое сочетание первого и второго подхода с присущими им недостатками.
Г.Н. Банников в своем диссертационном исследовании выделяет два содержательных структурных блока, входящих в состав права на судебную защиту: право на обращение в суд и право на рассмотрение такого обращения в суде по существу, включая исполнение судебного решения.
В целом, на наш взгляд, все указанные подходы, несомненно, вносят определенный вклад в понимание структуры конституционного права на судебную защиту, однако не охватывают данное явление в целом, то есть являются несколько односторонними [2, с. 83].
Зачатки иного подхода можно найти, например, в исследовании В.Б. Вершинина, который в своей работе, помимо анализа правомочий, как структурных элементов права на судебную защиту, также отдельно обращается к вопросу об объектах судебной защиты. Полагаем, что данный вопрос заслуживает определенного внимания, так как при реализации права на судебную защиту субъект данного права неизбежно сталкивается с необходимостью выявления того объекта, на защиту которого направлены его действия (что он хочет защитить или восстановить).
Рассматривая объекты судебной защиты, В.Б. Вершинин выделяет следующие группы: интересы личности, интересы общества и интересы государства. Интересы личности он рассматривает как совокупность четырех подгрупп: субъективные права личности (формально определенные юридические возможности индивида пользоваться теми или иными благами); свободы личности (отличаются, по мнению указанного автора, от субъективных прав по форме и характеру их реализации, участию органов публичной власти в их охране); законные интересы субъектов правоотношений (устремления субъектов правоотношений, дозволенность которых вытекает из юридических норм или принципов) и угроза нарушения субъективных прав и законных интересов.
Следует отметить некоторую внутреннюю противоречивость данного подхода. Вопервых, полагаем, что права и свободы, с одной стороны, и угроза их нарушения, с другой, не являются однопорядковыми явлениями. В то время как права и свободы это принадлежащие каждому лицу возможности поведения, угроза их нарушения это некий объективный фактор, вмешательство в данные права и свободы со стороны другого лица, общества или государства. В связи с этим полагаем, что угрозу нарушения субъективных прав следует рассматривать не как отдельную подгруппу объектов права на судебную защиту, а как некое сопутствующее обстоятельство, которое необходимо для возникновения права на обращение за судебной защитой.
Также полагаем возможным не согласиться с выделением законного интереса в качестве отдельного объекта права на судебную защиту, поскольку, на наш взгляд, данная категория является не самостоятельным объектом, а составной частью субъективного права и корреспондирующей ему обязанности.
Идея о наличии, наряду с правами и свободами законных интересов, не опосредованных правами, свободами и обязанностями личности, получила значительное распространение в науке. Так, А.В. Малько отмечает следующее: «... нормативность права, в значительной степени отраженная в правах и обязанностях, не воплощает исчерпывающим образом регулятивного потенциала права и не в полной мере способна объяснить его свойства как саморазвивающейся системы. Всегда есть то, что лежит за рамками нормируемого права поведения, прав и обязанностей. Это и есть законные интересы». Н.В. Витрук указывает, что «Интерес, лежащий в основе субъективного права или юридической обязанности, тоже охраняется законом, поэтому является «законным интересом». Субъективное право и юридическая обязанность специфические формы реализации интересов личности» (специфические, полагаем, означает не единственные).
Тем не менее, полагаем возможным не согласиться с указанной точкой зрения, поскольку, на наш взгляд, любые законные интересы реализуются в рамках субъективных прав. Это обусловлено естественным характером прав и свобод личности, отсутствием какого-либо закрытого перечня таких прав, допустимостью того обстоятельства, что ежедневно с развитием науки и техники могут появляться новые права, в составе общеизвестных прав могут выделяться частные права, имеющие более узкое содержание [3, с. 55].
Данный вывод также подтверждается тем, что примеры законных интересов, приводимые сторонниками данной концепции, можно свести к отдельным субъективным правам. Например, законные интересы, вытекающие из принципа равноправия, по сути это право на равную защиту закона, независимо от пола, расы, национальности и других факторов; законные интересы, связанные с защитой чести, достоинства и деловой репутации, по сути это совокупность прав на сохранение чести и достоинства, деловой репутации и права на судебную защиту. В связи с этим, полагаем, что законные интересы не являются отдельным объектом судебной защиты, а входят в содержание субъективных прав и свобод личности. Таким образом, полагаем, что в группу интересов личности следует включать только субъективные права и свободы личности.
Следующую группу интересы общества В.Б. Вершинин определяет как «материальные и духовные ценности, например, обеспечение социальной справедливости, упрочнение демократии и политического плюрализма, достижение и поддержание общественного согласия...». Теоретически к данной группе можно отнести и те общие блага, в которых заинтересованы как отдельные индивиды, так и общество в целом и которые являются предпосылками нормального благополучного существования данного общества.
Интересы государства, по мнению В.Б. Вершинина это конституционный строй, суверенитет, территориальная целостность, собственность, государственная безопасность. Обобщенно данные интересы можно охарактеризовать как сохранение и поддержание тех базовых признаков, которые характеризуют ту или организацию политической власти как государство.
В целом соглашаясь с мнением В.Б. Вершинина о необходимости выделения в структуре конституционного права на судебную защиту объекта права с соответствующими группами интересов, следует отметить, что сами группы объектов, выделяемые В.Б. Вершининым, не являются бесспорными.
В частности, интересы общества, выделяемые В.Б. Вершининым в качестве отдельного объекта права на судебную защиту, на наш взгляд, скорее, сопутствуют правам и свободам, они защищаются опосредованно при защите того или иного субъективного права или свободы. Так, при рассмотрении конкретного дела, связанного с нарушением какого-либо субъективного права, суд может сформировать прецедент, который повлияет на развитие общества в целом, давая защиту в будущем более широкому кругу лиц. В Соединенных Штатах примерами того могут служить прецеденты по делам Brawn v. Board of Education (1954) как пример защиты общественных интересов афроамериканского населения, Reed v. Reed, 404 U.S. (1971) как пример обеспечения равных прав женщинам, по сравнению с мужчинами, на продвижение в карьере [4].
Также нельзя согласиться с отдельным выделением в качестве объекта права на судебную защиту государственных интересов. На наш взгляд, государственные интересы скорее являются неким противовесом в реализации права на судебную защиту. Так, лицо может не получить судебную защиту своего права в случае, если суд сочтет, что данному праву противостоит главенствующий государственный интерес.
Например, в известном прецеденте по делу Roe v. Wade Верховный суд США, рассматривая право матери на аборт, отметил, что существованию права на неприкосновенность частной жизни, которое однозначно указывает на допустимость абортов, противостоят государственные интересы, как минимум, заключающиеся в сохранении жизни потенциального гражданина и жизни и здоровья матери. Исходя из данной логики, право на аборт было в значительной мере ограничено. Аборты допускались только в определенный период либо в случаях, необходимых для сохранения здоровья матери.
Соответственно, государственный интерес не может быть, на наш, взгляд, включен в состав объектов права на судебную защиту, его следует рассматривать в качестве явления иного порядка, а именно, как определенный ограничитель субъективных прав.
Рассматривая структуру права на судебную защиту, также нельзя не отметить работу П.В. Анисимова, выводы из которой, хоть и касаются, скорее, именно структуры судебной защиты, а не права на судебную защиту, тем не менее, также могут быть субсидиарно использованы и для настоящего исследования.
Так, П.В. Анисимов включает в содержание защиты прав человека сами права, подлежащие защите (по сути, это объект защиты); меры их защиты; всю систему правозащитного регулирования (совокупность нормативных, индивидуально-правовых (связаны с использованием актов применения права в конкретных случаях нарушения права) и организационно-правовых (использование судебных и внесудебных форм защиты) средств защищенности человека); систему компетентных субъектов права и их деятельность по пресечению нарушений и восстановлению прав, применению наказаний, обеспечению нормального осуществления прав человека [5, с. 27].
В целом, полагаем, что данный подход является наиболее разумным, так как он рассматривает судебную защиту многогранно, учитывая ее характеристику как правоотношения, с присущими ему субъектами, объектами, правами и обязанностями, принимая во внимание механизмы защиты как неотъемлемый элемент судебной защиты. Тем не менее, несколько преувеличенным, на наш взгляд, является включение в структуру судебной защиты всей системы правозащитного регулирования, так как данный подход стирает грань между судебной защитой и защитой со стороны правоохранительных органов, таких, как, в частности, прокуратура, МВД. Также полагаем, что система правозащитного регулирования является составной частью механизма судебной защиты, поскольку данные правила определяют основы построения и действия данного механизма.
Обобщая указанные подходы, принимая во внимание их достоинства и недостатки, полагаем, что рассмотрение структуры конституционного права на судебную защиту возможно через призму трех элементов: субъект, объект, механизм защиты.
Так, являясь субъективным правом, принадлежащим любому человеку, право на судебную защиту всегда имеет в своей структуре конкретного субъекта, право которого нарушено или может быть нарушено и который обращается либо потенциального может обратиться за судебной защитой. Выступая в качестве конституционной гарантии, право на судебную защиту сопутствует другим правам, направлено на их сохранение или восстановление и, таким образом, имеет в качестве объекта в своей структуре все остальные субъективные права и свободы. Как нами было подчеркнуто ранее, право на судебную защиту, являясь неотъемлемым правом каждого гражданина, тем не менее, для полной реализации требует определенных гарантий со стороны государства и, в первую очередь, механизма судебной защиты в виде судебной системы, принципов судоустройства и судопроизводства.
Таким образом, опираясь на правовую природу и сущность конституционного права на судебную защиту, можно выделить следующие элементы, входящие в структуру данного права: субъект права на судебную защиту, объект права на судебную защиту, механизм реализации данного права.
Субъектом конституционного права на судебную защиту является любое лицо, человек, индивид, независимо от его гражданства, пола, расы, национальности и т.д. В конституциях зарубежных стран можно встретить такие обобщающие слова, как «всякий», «любое лицо», «никто», «человек».
Так, французская Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года в статье 7 предусматривает: «Никто не может быть обвинен, задержан или заключен иначе, как в случаях, определенных законом, и при соблюдении процедуры, предписанной законом». И далее: «... никто не может быть наказан иначе, как в силу закона, принятого и обнародованного до совершения поступка и примененного в установленном порядке» (статья 8), «Всякий человек считается невиновным до тех пор, пока он не будет объявлен виновным; если будет признано необходимым подвергнуть его задержанию, всякая стеснительная мера, не являющаяся необходимой для удержания его под охраной, должна сурово пресекаться законом» (статья 9).
Основной закон ФРГ в абзаце 4 статьи 19 устанавливает: «Если права какого-либо лица нарушены публичной властью, ему предоставляется возможность обратиться в суд», статья 101: «никто не может быть изъят из ведения своего законного судьи». Статья 24 Конституции Италии от 27 декабря 1947 года: «Все могут в судебном порядке действовать для защиты своих прав и законных интересов. Защита является ненарушимым правом на любой стадии процесса».
Следует отметить, что данный подход признание субъектом права на судебную защиту любого лица, а не только гражданина конкретного государства порождает огромное количество вопросов, связанных с институтом экстрадиции, объемом прав бипатридов, апатридов, экспатридов и т.д., что, однако, не входит в предмет настоящего исследования, в силу ограниченности его объема, и требует дополнительного отдельного анализа.
Объектом конституционного права на судебную защиту являются субъективные права и свободы, на восстановление либо сохранение которых направлена судебная защита. При этом объем данных прав, по сути, охватывает все права, как перечисленные в конституциях или законодательстве, так и подразумеваемые, выводимые из таких принципов и базовых категорий как законность, конституционный строй, справедливость и т.д. В этой связи примечательна поправка IX к Конституции США 1787 года, которая устанавливает, что «перечисление в Конституции определенных прав не должно толковаться как отрицание или умаление других прав, сохраняемых народом», ведь именно в охране и защите естественных и неотъемлемых прав человека и состоит сущность и предназначение государства.
Следующим элементом структуры конституционного права на судебную защиту является механизм реализации права на судебную защиту. Как отмечает В.А. Лебедев, при анализе механизма охраны и защиты прав и свобод человека и гражданина «одними из самых сложных и трудноразрешимых в юридической практике являются вопросы реализации прав человека, связанные с переводом установленных в законодательстве норм в реально действующий механизм их применения» [6, с. 122].
Так, существование права на судебную защиту является фикцией при отсутствии государственного механизма его реализации, в который входят: государственная судебная система как совокупность государственных органов и должностных лиц, на профессиональной основе занимающихся разрешением судебных споров, защитой и восстановлением нарушенных прав; совокупность правил судоустройства и судопроизводства, которые обеспечивают функционирование данной системы в соответствии с принципами справедливости и законности.
В качестве основания возникновения права на судебную защиту следует отметить такие юридические факты, как нарушение права или наличие реальной угрозы нарушения права, на защиту которого направлена реализация права на судебную защиту. Для того, чтобы лицо стало субъектом права на судебную защиту, необходимо, чтобы его право было нарушено. Конкретное право становится объектом конституционного права на судебную защиту только при его нарушении. Без нарушения также невозможно привести в работу механизм защиты, ведь для возбуждения судебного процесса необходимо наличие действительного спора.
Таким образом, по результатам проведенного анализа можно прийти к следующему выводу: право на судебную защиту является сложным правовым явлением и состоит из отдельных элементов. В качестве таких элементов следует выделить субъект права на судебную защиту (любое лицо, право которого нарушено), объект права на судебную защиту (права и свободы) и механизм судебной защиты. В качестве основания возникновения права на судебную защиту следует отметить юридический факт нарушения права.
ЛИТЕРАТУРА
- Малько А.В. Теория государства и права. Учебник. 2-е изд. М.: «Конус», 2007.
- Банников. Г.Н. Проблемы реализации права граждан на судебную защиту в РФ: общетеоретический аспект: автореф. дис. канд. юрид. наук. Саратов, 2006.
- Витрук Н.В. Конституционное правосудие судебное конституционное право и процесс. – М.: «Закон и право», 2001.
- Вершинин. В.Б. Правовые основы судебной защиты // www.concourt.am
- Анисимов П.В. Права человека и правозащитное регулирование. Проблемы теории и практики. М, 2004.
- Лебедев В.А. Конституционно-правовая охрана и защита прав и свобод человека и гражданина в России (теория и практика современности). М., 2005.