Институт тайны совершения завещания не является абсолютно новым для российского законодательства. Основы законодательства Российской Федерации о нотариате определяют общий принцип тайны совершения нотариальных действий, который распространяется и на удостоверение завещаний [1] . Ранее данный принцип распространялся только на деятельность нотариуса и работников нотариальных контор. Впоследствии круг субъектов, обязанных сохранять тайну завещания, был значительно расширен. Более того, законом установлены юридические гарантии обеспечения тайны завещания: в случае нарушения тайны завещания завещатель вправе потребовать компенсацию морального вреда, а также воспользоваться другими способами защиты гражданских прав, предусмотренными действующим законодательством (п. 2 ст. 1123 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ)).
Тайна завещания относится к тайне личной и семейной жизни гражданина, гарантированной ст. 23 Конституции Российской Федерации, и входит в состав нематериальных благ, которые защищаются гражданским законодательством. В Российской Федерации завещатель не обязан сообщать кому-либо информацию, связанную с составлением, изменением, отменой завещания. Эти сведения составляют его сугубо личную тайну, а поэтому неприкосновенны и должны быть, по желанию завещателя, надежно скрыты от посторонних глаз. К тому же тайна завещания обеспечивается тем, что к ознакомлению с завещанием законом допускается сравнительно узкий предусмотренный гражданским законодательством круг лиц.
К субъектам, обязанным хранить тайну завещания, относятся прежде всего нотариус или другое удостоверяющее завещание лицо (ст. ст. 1127 - 1128 ГК РФ). Так, согласно ст. 16 Основ законодательства о нотариате нотариус обязан хранить в тайне сведения, которые стали ему известны в связи с осуществлением его профессиональной деятельности. Суд может освободить нотариуса от обязательства сохранения тайны, если против нотариуса возбуждено уголовное дело в связи с совершением нотариального действия. Такое же обязательство возложено на консульское должностное лицо (ч. 2 ст. 26 Федерального закона от 5 июля 2010 г. N 154-ФЗ «Консульский устав РоссийскойФедерации»), а также на должностное лицо органа местного самоуправления (п. 7 ст. 1125 ГК РФ)[2].
Федеральный закон от 2 октября 2012 г. N 166-ФЗ, вступивший в силу с 10 января 2014 года, расширил список данных лиц, установив тем самым новый правовой режим регулирования нотариальной тайны, в том числе тайны завещаний. Статья 1123 ГК РФ, закрепляющая принцип тайны завещания, дополнена словами «нотариусы, имеющие доступ к сведениям, содержащимся в единой информационной системе нотариата, и лица, осуществляющие обработку данных единой информационной системы нотариата». Соответствующие изменения не случайны и были связаны с созданием в России единой информационной системы нотариата, содержащей информацию о некоторых нотариальных действиях. Законом предусматривается, в частности, создание реестра удостоверенных завещаний и уведомлений об отмене завещаний.
Одновременно с указанным дополнением в ст. 1123 ГК РФ появилась часть третья следующего содержания: «Не является разглашением тайны завещания представление нотариусом, другим удостоверяющим завещание лицом сведений об удостоверении завещания, отмене завещания в единую информационную систему нотариата в порядке, установленном Основами законодательства Российской Федерации о нотариате»[3].
Анализируя внесение указанных в гражданское законодательство изменений, отметим, что первоначальной целью создания единого реестра завещаний является фактический учет завещаний. Согласно ст. 1124 ГК РФ наследодатель имеет право удостоверить завещание у любого нотариуса. В совокупности с правилом о тайне завещания это означает, что наследники не могут выяснить, сколько завещаний и у каких нотариусов составлено наследодателем. Предполагается, что формирование такого реестра позволит разрешить проблему отсутствия у родственников умершего информации обо всех его завещаниях. Однако соответствует ли такая благая цель действующему законодательству, основополагающим принципам, правам и свободам человека и гражданина?
Ситуации, когда в последние часы жизни завещатель, решив для себя какие-либо жизненные задачи, еще раз пересмотрев систему ценностей, уничтожает свое завещание с целью последующего распределения имущества по закону, - явления не редкие. Е.Ю. Бакирова в своих работах достаточно наглядно анализирует отмеченную проблему применительно к жилым помещениям [4] . Завещатель уверен, что если он никому не сообщал о факте его совершения, то эти сведения так и останутся в тайне. И хотя нотариально удостоверенное завещание можно отменить в том же порядке, позиция таких граждан более чем логична: нотариус не наделен правом или обязанностью разыскивать наследников. При этом он обязан сохранять в тайне сведения о нотариальном действии[5]. Будет ли в данном случае соблюден принцип наиболее полного обеспечения исполнения воли наследодателя? Да - если руководствоваться буквой закона, нет - если учитывать действительную волю завещателя.
Целью создания единого реестра завещаний является невозможность оформления наследственных прав по недействительным завещаниям и по завещаниям, составленным «задним числом» после смерти наследодателя. Однако факт внесения поддельного завещания в единый реестр может придать ему юридическую силу. Приказ Министерстваюстиции РФ от 17 июня 2014 г. N 129 «Об утверждении Порядка ведения реестров единой информационной системы нотариата» предусматривает следующие виды реестров информационной системы нотариата: реестр нотариальных действий; реестр наследственных дел; реестр уведомлений о залоге движимого имущества (далее - реестр уведомлений). Раздел IV данного Приказа определяет, что при несоответствии сведений, содержащихся в реестре нотариальных действий, сведениям реестра для регистрации нотариальных действий, ведущегося на бумажных носителях, приоритет имеют сведения реестра, ведущегося на бумажных носителях. Раздел V, определяющий ведение реестра наследственных дел, такой нормы не содержит. Следовательно, завещания, внесенные в электронную форму реестра наследственных дел, будут иметь приоритет над сведениями, ведущимися на бумажных носителях, что существенно усложнит рассмотрение такого гражданско-правового спора в судебных инстанциях.
Спустя год после внесения изменений в ст. 1123 ГК РФ статья 5 Основ законодательства о нотариате была дополнена частью пятой, которая определяет, что при совершении нотариальных действий согласия субъекта персональных данных на обработку его персональных данных для совершения нотариальных действий не требуется. Данная норма вместе с ч. 3 ст. 1123 ГК РФ позволяет нотариусу, а также лицу, замещающему временно отсутствующего нотариуса, и другим лицам, указанным в п. 10 Приказа Министерства юстиции РФ «Об утверждении Порядка ведения реестров единой информационной системы нотариата», без согласия завещателя вносить в единую информационную систему нотариата сведения об удостоверении и отмене завещания.
Указанная норма противоречит ч. 1 ст. 6 Федерального закона РФ от 27 июля 2006 г. N 152-ФЗ «О персональных данных», согласно которой обработка персональных данных осуществляется с согласия субъекта персональных данных на обработку его персональных данных. Персональными данными признается любая информация, относящаяся прямо или косвенно к определенному или определяемому физическому лицу (субъекту персональных данных).
Конституционный Суд РФ при рассмотрении конституционных жалоб граждан, запросов судов и иных органов власти[6] [7] также неоднократно указывал на необходимость охраны права неприкосновенности частной жизни, недопустимость распространения информации о частной жизни лица без его согласия и произвольного вмешательства в 7 осуществление данного права .
Разрешить указанное противоречие представляется возможным, заимствовав нотариальную практику ряда государств. Так, в Японии информация о совершении завещания регистрируется в центре регистрации завещаний исключительно по желанию завещателя[8]. Представляется, что указание в самом завещании согласия наследника на внесение информации о совершении завещания в единую информационную систему нотариата позволит устранить дисбаланс между тайной завещания как конституционным правом на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну и возможностью осуществить единый учет сведений об удостоверении или отмене завещаний.
Литература
- Абраменков М.С. Наследование по завещанию в Российской Федерации и зарубежных странах: сравнительно-правовой аспект // Наследственное право. 2008. N 4. С. 36 - 43.
- Бакирова Е.Ю. Завещательные распоряжения в механизме правового регулирования жилищных отношений // Наследственное право. 2012. N 3. С. 14 - 16.
- Блинков О.Е. Методические рекомендации по удостоверению завещаний лиц, находящихся в местах лишения свободы // Нотариус. 2015. N 5. С. 37 - 43.
- Блинков О.Е. О наследственном договоре в российском наследственном праве: быть или не быть? // Наследственное право. 2015. N 4. С. 3 - 5.
- Блинков О.Е. О присутствии наследника при совершении завещания // Наследственное право. 2014. N 2. С. 3 - 5.
- Блинков О.Е. О совместном завещании супругов в российском наследственном праве: быть или не быть? // Наследственное право. 2015. N 3. С. 3 - 7.
- Жеребцова Е.Е. Судебный конституционный контроль как конституционноправовой институт: Монография. Белгород: Изд-во БУКЭП, 2012. 251 с.
- Мизинцев Е.Н. Особенности осуществления нотариальных действий в Японии // Нотариальный вестник. 2010. N 8. С. 45 - 54.
- Сохновский А.Ф., Сычев О.М. Безусловное право завещателя на тайну завещания // Российская юстиция. 2011. N 8. С. 13 - 17.