В статье рассмотрены региональные аспекты, внутренние причины и внешние факторы влияния на развитие современного терроризма в странах Цетральной Азии. Одним из главных детерминантов терроризма в регионе остаются социально-политические причины и социальная несправедливость для большинства населения. Указанные трудности способствуют широкому восприятию в обществе экспортируемых извне радикальных идей. Эти причины оказались одними из главных факторов появления на политическом поле (главным образом, на территории Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана) таких наиболее известных исламистских движений и объединений, как «Хизбут-Тахрир аль-Ислами», Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) и Исламское движение Узбекистана (ИДУ). По мнению экспертов, формально подпадая под определение террористической, деятельность радикальной исламской оппозиции в Центральной Азии во многом носит протестный характер и вызывается к жизни значительным конфликтогенным потенциалом, накопившимся в регионе за последние десятилетия. Неспособность адаптироваться к новым условиям привела часть населения в объятия наиболее радикальных исламских группировок и международных террористических структур подпольно функционирующих на территории стран Центральной Азии.
В системе основных внешних угроз региональной безопасности стран Центральной Азии международный терроризм занимает одно из ведущих мест. Различные его проявления, в том числе в виде террористических актов, стали неотъемлемым фактором общественно-политической жизни ряда государств центрально-азиатского региона.
Следует отметить, что террористическая угроза, исходившая с афганской территории, в настоящее время минимизирована. Вместе с тем в среднесрочной перспективе потенциальные угрозы со стороны международных террористических организаций для стран Центральной Азии сохраняются. На сегодняшний день радикальные исламистские организации не отказались от перспективы ведения активной, в том числе вооруженной, деятельности в рамках региона.
Эксперты отмечают, что практически невозможно предсказать, где и когда произойдут теракты, опираясь только на анализ статистических данных. Обозначенная в исследованиях линия стабильности и безопасности между разными странами региона носит условный характер. Риск распространения угрозы экстремизма, осуществления терактов достаточно высок во всём регионе, а для ряда государств Центральной Азии объективно существует вероятность оказаться вовлеченными в орбиту международного терроризма. К тому же совершенно очевидно, что перспективы развития в регионе идеологии терроризма во многом зависят от ряда факторов как внешнего, так и внутреннего характера.
Дискуссионным аспектом в анализе распространения проявлений международного терроризма в Центральной Азии является вопрос приоритетности и взаимосвязи причин данного явления. При изучении феномена самого терроризма исследователи основываются на анализе внутренних и внешних причин (факторов), способствующих его возникновению и развитию.
Внутренние причины возникновения терроризма и экстремизма связаны со сложной социальнополитической и экономической ситуацией, в которой оказался ряд стран Центральной Азии, маргинализацией определенной части населения, недовольство которого нередко переходит в оппозиционные движения.
Внешние факторы возникновения в Центральной Азии международного терроризма – это, в основном, соседство с существующими и потенциальными «горячими точками», образующими так называемую «исламскую дугу» нестабильности: Кавказ, СУАР Китая, Кашмир и, конечно же, Афганистан.
Как показывает мировая практика, невозможно однозначно определить какую-либо единую причину или же группу причин внешнего или внутреннего характера в качестве наиболее влиятельного компонента. Кроме того, несмотря на схожие условия проявления терроризма в мире, сами причины имеют существенные различия. А для каждого государства в силу тех или иных факторов возможен различный ход развития и распространения терроризма на том или ином этапе исторического развития общества.
На основе проделанного анализа мы попытались выделить ряд основных факторов, в решающей мере обусловливающих проявления международного терроризма в странах Центральной Азии.
Важнейшим фактором внутреннего характера, способствующим распространению идей радикального ислама, который является идеологической базой международных террористических организаций, проявивших себя на территории государств Центральной Азии, стала сложная социальнополитическая ситуация. Безработица, низкий уровень жизни подавляющего большинства населения, социальная и правовая незащищенность привели к росту недоверия по отношению к государственной власти, не способной обеспечить конституционные права и свободы своих граждан.
Появление экстремистских идей в Центральной Азии многими исследователями рассматривается как ответная реакция малоимущих слоев общества на социально-экономические условия, приведшие к их массовому обнищанию. При этом важно понимать, что «религиозный экстремизм» не является эндогенным качеством ислама, какого-либо его направления или идейного течения.
Густонаселенный регион Центральной Азии – Ферганская долина издавна испытывает серьезные трудности в обеспечении населения землей, водой и рабочими местами. Всё это создавало благоприятные условия для проникновения идей радикального ислама. Вместе с тем, замечает американский исследователь Д. Шоберлейн, Ферганская долина отличается этническим разнообразием, что в определенных условиях может стать дополнительным источником для беспокойства[1].
Исследователями отмечается, что «главными детерминантами терроризма были и остаются социально-экономические причины, выраженные в представлениях значительных масс населения о величайшей социальной несправедливости собственного положения» [2]. Эти трудности способствуют достаточно широкому восприятию в обществе экспортируемых извне радикальных идей.
Обозначенные причины оказались одними из главных факторов появления на политическом поле (главным образом, на территории Таджикистана, Кыргызстана и Узбекистана) таких наиболее известных исламистских движений и объединений, как «Хизбут-Тахрир аль-Ислами», Партия исламского возрождения Таджикистана и Исламское движение Узбекистана (ИДУ).
Как справедливо отмечают эксперты, формально подпадая под определение террористической, деятельность радикальной исламской оппозиции в Центральной Азии во многом носит протестный характер и вызывается к жизни значительным конфликтогенным потенциалом, накопившимся в регионе за последние десятилетия [3]. Подавляющее большинство специалистов считают, что процессы радикализации исламского фактора в виде нонконформистского политического ислама проходили в центрально-азиатских государствах в постсоветский период. Это нашло отражение в ходе межтаджикского конфликта. Неспособность в короткие сроки адаптироваться к новым условиям привела часть населения в объятия наиболее радикальных исламских группировок. Неслучаен в этом смысле и выбор «сцен» действия: Ферганская долина в Центральной Азии, Северный Кавказ в России, СУАР в КНР.
С точки зрения российских ученых А. и А. Нуруллаевых, основными факторами, порождающими религиозно-политический экстремизм и терроризм, являются социально-экономический кризис, массовая безработица, резкое падение жизненного уровня основной массы населения, ослабление государственной власти и дискредитация ее институтов, не способных решать назревшие вопросы общественного развития, распад прежней системы ценностей, правовой нигилизм, политические амбиции религиозных лидеров и стремление политиков использовать религию в борьбе за власть и привилегии[4].
Исследуя генезис терроризма в Казахстане, политолог М. Шибутов обращает внимание на ряд причин террористической активности: религиозные причины (он указывает на то, что общая пропаганда ислама ведет к расцвету ваххабитов); социальные (слабая система образования, коррумпированность органов власти, мощное давление архаичных институтов); экономические (низкий уровень доходов населения при возрастающих ценах, малые зарплаты, слабое развитие сельского хозяйства), политические (отсутствие политической активности на местах и выражения мнения населения; недовольные люди легко подпадают под влияние салафитов, которые предлагают простые и понятные рецепты наведения социальной справедливости) [5].
Опыт новых независимых государств Центральной Азии показывает, что несогласие с социальными неурядицами, экономическим кризисом не ограничивается лишь духовной оппозицией происходящему. Следующим шагом становится инициируемое извне формирование политических организаций фундаменталистского толка, практически не подконтрольных официальным властям. В конечном итоге, как отмечает А. Сухопаров, «складываются предпосылки для возникновения своеобразного государства в государстве со своей идеологией, организационными структурами, бюджетом, средствами массовой информации и, может быть, даже вооруженными силами» [6].
В качестве примера можно привести организацию ИДУ, распространившую (в отличие от Партии исламского возрождения Таджикистана) свою деятельность на регион в целом. Вышеприведенный тезис также подтверждает присутствие миссионеров радикальных исламских группировок на юге Кыргызстана.
Трудности переходного периода, переживаемые государствами Центральной Азии, способствовали легкому восприятию населением экспортируемых извне радикальных идей. Перманентно нарастающий протестный потенциал народа находит непосредственное выражение в активном сопротивлении новому (с которым для многих ассоциируется всё самое плохое) в традиционных обществах.
Протестный характер радикальной исламской оппозиции в Центральной Азии, обусловленный конфликтогенным потенциалом, накопившимся в регионе в постсоветсткий период, в значительной степени определяет контрмодернизирующее содержание современного терроризма, подкрепляемое цитатами из священной книги мусульман – Корана, что создает основу для возникновения таких не совсем адекватных реальности форм, как исламский экстремизм.
Таким образом, можно констатировать, что сегодня сохраняются многочисленные очаги социально-политической, экономической и этнической напряженности в регионе, наблюдается дефицит доверия к государственной власти, отсутствуют устоявшиеся механизмы упреждения и разрешения конфликтных ситуаций, что, в свою очередь, обусловливает возникновение террористических проявлений на территории стран Центральной Азии.
Совершенно очевидно, что с учетом роста проявлений международного терроризма в Центральной Азии нужно, на наш взгляд, рассматривать его как проблему социокультурную и идеологическую. Это обусловливает активный поиск учеными и экспертами конкретных теоретических обоснований с целью устранения угроз, исходящих от международного терроризма в регионе.
Как считают казахстанские политологи, в основе терроризма лежит социокультурная деформация, обесценивание нравственных ценностей и моральных норм. Поэтому в качестве довольно расспространенных причин, способствующих нарастанию угрозы терроризма внутри самого общества стран Центральной Азии, имеется целый комплекс факторов и сложно переплетающихся мотивов. В частности: социальная депрессия, отсутствие каналов социальной мобильности, расслоение населения, невозможность самореализации и достижения социального успеха в связи с неустроенностью и отсутствием жизненных перспектив, особенно среди молодежи. Все эти проблемы, к тому же, усугубляются таким довольно распространенным явлением, как коррупция. Следует отметить, что при достижении критического порога в расслоении общества на богатых и бедных в среде последних возникают социальные протесты, одной из форм которых вполне могут стать теракты, что, кстати, уже имело место в последние годы в странах Центральной Азии, в частности в Казахстане[7].
С большой долей вероятности можно утверждать, что действия радикальных исламистов на территории региона на протяжении последних десятилетий были направлены на свержение светских политических элит и насаждение здесь ислама в его наиболее радикальной и неприемлемой для большинства мусульман разновидности. При этом кыргызстанский эксперт Н.Омаров отмечал, что светские режимы стран Центральной Азии «явно недостаточно используют огромные духовные возможности ислама, способного открыть новые грани миротворческого и конструктивно-созидательного характера этой религии, гуманистического потенциала в сотрудничестве со светской властью» [8].
Вместе с тем необходимо заметить, что в современном мире религия и политика не просто взаимосвязаны, они напрямую взаимовлияют друг на друга. Однако не везде их отношения гармоничны, часто они являются соперниками за власть над общественным сознанием. Это приводит к политизации религии и создает угрозу национальной безопасности того или иного государства.
В связи с этим особую актуальность приобретает вопрос о том, каким образом можно более эффективно использовать позитивный социокультурный потенциал традиционных религий (в частности, ислама)в процессе формирования национальных идеологий стран региона. Не вызывает сомнений, что любая нация, не имея стабилизирующего духовно-нравственного начала, обречена на неуспех и поражение.
Поэтому одной из главных задач любого просвещенного государства должна стать забота о нравственном здоровье народа. Обращение к позитивным началам ислама (равно как и других традиционных религий), религиозное просвещение населения позволит успешнорешить задачу по интеграции народных умонастроений в официальную идеологию государства. Это также позволит реабилитировать ислам, избавить его от многих необоснованных нападок, порождаемых как ответ на действия последователей его радикального толка.
Если рассматривать Центральную Азию в качестве субъекта мировой геополитики, то уместно задаться вопросом: существуют ли достаточные политические, экономические и иные гарантии того, что центрально-азиатский регион будет регионом стабильности, безопасности и устойчивого развития на обозримую перспективу.
Регион находится в близком соседстве с Афганистаном, где уже несколько десятилетий ведутся масштабные боевые операции. Соответственно, от того, как будет складываться ситуация в этой стране, зависит очень многое и за ее пределами, в том числе в центрально-азиатском регионе.
Вместе с тем Центральная Азия представляет сегодня особый интерес для многих игроков на международной политической арене и выступает и как объект, и как субъект глобальной политики во всех ее основных проявлениях. Еще в начале 90-х гг. ХХ в. регион стал местом пересечения интересов мировых держав, которые стремились усилить свое присутствие в Центральной Азии. Особый интерес ведущих стран мира, транснациональных корпораций, различных финансово-экономических институтов к региону объясняется его «геополитическим положением, коммуникационными возможностями, наличием значительных запасов природных ресурсов» [9].
С точки зрения безопасности возрождение в регионе так называемой «Большой игры» – ожесточенной конкурентной борьбы великих держав за региональное влияние – один из худших возможных вариантов развития событий в Центральной Азии. В этом отношении президент Российского совета по международным делам И. Иванов заявил, что «на этом пути регион ждут новые конфликты, обострение проблем развития, хроническая нестабильность.<…>все понимают бесперспективность такого подхода к Центральной Азии в мире XXI века. <…> все мы хотим видеть Центральную Азию политически стабильной и экономически успешной, противостоящей религиозному фундаментализму и политическому экстремизму, свободной от территориальных споров и этноконфессиональных конфликтов»[10]. Вместе с тем следует с ним согласиться, что альтернативные варианты выстраивания региональной системы безопасности пока проработаны недостаточно, не говоря уже о конкретных шагах по претворению этих вариантов в жизнь.
Известно, что геополитическое положение Центральной Азии имеет как позитивные, так и негативные стороны. С одной стороны, центрально-азиатские государства расположены на пересечении глобальных торговых путей, что очень выгодно с экономической точки зрения, но с другой стороны, территория этих государств находится между сильными державами – Россией и Китаем, от которых во многом зависит ситуация в регионе, а также в соседстве с такими проблемными исламскими странами, как Афганистан, Иран и Пакистан. С обретением центрально-азиатскими государствами независимости более отчетливо проявилась ранее не столь заметная геостратегическая проблема – географическая замкнутость Центральной Азии. Регион находится в стороне от мировых политических и экономических потоков, не имеет прямого выхода к международным водам.
Вместе с тем геополитической особенностью и преимуществом региона являются сырьевые запасы, что, в свою очередь, стало одной из главных причин заинтересованности мировых держав. Учитывая, что в настоящее время основными потребителями нефти и природного газа из Центральной Азии являются ЕС и КНР, с этими рынками государства региона связывают планы по наращиванию поставок и, соответственно, привлечению инвестиций в разведку и разработку новых месторождений, строительство дополнительных трубопроводных мощностей. Кроме того, представляется вполне возможным, что если нестабильность в арабском мире и дальше будет сохраняться, то это может способствовать росту привлекательности более стабильного энергетического сектора Центральной Азии для международных инвесторов[11].И это при условии, что странами региона будут предприниматься меры по сдерживанию распространения в регионе терроризма и экстремизма и предотвращению террористических актов.
Одним из факторов проявления международного терроризма в странах Центральной Азии является наркотрафик из Афганистана. В последнее время во всех постсоветских республиках заметно наблюдается рост потребления наркотиков афганского происхождения. В связи с этим заметен факт оживления Исламского движения Узбекистана, тесно связанного не только с официально зарегистрированными Объединенной таджикской оппозицией и Исламской партией Возрождения, но и с запрещенными во многих государствах «Талибаном», «Аль-Каидой», «Хизбут-Тахриром» и Исламским движением Восточного Туркестана. Контрабанда наркотиков, переход боевиков через границу, активизация террористических и экстремистских движений и организаций, нестабильность в северных районах Афганистана – всё это при определенных условиях угрожает не только государствам центрально-азиатского региона, но и России и Китаю.
Следует отметить, что если западные эксперты связывают терроризм исключительно с радикальной, фундаменталистской, воинствующей ветвью ислама, которая ставит своей целью свержение светских и умеренно исламских правительств в мусульманских странах, а также цивилизационных образований, которые, по ее мнению, мешают воссоздать исламский халифат, то российские ученые к оценке экстремизма и терроризма как явлений подходят более широко, стремясь понять его экономические, социально-политические и этно-религиозные корни, а также определить, кто стоит за политическими силами, использующими экстремизм и терроризм в качестве методов достижения собственных целей, явных или тайных.
В эпоху глобализации терроризм вышел далеко за рамки национальных образований и представляет собой транснациональные силы, порой диктующие свою волю даже таким государствам, как США, которые фактически становятся исполнителями и проводниками их устремлений. Причем официальные власти западных стран не только не дистанцируются, но и поощряют эту деятельность.
Кыргызстанский исследователь Б. Асамудиновобращает внимание на то, что по сравнению с ХХ в. сменились главные субъекты мировой политики: вместо коммунистического интернационала во главе с СССР образован «капиталистический интернационал», возглавляемый США, оформился и «исламистский интернационал», одним из ведущих центров которого стала созданная при содействии американских спецслужб «Аль-Каида». Парадоксальность сложившейся ситуации состоит в том, что, находясь после сентября 2001 г. в состоянии непримиримой вражды с «исламистским интернационалом», США и поддерживающие их страны в определенных ситуациях готовы воспользоваться плодами его побед, в том числе для смены неугодных режимов[12].
В связи с этим сегодня мало исследовать политику отдельных стран и коалиций государств, нужно раскрывать замыслы неправительственных организаций, деятельность которых можно характеризовать как террористическую, и спонсирующих их транснациональных компаний. Необходимо выявлять подлинную суть угроз, скрывающихся за понятием «международный терроризм», а также иметь четкое представление, кто им руководит и направляет, иначе борьба против данных угроз и вся деятельность по их нейтрализации будет недостаточно предметной и эффективной.
Не способствует искоренению террористической угрозы и то, что под прикрытием борьбы с терроризмом ряд сильных игроков на международной арене по-прежнему преследуют большей частью собственные геополитические интересы. Это вполне очевидно продемонстрировали США, когда их военные силы якобы с целью предотвращения ядерной угрозы вторглись в Ирак, а также действия антитеррористической коалиции в Афганистане.
Вместе с тем, рост вызовов и угроз международного терроризма в Центральной Азии есть проявление мировой тенденциистолкновения глобализма и антиглобализма, а также ответ на политику, проводимую США в регионе.
К основным геополитическим факторам, способствующим усилению угроз от международного терроризма в центрально-азиатском регионе, можно отнести связь местных экстремистских организаций с такими крупными международными террористическими организациями, как «Исламское государство», «Аль-Каида», «Братья мусульмане», «Хамас», которые осуществляют финансовую подпитку их деятельности и оказывают помощь в вербовке и подготовке боевиков.
Факторами распространения терроризма можно также считать сохраняющуюся нестабильность в Афганистане и Пакистане, где располагаются основные опорные базы и лагеря подготовки международных террористов, процветание в Центральной Азии и прилегающих регионах наркобизнеса, наличие этнотерриториальных трений в межгосударственных отношениях. Вполне вероятно, что затягивание принятия решений или игнорирование этих проблем в перспективе может оказаться одним из инструментов для осуществления Западом и США своих геополитических интересов в Центральной Азии.
Деятельность террористических и иных экстремистских организаций в центрально-азиатском регионе носит трансграничный характер, охватывая территории практически всех входящих в него государств. Особую активность проявляют международные террористические организации, основной целью которых является дестабилизация общей ситуации в регионе для создания условий захвата власти в его государствах и введения в них шариатских форм правления с последующим возможным слиянием их в единый исламский халифат.
С точки зрения большой геополитики можно также сделать несколькообобщений. Во-первых, очевидно, что США и их союзники по НАТО в определенных ситуациях будут способствовать «нужным» им террористам и использовать результаты их деятельности в целях укрепления своего геополитического господствав Центральной Азии и через свое военное и иное присутствие стремиться препятствовать продвижению в регион КНР и России.
Во-вторых, наблюдается тенденция к расширению крупными террористическими группировками масштабов своих операций как по количеству используемых сил, так и по пространственно-временным параметрам их проведения. Особую опасность представляет высокая вероятность эскалации насилия при поддержке извне. В связи с этим необходимо проведение крупномасштабных антитеррористических операций с привлечением как национальных, так и транснациональных регулярных войск, владеющих навыками и способами борьбы с терроризмом.
С учетом всего этого международные организации, созданные для обеспечения безопасности региона, например ШОС, должны быть способны противостоять угрозам международного терроризма как силами правопорядка, так и силами заблаговременно подготовленных воинских формирований. А это проблема не только политическая и военно-организационная, но и юридическая, что требует немалых усилий и времени для ее решения.
Подводя итоги, следует отметить, что вышеперечисленные факторы неравнозначны по их влиянию на процессы проявления международного терроризма в Центральной Азии. При этом экспертное сообщество, в основном, придерживается мнения, что первичными являются причины внутреннего характера, а внешние факторы во многом носят дополняющий характер воздействия.
Список литературы
- Шоберлейн Д. Укрепление стабильности в Центральной Азии // Содействие стабильности в Центральной Азии: Труды Междунар. конф. – Ташкент.
- Лунеев В. В. и др. Терроризм и организованная преступность в условиях глобализации… – C.
- Искакова Г.Центрально-азиатский регион в стратегии России, США и Китая // PolitBook. – 2012. – № – С. 145.
- Нуруллаев А., Нуруллаев А. Религиозно-политический экстремизм: понятие, сущность, пути преодоления// URL: http://www.rlinfo.ru/projects/seminar–10let/nurull.html
- Карин Е.Терроризм в Казахстане: от виртуального к реальному (14.07.2011) // URL: http://www.kursiv.kz/freshkursiv/details/tendencii-weekly/terrorizm-v-kazaxstane-ot-virtualnogo-k-realnomu/
- Петрищев В. Заметки о терроризме… – С.
- Омаров Н. М. Исламский радикализм как глобальный вызов безопасности современной Центральной Азии…
- Искакова Г. К.Центрально-азиатский регион в стратегии России, США и Китая… – С.
- Иванов И. С. Вступительное слово на конференции «Вызовы безопасности в Центральной Азии»…
- Искакова Г. К.Центрально-азиатский регион в стратегии России, США и Китая… – С. 138. 11 Асамудинов Б. А. Терроризм и его влияние на безопасность Центральной Азии…
- Там же.