Специфика исламского возрождения в сегодняшней Республике Казахстан связана с активизацией мусульман и распространением нетрадиционных религиозных течений, а также с рядом политических и культурных факторов, влиявших на формирование социокультурного облика казахстанского общества в ходе исторического развития. Современная весьма сложная религиозно-политическая ситуация в РК определяется исламистскими традициями, социокультурными условиями функционирования этноса, а также противоречивым воздействием новых религиозных течений. Следует отметить, что новые исламистские течения, явно обозначившиеся в современном обществе, придали динамизм духовной и религиозно-политической ситуации не только в республике, но и мире в целом.
Религиозное возрождение в Казахстане в досоветский период было сопряжено с ростом интереса к ценностям ислама и стремлением мусульман улучшить условия публичного отправления религиозных обрядов. Для удовлетворения потребностей в религиозных знаниях необходимо было строить мечети, создавать исламские учебные заведения, печатать соответствующую литературу и периодические издания. Накануне возрождения в Казахстане ислама и политической активности, не требовали реализовать положения религиозного фундаментализма и заменить коммунистические лозунги положениями шариата. Негативные стороны исламского возрождения проявились несколько позже, когда возникли исламские партии и движения, выдвигавшие лозунги интегризма, отказывавшиеся признавать публичную власть, призывавшие к созданию теократического государства и полной исламизации светского общества.
Носители этих идей, придерживавшиеся ваххабизма (ваххабиты), активизировались после распада СССР: они создавали организационные структуры, печатные органы, лоббировали свои интересы во властных структурах и имели доступ к телевидению. Важнейшей своей задачей ваххабиты считали достижение духовного и политического доминирования в обществе; попытки добиться этого усиливали религиозные противоречия внутри мусульманского общества, а также порождали конфликт между светскими и религиозными ценностями. С наибольшей остротой и в весьма крайних формах эти процессы проявлялись в частности в западных областях Казахстана. На примере РК можно с опорой на исторические факты проанализировать многие религиозно-политические и социокультурные феномены, связанные с исламским возрождением или с новыми исламистскими течениями.
1. Соотношение традиции и новации
Исходя из вышеизложенного, актуальным становится обращение к проблеме соотношения нового и традиционного в национальной культуре. При этом основное противоречие заключается в том, что общепризнанное объяснение данного вопроса не способно выступить в качестве гуманитарной экспертизы современной социокультурной реальности и тем самым ответить на актуальные запросы теории и истории культуры, в частности, как и по какой причине ценности прошлого утрачивают свое значение в современной жизни, а некоторые представления и мифы удерживаются в общественном сознании, несмотря на успехи в науке; почему развитие в культуре сопровождается возвратом к пройденным ступеням, а особый интерес вызывают те новации, которые связаны с актуализацией социально-культурного опыта общества, его научной и культурной рефлексии?
Гипотеза исследования состоит в том, что анализ сущности диалектики традиционности и новаторства в национальной культуре предполагает понимание новации как своеобразной культурной традиции с одной стороны, а с другой рассмотрение традиции как тип новаций в условиях переходного периода, когда под видом новаций актуализируется опыт прошлого. На этом основании появляется возможность формирования условий, необходимых для успешного переосмысления обществом традиций, а также внедрения новаций и инноваций в культурную жизнь нашего общества.
В качестве модели исследования соотношения нового и традиционного может послужить культура Татарстана, ядром которой является татарская национальная культура. Особый интерес для современной истории и философии культуры она представляет в связи с тем, что не просто воспроизводит этнокультурные особенности народов Казахстана. Любая культура служит условием его существования в нескольких плоскостях, общих для многих народов цивилизационного пространства Казахстана: с конфессиональной точки зрения – мусульманской и христианской; с геополитической – евразийской (как «перекресток» Европы и Азии); с исторической – тюркской цивилизации, финноугорской и прочих культур. Тем самым, изучение культуры в аспекте сложных конфигураций традиционного и новационного в ней, которые образуют ее целостность, позволит создать аналог типовой модели национальной культуры любого из народов России, и, возможно, полиэтничную модель единой российской национальной культуры. Представляется, что это также будет способствовать профилактике распространения новых исламистских течений «нетерпимости, насилия, терроризма, ксенофобии, агрессивного национализма, расизма, антисемитизма, отчуждения, маргинализации и дискриминации по отношению к национальным, этническим, религиозным и языковым меньшинствам, беженцам, рабочим-мигрантам, иммигрантам и социально наименее защищенным группам в обществах, а также актов насилия и запугивания в отношении отдельных лиц, осуществляющих свое право на свободу мнений и выражение убеждений». В свою очередь, это позволит сохранить стабильность и целостность российского социума на фоне роста национального самосознания многочисленных народов России, обеспечить взвешенную политику сохранения и возрождения национального наследия, национальной культуры не в ущерб общности народов [1].
Несмотря на свою очевидную теоретическую и практическую значимость, проблема традиции и новаторства в национальной культуре исследована в философии обширно, но с учетом новых запросов, недостаточно. Это обусловлено не только высокой степенью теоретической сложности и многозначностью самого понятия «национальная культура», но и проблемами «политкорректности», особой остротой и тонкостью вопроса в современных социокультурных условиях.
Впервые углубленное научное исследование некоторых аспектов диалектики традиционности и новаторства в этнической и национальной культурах получили в зарубежной социокультурной антропологии (Ф.Боас, Г.Вайц, Г.Клемм, А.Кребер, Б.Малиновский, М.Мид, А.Радклифф-Браун) [2]
2. Появление нетрадиционных исламистских течений в Средней Азии и в Казахстане
В настоящее время радикальный ислам на фоне общественно-политических проблем в Арабских государствах и Афганистане становится глобальной угрозой XXI века, заполняя в Центральной Азии идейнополитический вакуум.
Исламизация Центральной Азии осуществляется путем строительства мечетей, распространения религиозной литературы, открытия медресе и обучения мусульманского духовенства в учебных заведениях арабских государств. Мусульманские страны направляют в Центральную Азию многочисленных специалистов в области теологии, партии религиозной литературы, оказывают материальную помощь в строительстве культовых объектов и медресе. С позиции своих посольств они используют каналы паломничества, туризма, частного въезда выезда, успешно реализовывая свои цели и задачи. Отмечается увеличение количества легальных и нелегальных частных религиозных школ и медресе, где наряду с арабской графикой преподаются традиционные мусульманские дисциплины. Эти образовательные учреждения превращаются на самостоятельные религиозные центры радикального толка, где наряду с программой обучения проводится пропаганда собственных социальных и политических взглядов. В результате происходит «мягкое» распространение радикального ислама.
Радикальный ислам организует свою работу по сетевому принципу и в своей деятельности использует метод ведения информационной войны, делая ставку на идеологической обработке населения, в частности, молодежи в сети интернет. Благоприятной почвой для развития радикальных течений ислама в Центральной Азии является Ферганская долина с многонациональной и значительной плотностью населения с высоким религиозным сознанием, включающая территорию трех государств: Кыргызской Республики, Республики Узбекистан и Республики Таджикистан. На данный момент радикальные течения ислама активизируются, несмотря на проведение различных мероприятий международного масштаба по борьбе с ними. С каждым годом растет количество женщин (особенно среди учащихся), постоянно покрывающих голову платком – хиджабом. Основная часть населения Ферганской долины живет по нормам шариата и верит в то, что исламские принципы способны решать социальные проблемы, т.к. нет возможностей в отстаивании своих политических прав демократическим путем. Сложная демографическая ситуация и нехватка земли, ресурсов, рабочих мест, а также нищета в Ферганской долине являются источниками социальных напряжений и местом для взращивания межэтнических, межконфессиональных конфликтов [3, С.47].
В 1990-е годы Узбекистан стал ареной действий радикальных исламских течений в Центральной Азии, которые проявили себя в разной степени активности и в определенное время смогли установить фактический контроль над несколькими населенными пунктами Ферганской долины. Однако жесткое подавление государством радикальных исламских организаций привело к уходу их в глубокое подполье или за пределы страны. Отдельные из них в данное время, учитывая жесткий прессинг со стороны государства и осознавая бессмысленность открытого сопротивления, перешли на новый этап действий – ведению информационно-психологической войны. Правительство Узбекистана, чтобы противостоять разным радикальным течениям проводит работу по улучшению исламской образовательной системы, подготовки кадров и принимает ужесточенные меры в отношении сторонников радикального ислама. Тем не менее, используемые насильственные методы властными структурами и неблагоприятная социальная экономическая ситуация в республике способствуют увеличению сторонников радикального ислама. Противоречия между региональными кланами, связанные с борьбой за место преемника будущего президента страны, существенно снижает контроль в сфере религиозной безопасности. Это создаст благоприятную почву для увеличения количества последователей радикального ислама, а также выхода из подполья и возвращения в страну религиозных политических организаций.
Казахстан по сравнению с другими государствами в регионе не был центром интереса радикальных течений ислама. Это, возможно, связано с проводимой политикой руководства нашей страны, которое придерживалось во всем нейтральной позиции. В Казахстане в настоящее время существуют факторы, способствующие распространению идей радикального ислама, в частности, рост нелегальной трудовой миграции из стран ближнего востока и Узбекистана, которая служит экспортером религиозного экстремизма. Однако это не является проблемой глобального масштаба для Казахстана, т.к. он находится в отдалении от нестабильной Ферганской долины и идея построения теократического исламского государства, салафизм, ваххабизм не пользуются популярностью [4].
В Таджикистане активизация исламских сил в свое время привела ситуацию к гражданской войне. На данное время религиозная обстановка в Таджикистане очень сложная, радикальные идеи в силу сложившейся социально-политической обстановки в стране распространяются быстро. Из-за слабости официального Ислама контролировать все происходящие процессы в религиозной сфере практически невозможно. В этой ситуации государство не в состоянии пресечь и нейтрализовать радикальные исламские течения. Сложившаяся религиозная обстановка в Таджикистане приводит к дальнейшей концентрации на его территории радикального ислама и служит появлению нового поколения радикальных исламских организаций, ухудшая религиозную обстановку в Центральной Азии [5].
Аналогичная ситуация сложилась и в Кыргызстане, где активизировались религиозные организации радикального толка, ряды которых пополняют не только мусульмане, но и представители другой веры. Кроме того власть толпы превратила территорию Кыргызстана в «свободную зону» продвижения и реализации радикальных идей религиозно экстремистских и террористических организаций, чего нельзя наблюдать в других странах Центральной Азии.
В последние годы радикальные течения ислама, не подконтрольные государству, становятся идеологическими центрами для объединения людей, дающие им ощущение чувства солидарности и коллективной идентичности. Несмотря на активную работу государственных органов стран Центральной Азии с радикальными течениями ислама, пока не удается пресечь их деятельность. Речь идет в первую очередь о таких организациях, как «Джейшуллах», «Хизбут - Тахрир» (ХТИ), «Акромия», «Союз исламского джихада», Исламское движение Узбекистана (Туркестана), «Таблиги джамаат», «Салафия», «Такфир» и т.д., которые обладают механизмом манипулирования сознанием и поведением людей, проводят их идеологическую обработку, навязывают им идею недееспособности государства [6, С.143]. В частности, запрещенная во многих государствах религиозно-экстремистская партия «Хизбут Тахрир», имеющая в качестве плацдарма подконтрольную талибам территорию Афганистана, активно действует в центральноазиатском регионе и становится более радикальной, способной в течение короткого времени дестабилизировать социально-политическую обстановку в определенной части страны. В настоящее время «Хизбут-Тахрир», как активная политическая сила религиозного толка на территории Кыргызстана, практически открыто распространяет свою идеологию среди населения по построению исламского государства, включается в общественнополитическую и социально-экономическую жизнь общества. При этом отмечается совершенствование методов и формы работы с населением. В результате проведенной информационно-психологической работы «Хизбут-Тахрир» становится влиятельной силой, поддерживаемой определенной частью населения Кыргызстана и обладающей сторонниками в органах государственной власти, в том числе среди сотрудников силовых структур.
Данная организация в последние годы превращается в боевое крыло религиозного терроризма. Летом 2012 г. на юге Казахстана при задержании членов «Хизбут-Тахрир» обнаружены боевые арсеналы. Сегодня в ряды «Хизбут-Тахрир» включены не только женщины, но и несовершеннолетние дети, которых отправляют на учебу в Пакистан и Афганистан, где их обучают террористическим навыкам [7, C. 5]. «Хизбут-Тахрир» имеет официальный сайт в интернете и использует его как основное средство информационно-психологического воздействия. На русском, английском, немецком, турецком и нескольких восточных языках здесь представлена информация о программе партии, выпущенных листовках и книгах, о целях и задачах организации, а также различного рода статей, публикаций и литературы. Также в глобальной сети «Хизбут-Тахрир» создает свои «странички» для переписки и передачи зашифрованных сообщений между руководством и членами низовых звеньев данной организации. В ноябре 2006 г. на территории Кыргызстана был задержан член религиозно-экстремистской организации «Хизбут-Тахрир», который будучи «связником» между руководством и региональными ячейками экстремистов, использовал сеть интернет для передачи руководящих указаний и экстремистских материалов. «Хизбут-Тахрир» в Казахстане не получила особого распространения, но имеет свое начало.
Наряду с «Хизбут-Тахрир» открыто распространяет свою идеологию «Таблиги даават». В настоящее время в отличие от других стран Центральной Азии Кыргызстан характеризуется массовым расцветом «даавата». Широкая сеть дааватистов распространена почти во всех сельских местностях, где проводятся разъяснительные занятия по религии среди населения. Деятельность «даавата» в Кыргызстане активно начала проявляется с начала 2004 года. Сущность и корни «даавата» исходят от запрещенного религиозно-экстремистского движения во многих странах мира, в том числе в государствах членах ОДКБ (сентябрь 2011г.) «Таблиги джамаат», распространенного в Пакистане. Отличительным признаком дааватчи является то, что они не признают светский образ жизни и не вмешиваются в политическую жизнь государства. В настоящее время эта организация имеет свою программу действия и слаженную структуру от центрального до районного уровня, дааваты проводятся и в глубинных населенных пунктах. С каждым годом увеличивается число молодых бородатых мужчин в суннете (пакистанская национальная одежда), которые маленькими группами ходят по домам и приглашают мужчин в мечеть и распространяют религиозную идеологию Пакистана, тем самым нарушая каноны традиционного ислама. В последнее время приверженцами данной организации становятся разные слои населения. Отмечается активное участие женщин, совершающих даават. «Таблиги джамаат», считая женщин источником знаний и воспитаний детей, активизирует работу с их участием для распространения своей идеологии [8]. В отдельных случаях молодежь, участвующая в даавате, получает «искаженное» представление об исламе, что служит причиной распространения его радикальных форм. В создании сложившейся ситуации непосредственную роль играет продолжающийся кризис в образовательной системе, порождающий малограмотную молодежь. Ненасильственное внедрение радикальных идей, мировоззрений, образа жизни для молодежи становится убеждающим религиозным обоснованием для ее участия в разных антиобщественных акциях, в том числе в боевых действиях на территории некоторых арабских государств.
Сегодня в Туркменистане существуют целые населенные пункты, придерживающиеся законов «ваххабизма». Там запрещены употребление алкоголя, использование спутниковых антенн, действуют кассы взаимопомощи и «полиция нравов». В 2012 г. правоохранительные органы страны задержали более 200 распространителей идей религиозно-экстремистского течения «Нурсисты», которые в свое время посещали Турцию [9, C. 163].
В Казахстане и Таджикистане активизировались сторонники запрещенного религиозно-экстремистского течения «салафия», финансируемого Саудовской Аравией, имеющего в своих рядах около 5 тысячи человек в возрасте от 15 до 32 лет. Сторонник этого течения отрицают паломничество в Мекку, почитание пророка Мохаммеда, посещение усыпальниц святых и могил предков. Салафиты сосредоточены в г. Душанбе, Согдийской и Хатлонской областях Таджикистана. В этих же государствах наблюдается рост количества приверженцев такфиризма, конечная цель которого заклюючается в создании исламского государства на основе шариата. Такфиризм оказывает воздействие на психологию молодого поколения, пробуждая у него чувства «стыда» за свою историю и предков, а также насаждает в умах молодежи значение превосходства исламского космополитизма в их специфической трактовке над естественной человеческой привязанностью к родине [9, C. 223].
Активизировалась религиозно-экстремистская организация «Исламский джихад» («джихадисты»), которая распространяет идею о необходимости построения теократического государства через социальные сети Интернет, притягивая в свои ряды молодежь. Сторонники данной организации проникли в религиозные образовательные учреждения Таджикистана и активно действуют с позиции официального духовенства.
С каждым годом растет количество преступлений религиозно-экстремистского характера. За первое полугодие 2013 г. сотрудниками МВД РК зарегистрировано 60 фактов таких преступлений, а в 2012 г. за этот же период совершено 40 преступлений, задержано около 90 человек. При этом 99% задерживаемых составляет молодежь. В Казахстане 2012 г. к уголовной ответственности привлечены 50 человек за религиозный экстремизм.
В условиях социального неравенства, авторитаризма властей, расцвета коррупции, растущего влияния исламских радикалов и возвращения участников боевых действий за оппозицию из Сирии в страны Центральной Азии, заметен растущий темп распространения идей радикального Ислама в регионе. Усилением репрессивной политики власти способствует росту популярности радикального Ислама, подталкивают их сторонников к открытому противостоянию с режимом. В сложившейся обстановке не исключена дестабилизация региона в связи с межстрановыми конфликтами и формирование единой линии фронта радикальных исламистов в Центральной Азии, которые, сформировавшись как политическая сила, в будущем займут ключевые посты во властных структурах для построения нового объединенного государства теократического характера.
- Малашенко А.В. Христианство и ислам в России: диалог только начинается // Бизнес и политика. – 1997. № 1. – С.
- Пчелинцев А. Религия и права человека. – М., 1996. С.
- Bayat A. Making Islam Democratic. Stanford University Press, Stanford, CA. – 2007. – 187 р.
- Воронцова Л. М., Филатов С. Б. Религиозность, демократичность, авторитарность // Полис. –№3. – С. 144.
- Акаев В. История и специфика современного исламского возрождения в Чеченской Республике //Центральная Азия и Кавказ. – 2011. Т. 14. № 3. – С.104-119.
- Ayubi N. Political Islam: Religion and Politics in the Arab World. Routledge, 1991. – 291 р.
- Bayat A. Activism and social development in the Middle East // International Journal of Middle East Studies. – 2002. № 34. – Р.1-28.
- Berger, ed. The Desecularization of the World: Resurgent Religion andWorld Politics // Ethics and Public Policy Center, Washington D.C. pp. 1-18.
- Hirschkind C. The Ethical Soundscape: Cassette Sermons and Islamic Counterpublics, Columbia University Press, New York, 2006. – 288 р.