Другие статьи

Цель нашей работы - изучение аминокислотного и минерального состава травы чертополоха поникшего
2010

Слово «этика» произошло от греческого «ethos», что в переводе означает обычай, нрав. Нравы и обычаи наших предков и составляли их нравственность, общепринятые нормы поведения.
2010

Артериальная гипертензия (АГ) является важнейшей медико-социальной проблемой. У 30% взрослого населения развитых стран мира определяется повышенный уровень артериального давления (АД) и у 12-15 % - наблюдается стойкая артериальная гипертензия
2010

Целью нашего исследования явилось определение эффективности применения препарата «Гинолакт» для лечения ВД у беременных.
2010

Целью нашего исследования явилось изучение эффективности и безопасности препарата лазолван 30мг у амбулаторных больных с ХОБЛ.
2010

Деформирующий остеоартроз (ДОА) в настоящее время является наиболее распространенным дегенеративно-дистрофическим заболеванием суставов, которым страдают не менее 20% населения земного шара.
2010

Целью работы явилась оценка анальгетической эффективности препарата Кетанов (кеторолак трометамин), у хирургических больных в послеоперационном периоде и возможности уменьшения использования наркотических анальгетиков.
2010

Для более объективного подтверждения мембранно-стабилизирующего влияния карбамезапина и ламиктала нами оценивались перекисная и механическая стойкости эритроцитов у больных эпилепсией
2010

Нами было проведено клинико-нейропсихологическое обследование 250 больных с ХИСФ (работающих в фосфорном производстве Каратау-Жамбылской биогеохимической провинции)
2010


C использованием разработанных алгоритмов и моделей был произведен анализ ситуации в системе здравоохранения биогеохимической провинции. Рассчитаны интегрированные показатели здоровья
2010

Специфические особенности Каратау-Жамбылской биогеохимической провинции связаны с производством фосфорных минеральных удобрений.
2010

Экономический взгляд на жизнь

В статье поставлена задача расширить аналитическую область того, что сам ученый называет эконо­мическим подходом к различным социальным проблемам. Дан анализ роли семьи, или семейной еди­ницы, в обществе. Сделана попытка объяснить тенденцию к снижению рождаемости в промышленно развитых странах и разницу уровней рождаемости между разными странами и между городскими и сельскими районами. Показана возможность применения предлагаемой теории к области «преступле­ния и наказания».

  1. Экономический подход

В своих исследованиях я анализирую социальные проблемы, выходящие за рамки традиционно­го предмета экономики, с помощью экономического подхода. В предлагаемой статье этот подход бу­дет описан и проиллюстрирован примерами из прошлых и нынешних моих работ.

Используемый мною экономический подход, в отличие от марксистского, не предполагает, что поведение индивидов определяется исключительно эгоизмом или жаждой наживы. Это — метод ана­лиза, а не предпосылка о мотивах поведения. Вместе со своими единомышленниками я пытался дока­зать экономистам, что в основе поведения личности лежит не узкий эгоизм, а более широкий спектр ценностей и предпочтений.

Согласно данному подходу люди максимизируют то, что они воспринимают как богатство, неза­висимо от того, эгоисты они или альтруисты, садисты или мазохисты. Их поступки продуманны и согласованы во времени. Так, они пытаются как можно точнее предугадать неизвестные последствия своих действий. Корни их предусмотрительности, однако, могут лежать в прошлом, ибо прошлое на­кладывает глубокий отпечаток на мировоззрение и ценности человека.

Свобода действий человека ограничивается его доходом, временем, несовершенством памяти и вычислительных способностей и другими ограниченными ресурсами, а также возможностями, кото­рые представляет ему экономика. Широта этих возможностей определяется действиями других инди­видов и их организаций.

Самым важным из всех ограничений является время. Прогресс экономики и медицины, значи­тельно увеличивший продолжительность жизни, оказался бессилен что-либо сделать с потоком вре­мени, который всегда ограничивает человека 24 часами в сутки. Таким образом, хотя объем товаров и услуг в богатых странах возрос в громадной степени, объем времени остался неизменным.

Поэтому желания остаются неудовлетворенными и в богатых и в бедных странах. Хотя растущее изобилие благ снижает ценность дополнительного блага, время становится все более ценным по мере того, как блага—все более изобильными. Максимизация полезности в утопическом обществе, где все потребности полностью удовлетворены, бессмысленна, но неизменность временного потока делает такую утопию невозможной. Вот некоторые из проблем, исследуемых в работах Г.Бэккера и С. Линдера [1].

Следующие разделы данной статьи иллюстрируют применение экономического подхода к четы­рем весьма различным предметам. Чтобы понять проблему дискриминации меньшинств, необходимо к факторам, определяющим предпочтения, отнести такие чувства, как предубежденность и ненависть к отдельным группам людей. Экономический анализ преступности позволяет найти рациональность в незаконных, антиобщественных действиях. Теория «человеческого капитала» раскрывает связи меж­ду производительностью труда и инвестициями в образование, обретение навыков и знаний. Эконо­мический подход к семье интерпретирует браки, разводы, рождаемость и внутрисемейные отношения с точки зрения максимизации полезности в долгосрочном плане.

  1. Дискриминация меньшинств

Дискриминация существовала всегда, но до 1950-х гг. экономисты уделяли мало внимания этой теме, если не считать несколько работ о занятости женщин [2]. Я начал интересоваться дискримина­цией по расовому, религиозному, половому признакам, еще будучи выпускником университета. То­гда для выработки своего подхода к дискриминации я применил концепцию коэффициентов дискри­минации.

Вместо общих рассуждений о том, что работодатели смотрят только на производительность ра­ботников, рабочим безразлично, рядом с кем они работают, а потребителей интересует только каче­ство предоставляемых им товаров и услуг, эта концепция содержит исследование влияния расовых, половых и других персональных характеристик на вкусы и склонности. Так, возможен отказ сотруд­ников работать под руководством женщины или чернокожего, даже если при этом их труд хорошо оплачивается, или отказ потребителя приобретать автомобили у продавца-негра. Только расширив традиционные предпосылки, можно понять препятствия, встречаемые меньшинствами на пути к успеху.

Возможно, степень дискриминации меньшинств в отношении зарплаты и приема на работу зави­сит не только от склонности к дискриминации, но и от других факторов, как-то: острота конкурен­ции, гражданское законодательство. Однако в 1950-е годы весь материал по этому вопросу исчерпы­вался знаменитой теорией А.Смита о разнице в оплате квалифицированных и неквалифицированных работников и несколькими крупными исследованиями вроде работы Г.Мюрдаля «Американская ди­лемма» [3]. Несколько лет я потратил на разработку теории о влиянии на дискриминацию в доходах и занятости: склонности к дискриминации, остроты конкуренции на рынках продукции и рабочей си­лы, распределения коэффициентов дискриминации среди представителей большинства, доступа меньшинства к образованию и профессиональной подготовке, позиции «среднего избирателя» и дру­гих факторов, определяющих, благосклонна или враждебна законодательная система к меньшинст­вам, и т.д. И поскольку столь многое предстояло исследовать, мои наставники побудили меня сделать из моей диссертации [4] книгу [5].

Дискриминация меньшинств на рынке формируется под действием дискриминации со стороны работодателей, рабочих, потребителей, школ и правительств. Исследования показывают, что в одних случаях среда смягчает, а в других — усиливает влияние предубежденности. Так, разница в оплате труда белых и негров или мужчин и женщин могла бы быть гораздо меньшей, несмотря на предубеж­денность против негров и женщин, если бы значительная часть компаний могла принимать на работу в основном негров или женщин без ущерба для эффективности.

Действительно, при наличии постоянного эффекта от расширения масштабов производства изо­лированные производства с одинаковой профессиональной структурой могли бы полностью избежать дискриминации и одинаково оплачивать труд и прочие ресурсы, не считаясь с существующим в об­ществе желанием дискриминировать меньшинство. Дискриминация со стороны большинства на рын­ке удается постольку, поскольку меньшинство не в состоянии удовлетворить кадровые потребности компаний, если бы те специализировались на найме его представителей.

Когда большинство значительно превосходит меньшинство по численности (в США белых в 9 раз больше, чем негров, и они обладают большим человеческим и физическим капиталом в расчете на душу населения, чем чернокожие), рыночная дискриминация со стороны первого едва ли приведет к снижению его доходов, но может сильно сократить доходы меньшинства. Однако когда удельный вес меньшинства достаточно велик, дискриминирующее большинство может дорого поплатиться за свое безрассудство.

Яркой иллюстрацией служит ЮАР, где негров в 4-5 раз больше, чем белых. Дискриминация чернокожих пагубно отразилась на белых, хотя некоторым из белых она была выгодна [6]. Тот значи­тельный урон, который нанесла белым дискриминация, объясняет, почему апартеид и другие ужас­ные формы дискриминации, практиковавшиеся африканерами, в конце концов потерпели крах.

В научной литературе исследуется вопрос, исчезает ли в длительном периоде рыночная дискри­минация, порожденная предубежденностью. Вытеснят в ходе конкурентной борьбы дискримини­рующих (работодателей) те работодатели, которые не расположены к дискриминации, или нет, зави­сит не только от склонности потенциальных предпринимателей к дискриминации, но и в значитель­ной мере от характера производственных функций фирм.

Еще большее практическое значение имеет дискриминация со стороны сотрудников и потреби­телей, поведение которых в долгосрочной перспективе является гораздо более важным источником рыночной дискриминации, чем поведение работодателей. Нет причины ожидать, что в долгосрочной перспективе дискриминация со стороны этих групп исчезнет в результате конкуренции, если сущест­вование достаточного количества изолированных фирм и товарных рынков невозможно.

Новым направлением развития теории в последние годы стал анализ последствий стереотипного мышления (stereotyped reasoning) или статистической дискриминации [7]. Этот подход предполагает, что невысокое мнение работодателей, учителей и других влиятельных групп о способностях предста­вителей меньшинств может иметь тенденцию к усилению дискриминации. Это, в свою очередь, мо­жет привести к тому, что меньшинства перестанут заботиться о получении образования, профессио­нальной подготовке и трудовых навыках, о воспитании в себе ответственности. Подобное небреже­ние в воспитании притупляет их способности [8].

За последние 25 лет значительно возрос объем информации о доходах, безработице и занятиях негров, женщин, религиозных групп и т.п. во многих странах. Эти данные более полно описывают экономическое положение меньшинств и то, как оно изменяется в различных обстоятельствах. Одна­ко они пока не позволили разрешить разногласия о причинах более низких доходов меньшинств [9].

  1. Преступление и наказание

Размышлять о преступности я начал в 1960-е гг., после одной своей поездки в Колумбийский университет, где я тогда принимал устный экзамен у студентов-экономистов. Я опоздал и должен был быстро решить: поставить ли машину в специально отведенное место или рискнуть заплатить штраф за парковку в неположенном месте. Рассчитав вероятность получения штрафного листка, ве­личину штрафа и затраты на парковку машины на платной стоянке, я решил, что стоит рискнуть, и оставил машину у обочины. (Листка я не получил.)

По дороге к месту экзамена мне в голову пришла мысль, что городские власти, вероятно, рассу­ждали аналогичным образом. Частота проверки припаркованных транспортных средств и величина штрафа должны зависеть от того, как власти оценивают те вычисления, которые, возможно, проводят потенциальные нарушители вроде меня. И конечно, первым вопросом, который я задал несчастному студенту, было определить оптимальное поведение правонарушителя и полиции — то, чего я еще не делал.

До последнего времени в дискуссиях о преступности преобладало мнение, что преступники — это несчастные «жертвы», которых психическое заболевание и притеснение со стороны общества толкнули на преступный путь. Один известный психиатр так и озаглавил свою книгу — «Преступле­ние от наказания» [10]. Такие взгляды стали оказывать большое влияние на социальную политику, в то время как поправки к законам расширяли права преступников. Эти изменения затрудняли поим­ку и осуждение преступников и уменьшали защищенность законопослушных граждан.

Я не был согласен с утверждением, что преступниками движут совершенно иные мотивы, чем всеми остальными. Вместо этого я моделировал поведение преступников, исходя из предпосылки его рациональности [11], но и здесь «рациональность» не сводилась к крайнему материализму. Счита­лось, что поведение людей ограничивают моральные и этические соображения, и оттого они не со­вершают преступлений даже тогда, когда это выгодно и опасность разоблачения минимальна.

Однако полиция и тюрьмы не были бы нужны, если бы всегда преобладал подобный подход. Ра­циональность подразумевает, что некоторые индивиды становятся преступниками из-за финансовой выгодности преступления в сравнении с легальными занятиями с учетом вероятности поимки и осу­ждения, а также суровости наказания.

Масштабы преступности определяются не только рациональностью и предпочтениями потенци­альных преступников, но также экономической и социальной средой, созданной государственными мероприятиями, как-то: расходы на полицию, объемы наказаний за различные правонарушения и возможности получения работы, образования и профессиональной подготовки. Очевидно, все эти аспекты являются органичной частью экономического подхода к преступности.

Совокупные общественные расходы на борьбу с преступностью можно сократить (при сохране­нии неизменного математического ожидания размера наказания), компенсировав сокращение расхо­дов на поимку преступников достаточным ужесточением наказаний осужденных. Однако любителей острых ощущений от совершения преступления удерживает, скорее, вероятность быть осужденными, чем суровость наказания. Поэтому оптимальная политика государства должна состоять в том, чтобы уравновесить сокращение расходов на суды и полицию за счет снижения вероятности осуждения и повышения аппетитов преступников-сорвиголов в результате большей безнаказанности. Государство должно также учитывать вероятность осуждения невиновных.

С самого начала моих исследований преступности меня мучил вопрос: почему кража — общест­венно вредное явление, если она приводит просто к перераспределению ресурсов (обычно от более богатых к более бедным)? Я решил эту загадку [12], придя к выводу, что преступники тратят свои деньги на оружие, на то, чтобы спланировать и совершить преступление, а такие затраты для общест­ва непроизводительны (теперь это называют «поиском ренты»), ибо они не создают богатства, а лишь насильственным путем перераспределяют его. Социальные издержки общества приблизительно рав­ны стоимости украденного, так как «рациональные» преступники склонны тратить на свои преступ­ления именно такую сумму. Следует добавить к этому средства, затрачиваемые потенциальными жертвами на то, чтобы защитить себя от преступлений.

Для соблюдения большинства законов требуются затраты на поимку и осуждение преступников. Комиссия по приговорам США (US Sentencing Commision) использовала экономический анализ пре­ступности для выработки правил, которым должны следовать судьи при вынесении приговоров на­рушителям федеральных законов [13].

За последнюю четверть века исследования преступности, применяющие экономический подход, стали обычным делом. С их помощью проводится анализ оптимальных предельных наказаний, необ­ходимый для сдерживания роста жестокости преступлений (например, чтобы удержать похитителя ребенка от убийства своей жертвы [14]), а также исследуется взаимосвязь между поддержкой законов со стороны отдельного индивидуума и всего общества [15].

Штрафы предпочтительнее, чем тюремное заключение и другие виды наказания, ибо они более эффективны. Штрафы — это не только наказание для правонарушителей, но и доход для государства. Анализ связи между штрафами и другими видами наказаний достиг достаточно высокого уровня [16].

Эмпирические оценки влияния на масштабы преступности количества заключенных, осужден­ных, уровня безработицы, неравенства доходов и других факторов теперь чаще проводятся и стали более точными [17]. Наибольшие дискуссии вызывает вопрос о том, удерживает ли смертная казнь преступника от совершения убийства. Этот вопрос далек от разрешения [18].

  1. Человеческий капитал

До последнего времени экономисты обычно предполагали, что рабочая сила есть нечто заданное и неизменное. Анализ инвестиций в образование и другие виды подготовки, в разное время предпри­нятый А.Смитом, А.Маршаллом и М.Фридменом, не включался в изучение производительности. За­тем Т.Шульц и другие положили начало исследованиям воздействия инвестиций в человеческий ка­питал на экономический рост и т.п.

Анализ человеческого капитала предполагает, что индивиды выбирают образование, профессио­нальную подготовку, медицинскую помощь и другие способы улучшения своих знаний и здоровья, сопоставляя их выгоды и издержки. Выгоды предстают в виде культурных и других нематериальных ценностей наряду с повышением доходов и получением более престижной работы, а издержки опре­деляются главным образом альтернативной стоимостью этих инвестиций.

Теперь понятие человеческого капитала — это столь обыденная истина, что трудно представить ту враждебность, с которой его встречали в прежние годы. Само выражение «человеческий капитал», как тогда считали, унизительно, ибо оно приравнивает людей к машинам.

Подход к образованию как к инвестициям, а не как к накоплению культурного опыта, считался жестким и крайне узким. В результате я долго колебался, прежде чем рискнул назвать свою книгу «Человеческий капитал», и вдобавок перестраховал себя, сопроводив ее длинным подзаголовком. Лишь постепенно экономисты стали воспринимать концепцию человеческого капитала как ценный инструмент при анализе различных социальных и экономических проблем.

Мое исследование человеческого капитала началось с попытки подсчитать частные и общест­венные выгоды для мужчин, женщин, негров и т.д. от инвестиций в образование различных ступеней. Вскоре стало ясно, что анализ человеческого капитала мог бы помочь при объяснении многих зако­номерностей рынка труда и экономики в целом. По-видимому, можно создать более общую теорию человеческого капитала, которая рассматривала бы как фирмы, так и индивидов и затрагивала макро­экономические аспекты этого явления.

В эмпирических исследованиях данные о более высоких доходах лиц с более высоким образова­тельным цензом пытались обосновать исходя из большей одаренности этих людей — они имели лучшие показатели по тестам на способности. Также изучалось влияние смертности, подоходных на­логов, предыдущих заработков и экономического роста на величину доходов от образования. По­правка на способности была не очень значительной, но крупные изменения смертности взрослых и быстрые темпы экономического роста оказали сильное влияние.

Весомую поддержку эмпирическим исследованиям инвестиций в человеческий капитал оказала классическая работа Дж. Минсера. Он расширил регрессионный анализ связи между величиной до­хода и продолжительностью школьного обучения [20], включив в него грубую, но весьма удобную меру производственной подготовки и опыта — время с момента окончания школы. Предпочтение Минсер отдавал многочисленным индивидуальным обследованиям работников. Также он тщательно исследовал неразложимые остатки при факторном анализе дохода. Ныне имеются многочисленные оценки влияния образования и профессиональной подготовки на доходы по многим странам [21].

Накопленные данные об экономических выгодах образования и подготовки говорят о важности учета человеческого капитала в решении политических проблем. Новая вера в человеческий капитал изменила правительственный подход к проблеме стимулирования роста и производительности. Это показали последние президентские выборы в США, где акцент делался на человеческом капитале.

Одной из наиболее влиятельных концепций в анализе человеческого капитала является разделе­ние знаний на общие и специфичные и соответствующее разделение подготовки [22]. По определе­нию, специфичные знания могут быть полезны только той фирме, которая их дает, тогда как общие знания применимы также во всех других фирмах. Обучение работе на компьютере, совместимом с ИБМ, — это общая подготовка, тогда как изучение структуры управления и способностей работни­ков конкретной компании является специфичным знанием. Это разделение помогает объяснить, по­чему маловероятны уход из фирмы работников с высокоспециализированными навыками и их уволь­нение в периоды деловых кризисов. Оно также объясняет, почему продвижение по службе в фирме чаще осуществляется за счет внутренних источников, чем путем набора кадров за ее пределами (ра­бочим нужно время, чтобы ознакомиться со структурой фирмы и ее «культурой»), и почему более совершенные методы бухучета должны включать специфичный человеческий капитал работников в состав основных активов компании.

Результатом специфичных инвестиций фирмы является рента, которая должна быть поделена между работодателями и работниками. Слабым местом процесса раздела выгод является его подвер­женность «оппортунизму», когда каждая сторона после осуществления инвестиций стремится урвать себе большую часть прибыли.

Рента и оппортунизм как результат специфичных инвестиций играют решающую роль в совре­менной экономической теории организаций [23] и в исследованиях проблемы доверителя поверенно­го [24]. Выводы из специфичности капитала о распределении выгод и текучести использовались так­же при анализе «брачных рынков» для объяснения величины коэффициентов разводимости и урегу­лирования отношений между супругами [25] и при анализе «политических рынков» — для объясне­ния смены политических деятелей [26].

Теория инвестиций в человеческий капитал связывает неравенство доходов с различной одарен­ностью, семейным положением, получением наследства и с другими активами [27]. Многие эмпири­ческие исследования также опираются на концепции человеческого капитала, особенно на различия в образовании и подготовке [28]. Заметная дифференциация доходов в США в последние годы, вы­звавшая так много политических дискуссий, объясняется более высокими доходами лиц с более вы­соким уровнем образования и подготовки [29].

Соблазнительно использовать теорию человеческого капитала для интерпретации разрыва в за­работках мужчин и женщин. Частичная занятость и работа с длительными перерывами традиционно были более характерны для женщин, чем для мужчин, поскольку первые обычно оставляли работу для ухода за детьми. В результате у них было меньше стимулов инвестировать средства в образова­ние и профессиональную подготовку, которые повышают доходы и улучшают трудовые навыки.

За последние 20 лет положение резко изменилось. Уменьшение размеров семей, рост числа раз­водов, быстрое расширение сектора услуг, где большинство занятых женщины, непрерывный эконо­мический прогресс, который привел к повышению заработков и женщин, и мужчин, гражданское право — все это способствовало большему вовлечению женщин в ряды рабочей силы и, следователь­но, увеличению инвестиций в умения, на которые имеется рыночный спрос. Практически во всех бо­гатых странах эти факторы значительно увеличили и занятость, и относительные доходы женщин.

Особенно полная информация имеется по США. Разрыв в заработках мужчин и женщин, заня­тых полный рабочий день, с середины 1950-х по середину 1970-х гг. оставался на уровне примерно 35 %. Начавшийся затем непрерывный экономический прогресс, который продолжается и поныне, сократил разрыв до менее чем 25 %. Женщины устремляются в школы бизнеса, юридические и меди­цинские учебные заведения. Они выполняют квалифицированную работу, прежде недоступную для них.

Т.Шульц и другие ученые подчеркивали, что инвестиции в человеческий капитал являются главной составляющей экономического роста [30]. Но через какое-то время связью между человече­ским капиталом и ростом перестали интересоваться, ибо экономисты разочаровались в способности теории роста объяснить различия экономического прогресса в разных странах. Возрождение фор­мальных моделей эндогенного роста вновь выдвинуло человеческий капитал на передний край дис­куссий [31].

  1. Создание, распад и структура семьи

Анализ поведения семьи с точки зрения рационального выбора основывается на предпосылке максимизирующего поведения, теориях инвестиций в человеческий капитал, распределения времени, дискриминации женщин и т.д. Остальную часть я посвящаю этому анализу, ибо до сих пор в нем много белых пятен.

Создание «Трактата о семье» явилось наиболее напряженным и длительным интеллектуальным усилием, какое я когда-либо предпринимал. Семья — это, бесспорно, наиболее фундаментальный и древний из институтов (некоторые авторы считают, что он возник более 50 000 лет назад). В «Трак­тате» я пытаюсь анализировать не только современную западную семью, но и семьи других культур, а также изменения в структуре семьи за последние несколько веков.

Попытка охватить этот обширный предмет потребовала от меня значительного умственного на­пряжения в течение более чем 6 лет неустанных занятий (днем, а нередко и по ночам), которые ин­теллектуально и эмоционально истощили меня. В своей автобиографии Бертран Рассел пишет, что на создание «Принципов математики» он затратил так много умственных усилий, что никогда больше не был способен к действительно напряженному интеллектуальному труду. Лишь через два года по­сле окончания «Трактата» я смог полностью восстановить свои интеллектуальные силы.

Анализ рождаемости в экономической науке имеет длинную и славную историю, но до недавне­го времени экономисты большей частью избегали вопросов брака и развода, отношений между мужьями и женами, родителями и детьми [32]. Исходным моментом моего анализа семьи является предположение, что при решении вопросов, заключить ли брак, иметь ли детей, развестись или нет, мужчины и женщины пытаются максимизировать полезность, сравнивая выгоды и издержки. Таким образом, они заключают или расторгают брак, когда ожидают, что это повысит их благосостояние.

Люди, далекие от умственного труда, часто удивляются, когда им говорят, что такой подход не бесспорен, ибо им кажется очевидным, что, заключая или расторгая брак, индивиды пытаются улуч­шить свое благосостояние. Подход к браку и к поведению вообще с точки зрения рационального вы­бора часто совпадает с инстинктивной экономикой «обычного человека» [33].

Однако интуитивные предположения о поведении есть только отправная точка научного анали­за, ибо сами по себе они не могут дать оригинальных результатов.

Системный подход подразумевает сочетание рационального подхода (максимизирующее пове­дение) с анализом «рынков» браков и разводов, специализации и разделения труда, помощи преста­релым, инвестиций в воспитание детей и законов, касающихся семьи. Выводы, делаемые с помощью этой полной модели, часто не столь очевидны, а иногда вступают в противоречие с общепринятыми взглядами.

Например, вопреки общему мнению о частых разводах среди богатых, экономический анализ решений семьи показывает, что чем богаче супружеская пара, тем меньше вероятность ее распада. Согласно этой теории, богатые пары получают максимум полезности при сохранении брака, тогда как многие бедные пары — нет. Скажем, бедная женщина, верно, не раз задавалась вопросом: зачем ей нужен муж безработный? Эмпирические данные по многим странам показывают, что браки среди богатых гораздо устойчивее.

Успешное регулирование отношений между супругами предполагает, что наблюдающаяся в Ев­ропе и США тенденция к разводам, не требующим подтверждения измены, вопреки многим заявле­ниям, не могла быть причиной быстрого роста коэффициентов разводимости. Однако теория показы­вает, что от таких разводов страдают женщины с детьми, брошенные своими мужьями. Ныне около одной пятой всех семей с детьми в США и других развитых странах представлены незамужними женщинами с детьми.

Экономические модели использовались для изучения рождаемости со времен классического труда Мальтуса. Великого шведского экономиста К.Викселя в экономическую науку привела его вера в мальтузианские предсказания о перенаселении. Но вывод Мальтуса о том, что рождаемость растет и падает по мере того, как растут и падают доходы, был опровергнут значительным падением рож­даемости в конце XIX — начале XX в., когда в ряде стран завершилась индустриализация.

Фиаско простой модели рождаемости Мальтуса убедило экономистов в том, что решения, опре­деляющие размер семьи, выходят за рамки экономических расчетов. Неоклассическая модель роста подтверждает это мнение, ибо во многих своих модификациях она принимает население за экзогенно заданную величину [34].

Однако неудача мальтузианской модели состоит не в использовании экономического подхода как такового, а в том, что применяемый подход не отвечает сегодняшнему дню. Он упускает из виду, что время, затрачиваемое на уход за ребенком, становится все более дорогим по мере того, как уве­личивается производительность экономики. «Дороговизна» времени повышает затраты на детей и, таким образом, уменьшает на них «спрос». Также он не учитывает, что возросшая важность образо­вания и профессиональной подготовки в промышленно развитых странах побуждает родителей к большим инвестициям в навыки детей, а это также увеличивает издержки у больших семей. Растущая ценность времени и усиление акцента на образовании и другом человеческом капитале объясняют падение рождаемости по мере развития стран, а также многие особенности рождаемости в современ­ном мире.

Почему во всех обществах замужние женщины занимаются в основном воспитанием детей и сельским хозяйством, тогда как женатые мужчины большей частью воюют и торгуют? Объяснение, очевидно, кроется в сочетании биологических различий между мужчинами и женщинами (особенно различий во врожденных способностях к воспроизводству и воспитанию детей) и рыночной дискри­минации женщин, возникающей частично вследствие культурных особенностей. Большие разногла­сия вызывает вопрос: что сыграло более важную роль — биология или дискриминация в возникнове­нии традиционного разделения труда внутри семьи? [35]

Экономический анализ не дает ответа на данный вопрос, но показывает, насколько чувствитель­но это разделение к небольшим различиям и в том и в другом факторе. Поскольку доход от инвести­ций на приобретение навыков тем больше, чем дольше эти навыки используются, супружеская пара получит максимум выгоды от четкого разделения труда, когда муж специализируется на одних видах деятельности, а жена — на других. Если учесть столь крупные выгоды от внутрисемейной специали­зации, то небольшой дискриминации женщин и незначительных биологических различий было бы достаточно, чтобы вызвать устойчивую связь между разделением труда (на домашнюю работу и на добычу средств для пропитания) и полом. Чувствительность к небольшим различиям объясняет, по­чему эмпирические данные не позволяют легко сделать выбор между биологической и «культурной» интерпретациями. Она объясняет также, почему многие женщины вышли на рынок труда, когда семьи стали меньше, разводы превратились в обычное дело, а возможности заработать для женщин возросли.

Отношения между членами семьи резко отличаются от отношений между работниками фирм и членами других организаций. Взаимоотношения мужей, жен, родителей и детей, очевидно, больше определяются любовью, признательностью, чувствами вины и долга, чем узко понимаемым эгоиз­мом.

Еще лет 20 назад было доказано, что альтруизм внутри семей радикально изменяет их реакцию на все потрясения и государственные мероприятия, приводящие к перераспределению ресурсов меж­ду их членами. Г.Бэккер продемонстрировал, что экзогенное перераспределение ресурсов от альтруи­ста к тем, о ком он заботится (или наоборот), не может повлиять ни на чье благосостояние, ибо аль­труист в этом случае попытался бы сократить свои благодеяния на перераспределяемую сумму [36]. Р.Барро получил аналогичный результат для отношений между поколениями семьи [37], чем подверг сомнению общепринятую предпосылку о том, что дефицит госбюджета и связанная с ним фискаль­ная политика оказывают реальное воздействие на экономику.

«Теорема испорченного ребенка» (это название весьма популярно даже среди тех, кто не согла­сен с ее выводами) показывает, как альтруизм влияет на поведение эгоистов. В некоторых обстоя­тельствах даже ублажаемые эгоисты (конечно, большинство родителей сразу представляет себе роди- телей-альтруистов, пекущихся о своих эгоистичных чадах) вынуждены поступать по отношению к своим благодетелям так, как если бы они сами были альтруистами, поскольку это улучшает их соб­ственное благосостояние. Они действуют так потому, что в противном случае помощь от благодете­лей сократилась бы настолько, чтобы поставить их в затруднительное положение [38].

В Библии, «Республике» Платона и других произведениях древности содержатся рассуждения о попечении родителей над своими малыми детьми и взрослых детей над своими престарелыми ро­дителями. И старики, и дети нуждаются в заботе — первые вследствие упадка сил, вторые по причи­не своей беззащитности. Экономический анализ внутрисемейных отношений показывает тесную связь между этими двумя проблемами.

Родители, оставляющие крупное наследство, не нуждаются в пособии по старости, напротив, они даже помогают своим детям. Выше я уже напоминал, что при определенных условиях социаль­ные выплаты старикам либо их отсутствие вследствие бюджетного дефицита не оказывают никакого реального воздействия, ибо родители просто компенсируют возрастание в будущем налоговых пла­тежей своих детей, оставляя бо льшее наследство.

Гораздо меньше учитывается то, что родители-альтруисты, оставляющие наследство, стремятся также больше средств инвестировать в формирование у своих детей полезных навыков, ценностей и привычек. Им выгоднее финансировать образование своих детей, так как это принесет больший до­ход, чем проценты по сбережениям. Они могут косвенным образом обеспечить свою старость, инве­стируя средства в детей, а затем, в старости, сократив наследство.

И родителям, и детям было бы лучше, если бы родители вкладывали средства в детей до тех пор, пока предельный доход от них не уравняется с доходом по сбережениям, а остальную сумму откла­дывали бы в качестве наследства.

Даже в богатых странах многие родители не планируют оставлять наследство. Эти родители рассчитывают на получение пособий по старости и недостаточно заботятся об образовании детей. Они «недоинвестируют» в своих детей, ибо не могут возместить затрат на них путем сокращения на­следства, так как не планируют что-либо оставлять. И родителям, и детям было бы лучше, если бы родители согласились больше инвестировать в детей в обмен на их обязательство заботиться о своих родителях, когда тем понадобится помощь. Но как можно добиться соблюдения такого обязательст­ва? Экономисты и юристы обычно советуют составлять письменный контракт, гарантирующий вы­полнение обязательства. Но абсурдно ожидать, что общество будет придавать силу контрактам меж­ду взрослыми и подростками.

Часть моих нынешних исследований касается того, как добиться выполнения обязательства, ко­гда обещания и письменные соглашения ничем не скреплены. Вкратце опишу эту новую работу, ибо она затрагивает столь неизученную тему, как возникновение в семье предпочтений.

Родительские склонности и поведение оказывают огромное влияние на детей. Родители, склон­ные к алкоголизму или наркомании, уродуют психику своих детей, тогда как нормальные родители, занимаясь со своими детьми, благотворно влияют на формирование у них желаний и способностей. Экономический подход, рассматривающий предпочтения как результат детских впечатлений, позво­ляет не прибегать к теории Фрейда, делающей акцент на том, что происходило с ребенком в первые месяцы его жизни.

Говоря, что склонности взрослых в огромной мере определяются их «детскими впечатлениями», я вновь пытаюсь опираться на здравый смысл. Так, доктор-индиец, живущий в США, может просто обожать карри (еиггу), ибо, воспитываясь в Индии, он пристрастился к этому блюду; или женщина, которую в детстве изнасиловали, может потом всю жизнь бояться мужчин.

Поскольку поступки людей, по определению, продуманны, родители попытаются предугадать, как все происходящее с детьми может отразиться на их взрослых привычках и наклонностях. Послед­ствия детских впечатлений позволяют определить, как родители заботились о своих детях. Скажем, родители, думающие о поддержке в старости, скорее всего, попытаются привить своим детям чувство вины, признательности, долга и сыновней любви, которые с успехом заменят формальное обязатель­ство помогать своим родителям.

У экономистов слишком узкие взгляды на обязательства. «Манипулирование» впечатлениями детей с целью повлиять на их предпочтения — очень ненадежный, но в случае удачи — весьма эф­фективный способ добиться соблюдения обязательств. Чувства вины, привязанности и т.п. следует включить в разряд фактора предпочтений, чтобы лучше понимать, когда обязательства заслуживают доверия.

Родители, не оставляющие наследства, возможно, хотят воспитать в своих детях чувство вины перед собой именно потому, что их собственное потребление в старости им дороже, чем потребление их детей. Этот тип поведения, очевидно, более распространен, чем тот, при котором родители остав­ляют наследство, ибо родители малолетних детей зачастую не знают, будет ли обеспечена их ста­рость. Они могут попытаться защитить себя от болезней, безработицы и других неприятностей, при­носимых старостью, прививая своим детям готовность помочь родителям, когда это им понадобится.

Анализ связи между детскими впечатлениями и взрослыми предпочтениями тесно связан с ис­следованием рационального формирования привычек и склонностей [39]. Складывание предпочтений рационально в том смысле, что родительские расходы на детей частично зависят от ожидаемого воз­действия детских впечатлений на взрослое поведение. У меня нет возможности рассмотреть здесь поведение детей (например, когда они плачут или ведут себя как «умницы»), которое, в свою оче­редь, влияет на наклонности родителей.

Многие экономисты (включая и меня) слишком упирали на альтруизм, чтобы связать вместе ин­тересы членов семьи. Осознание связи между детскими впечатлениями и будущим поведением дела­ет необязательным поиск альтруизма в семьях. Но это и не возвращает анализ к однобокому сосредо­точению на эгоизме, ибо частично альтруизм заменяется чувствами вины, признательности, гнева и т.п., обычно упускаемыми из виду в моделях рационального поведения.

Если родители ожидают, что дети будут помогать им в старости (возможно, испытывая перед ними вину или тому подобные чувства), то даже те из них, кто не очень любит своих чад, будут больше инвестировать в их человеческий капитал и меньше сберегать себе на старость. Родители все­гда предпочитают небольшое приращение своего потребления, равное приращению потребления их детей, если единственным способом для них увеличить свое потребление в старости является воспи­тание в детях чувства вины. Это означает, что родители-альтруисты, воспитывающие в своих детях комплекс вины, всегда недоинвестируют в их человеческий капитал. Вот почему воспитание чувства вины сопряжено с издержками и не совсем эффективно.

Родители-альтруисты, не планирующие оставлять наследство, пытаются создать в своих семьях «теплую» атмосферу, чтобы члены семьи были готовы прийти на помощь к тем, кто испытывает за­труднения. Родители формируют ценности детей (включая чувства признательности, долга и любви), но на действия родителей сильно влияют государственная политика и социально-экономические условия.

Рассмотрим, к примеру, программу помощи престарелым (особенно беднякам, не оставляющим наследства), которая ослабляет зависимость стариков от детей. Исходя из предыдущих рассуждений, мы можем заключить, что родители, не нуждающиеся в поддержке на старости лет, не станут столь уж усердно воспитывать в своих детях чувства преданности, вины и т.п. Это значит, что программы социального обеспечения, существенно помогающие старикам, благоприятствуют ослаблению се­мейных связей в результате максимизирующей реакции на эти государственные мероприятия.

Трансформации семейных ценностей также способствуют: возросшая мобильность населения; рост богатства, сопутствующий экономическому росту; совершенствование рынков капиталов и сис­темы страхования; повышение коэффициентов разводимости; уменьшение размеров семей; государ­ственное медицинское обеспечение. Эти обстоятельства повысили благосостояние людей, но также и ослабили внутрисемейные связи, частично из-за ослабления стимулов к инвестициям в создание бо­лее крепких уз.

  1. Заключительные замечания

Важным шагом в развитии теории индивидуального рационального выбора является включение в нее более широкого набора предпочтений, наклонностей и расчетов. Этот шаг был сделан во всех рассмотренных мною примерах. Анализ дискриминации относит к числу факторов предпочтений ан­типатию — предубежденность против представителей отдельных групп (например, против негров или женщин). Предполагается, что преступники, решая, заниматься им незаконной деятельностью или нет, взвешивают возможные выгоды и риск, включая вероятность быть пойманными и суровость наказания. В теории человеческого капитала люди рационально оценивают прибыли и убытки от та­ких видов деятельности, как получение образования, профессиональная подготовка, забота о своем здоровье, переселение — словом, от того, что может радикально изменить их образ жизни. Экономи­ческий подход к семье предполагает, что даже такое сокровенное дело, как принятие решений о всту­плении в брак, разводе, рождении детей, основывается на сопоставлении преимуществ и неудобств, связанных с этими решениями. Выбор определяется предпочтениями, на которые сильно влияют аль­труизм, чувства признательности и долга по отношению к другим членам семьи.

Поскольку экономический подход (теория рационального выбора) базируется на теории индиви­дуальных решений, критика этого подхода обычно обращается против конкретных предпосылок о принятии решений. Наши критики отрицают, что поступки индивидов последовательны и проду­манны, особенно в нетрадиционных для экономической науки ситуациях, как-то: поведение преступ­ников, фанатиков, политических деятелей, внутрисемейное поведение. Не желая вступать здесь в по­лемику, я просто утверждаю, что не появился еще подход, сравнимый по степени обобщения с теори­ей рационального выбора, который мог бы составить ей серьезную конкуренцию.

Хотя экономический подход к поведению строится на теории индивидуального выбора, он каса­ется не только индивидов. Данный подход использует теорию микроуровня как удобный инструмент для получения выводов на макроуровне. Для этого теория индивидуального рационального выбора дополняется предпосылками о постоянстве или изменяемости технологий и о прочих детерминантах рыночных возможностей, о равновесии и об институциональной структуре (законах, нормах и тради­циях). Пригодность данной теории для макроэкономических обобщений делает ее интересной как для тех, кто определяет политику, так и для тех, кто изучает различия между странами и культурами.

Ни одна из теорий, рассмотренных в этой статье, не претендует на универсальность. Напротив, каждая дает конкретные выводы, которые могут быть проверены на эмпирическом материале. Рассу­ждения о том, предотвращаются ли преступления наказаниями; объясняются ли более низкие доходы женщин дискриминацией или более низким уровнем их квалификации; увеличивают ли разводимость законы о разводах, не требующие подтверждения измены, требуют доказательства практической важности прогнозов, получаемых с помощью теории индивидуальной рациональности.

Тесная связь между теорией и проверкой ее на практике помогает и в том и в другом случае избежать бесплодных исканий. Теории, ориентированные на практическое применение, поощряют возникновение новых источников информации (так, теория человеческого капитала стимулировала использование результатов социологических обследований). В то же время неожиданные результаты эмпирических исследований приводят к изменениям в теории. Так, попытка объяснить тот факт, что родители на Западе обычно завещают всем детям равные суммы, обогатила новыми деталями модели альтруистического поведения и предпочтений семьи.

Я был поражен тем, сколько экономистов стремятся изучать социальные проблемы, а не тради­ционно экономические вопросы. В то же время специалисты — представители социальных наук за­частую склонны применять экономические методы моделирования благодаря их большим аналитиче­ским возможностям, вытекающим из предпосылки индивидуальной рациональности. Процветающие школы рационального выбора действуют в социологии, правовых и политических науках, в истории, антропологии и психологии. Модель рационального выбора — это наиболее перспективное направ­ление системного подхода к анализу социального мира, которое разрабатывается исследователями, представляющими различные социальные науки.

 

Список литературы

  1. Беккер Г.С. Теория распределения времени // Эконом. журнал. — — Т. 299. — С. 493-517.
  2. Эдгворс Ф.И. Равную оплату для мужчин и женщин за труд равной ценности // Эконом. журнал. — — Т. XXXII. — С. 431-57; Фаусет М. Равной оплаты за равный труд // Эконом. журнал. — 1918. — Т. XXVIII. — С. 1-6.
  3. Мюрдаль Г. Американская дилемма: негритянская проблема и современная демократия: В 2 т. — Нью-Йорк,
  4. Беккер Г.С. Дискриминация на рынке: Дис. ... д-ра наук. — Университет Чикаго,
  5. Беккер Г.С. Экономика дискриминации. — 1-е изд. — Чикаго,
  6. Беккер Г.С. Сочинения. — 2-е. изд. — Чикаго, 1971; Хатт В.Х. Экономика цветовой панели: изучение экономиче­ских истоков и последствий расовой сегрегации в Южной Африке. — Лондон,
  7. Арроу К.Дж. Теория дискриминации // Дискриминации на рынках труда / Под ред. О.Эшенфельтер. — Принстон, — С. 3-33; Фелпс Е.С. Статистическая теория расизма и сексизма // Амер.эконом.революция. — 1972. — Т. 62. — С. 659-661.
  8. Лоури Г.С. Стимулирующее влияние позитивных действий // Анналы Американской академии политических и соци­альных наук. — — Т. 523. — С. 19-29.
  9. Каин Г.Г. Экономический анализ дискриминации на рынке труда. ОпросJ/ Экономика труда: Справочник / Под ред. О.Эшенфельтер, Р.Лейард. Справочники по экономике труда. Сер. № — Нью-Йорк, 1986. — С. 693-785.
  10. Меннингер К. Преступление от наказания. — Нью-Йорк,
  11. Беккариа C. Преступления и наказания. — 1-е изд. — Индианаполис, 1986; Бентам И. Теория законодательства. — Нью-Йорк,
  12. Беккер Г.С. Преступление и наказание: Искусство экономического подхода // Полит. эконом. журнал. — — Т. 76. — С. 169-217.
  13. США. Приговор комиссии. Обсуждение проекта руководящих принципов предложения и программного заявления для организации: Предлагаемая глава 8 для руководства, с изложением принципов, 1988.
  14. Стиглер Г.Дж. Оптимальное применение законов // Полит. эконом. журнал. — — Т. 78. — С. 526-536.
  15. Беккер Г.С., Стиглер Г.Дж. Правоохранительные органы, должностные преступления и конпенсация из органов // Журнал правовых исследований. — — Т. 3. — С. 1-18.
  16. Поерпский A.M., Шавель С. Оптимальное использование штрафов и лишение свободы // Общественный эконом.журнал. — — Т. 24. — С. 89-99; Познер Р.А. Экономический анализ права. — 3-е изд. — Бостон, 1986.
  17. Эрлих И. Участие в незаконной деятельности: теоретические и эмпирические исследования // Полит. эконом. жур­нал. — — Т. 81. — С. 521-565.
  18. Эрлих И. Сдерживающий эффект смертной казни; Вопрос жизни и смерти // Амер. эконом. революция. — — Т. 85. — С. 397-417; Национальный исследовательский совет (США), Группа исследований сдерживания и лишения эффек­тивности. Сдерживание и оценка последствий уголовных санкций на уровне преступности. — Вашингтон, 1978.
  19. Минсер Дж. Участие замужних женщин в труде // Аспекты трудовой экономики: конференция Комитетов Нацио­нальных университетов экономических исследований в Принстоне, 1962.
  20. Беккер Г.С., Чизвик В. Образование и распределение заработка // Амер. эконом. революция. — — Т. LVI. — С. 358. Ч69.
  21. Псачарополос Г. Заработок и образование в странах ОЭСР. — Париж; Вашингтон,
  22. Беккер Г.С. Инвестиции в человеческий капитал: теоретический анализ // Полит. эконом. журнал. — — Т. LXX. — С. 9-49; Труд как подчинительный фактор // Полит. эконом. журнал. — 1962. — Т. 70. — С. 538-565.
  23. Уильямсон О. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, отношения. — Нью-Йорк; Лондон,
  24. Гроссман С.Дж., Харт О.Д. Анализ принципиальных проблем // Эконометрика. — — Т. 51. — С. 7-45.
  25. Беккер Г.С., Ландес Е.М., Майкл Р.Т. Экономический анализ семейной нестабильности // Полит. эконом. журнал. — — Т. 85. — С. 1141-1187; МакЭлрой M.B., Хорнеж М.Дж. Решения бытовых аспектов торговли: К обобщению теории спроса // Междунар. эконом. метод. — 1981. — Т. 22. — С. 333-349.
  26. Каин Б.Е., Фероджон Дж., Фиорина М. Личный голос: Избирательный округ, обслуживание и избирательная неза­висимость. — Кембридж,
  27. Беккер Г.С., Томас Н. Человеческий капитал, взлеты и падения семей // Журнал труд. эконом. — — Т. 4 — С. SI-S39.
  28. Минсер Дж. Обучение, опыт и прибыль. — Нью-Йорк,
  29. Мерфи К.М., Уэлч Ф. Структура заработной платы // Ежеквартальный журнал эконом. — — Т. 107. — С. 285-326.
  30. Денисон Е.Ф. Источники экономического роста в Соединенных Штатах. — Вашингтон, 1962; Шульц Т.В. Экономи­ческая ценность образования. — Нью-Йорк,
  31. Барро Р.Дж., Салай-Мартин X. Конвергенция // Полит. эконом. журнал. — I Том. 100. — C. 223-251; Беккер Г.С., Мерфи K.M., Тамура Р. Человеческий капитал, вопросы рождаемости и экономического роста. — 1990. — Т. 98. — С. S12-S37; Лукас Р.Е. О механике экономического развития // Денеж. эконом. — 1988. — Т. 22. — С. 3-42; Ромер П.М. Возрастающая отдача и долгосрочный рост // Полит. эконом. журнал. — 1986. — Т. 94. — С. 1002-1037.
  32. Минсер И. Обучение, опыт и прибыль. — Нью-Йорк,
  33. Фаррелл C., Мандель М. Необычный смысл // Неделя Бизнеса. — — 26 окт. — С. 36-37.
  34. Эрроу К.Дж., Курц М. Государственные инвестиции, норма прибыли и оптимально-фискальная политика. — Балти­мор, 1970; Касс Д. Оптимальный рост в агрегатной модели накопления капитала // Эконом. исслед. — — Т. 32. — С. 233-240.
  35. Бизерап E. Роль женщин в экономическом развитии. — Лондон,
  36. Беккер Г.С. Теория социальных взаимодействий // Полит. эконом. журнал. — — Т. 82. — С. 1063-1093.
  37. Барроу Р.Дж. Являются ли государственные облигации чистыми активами? — — Т. 82. — С. 1095-1117.
  38. Беккер Г.С. Трактат о семье. Кембридж, 1991; Бергстром Т. Свежий взгляд на теорему гнилого малыша и прочих бытовых тайн // Полит. эконом. журнал. — — Т. 97. — С. 1138-1159; Линдбэк А., Вейбулла Дж.В. Стратегическое взаимодействие с альтруизмом: Экономика свершившегося факта. Неопубликованные бумаги. — Стокгольмский универси­тет, 1987.
  39. Беккер Г.С., Мерфи М. Семья и государство // Закон и экономика. — — Т. 31. — С. 1-18.

Разделы знаний

Архитектура

Научные статьи по Архитектуре

Биология

Научные статьи по биологии 

Военное дело

Научные статьи по военному делу

Востоковедение

Научные статьи по востоковедению

География

Научные статьи по географии

Журналистика

Научные статьи по журналистике

Инженерное дело

Научные статьи по инженерному делу

Информатика

Научные статьи по информатике

История

Научные статьи по истории, историографии, источниковедению, международным отношениям и пр.

Культурология

Научные статьи по культурологии

Литература

Литература. Литературоведение. Анализ произведений русской, казахской и зарубежной литературы. В данном разделе вы можете найти анализ рассказов Мухтара Ауэзова, описание творческой деятельности Уильяма Шекспира, анализ взглядов исследователей детского фольклора.  

Математика

Научные статьи о математике

Медицина

Научные статьи о медицине Казахстана

Международные отношения

Научные статьи посвященные международным отношениям

Педагогика

Научные статьи по педагогике, воспитанию, образованию

Политика

Научные статьи посвященные политике

Политология

Научные статьи по дисциплине Политология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Психология

В разделе "Психология" вы найдете публикации, статьи и доклады по научной и практической психологии, опубликованные в научных журналах и сборниках статей Казахстана. В своих работах авторы делают обзоры теорий различных психологических направлений и школ, описывают результаты исследований, приводят примеры методик и техник диагностики, а также дают свои рекомендации в различных вопросах психологии человека. Этот раздел подойдет для тех, кто интересуется последними исследованиями в области научной психологии. Здесь вы найдете материалы по психологии личности, психологии разивития, социальной и возрастной психологии и другим отраслям психологии.  

Религиоведение

Научные статьи по дисциплине Религиоведение опубликованные в Казахстанских научных журналах

Сельское хозяйство

Научные статьи по дисциплине Сельское хозяйство опубликованные в Казахстанских научных журналах

Социология

Научные статьи по дисциплине Социология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Технические науки

Научные статьи по техническим наукам опубликованные в Казахстанских научных журналах

Физика

Научные статьи по дисциплине Физика опубликованные в Казахстанских научных журналах

Физическая культура

Научные статьи по дисциплине Физическая культура опубликованные в Казахстанских научных журналах

Филология

Научные статьи по дисциплине Филология опубликованные в Казахстанских научных журналах

Философия

Научные статьи по дисциплине Философия опубликованные в Казахстанских научных журналах

Химия

Научные статьи по дисциплине Химия опубликованные в Казахстанских научных журналах

Экология

Данный раздел посвящен экологии человека. Здесь вы найдете статьи и доклады об экологических проблемах в Казахстане, охране природы и защите окружающей среды, опубликованные в научных журналах и сборниках статей Казахстана. Авторы рассматривают такие вопросы экологии, как последствия испытаний на Чернобыльском и Семипалатинском полигонах, "зеленая экономика", экологическая безопасность продуктов питания, питьевая вода и природные ресурсы Казахстана. Раздел будет полезен тем, кто интересуется современным состоянием экологии Казахстана, а также последними разработками ученых в данном направлении науки.  

Экономика

Научные статьи по экономике, менеджменту, маркетингу, бухгалтерскому учету, аудиту, оценке недвижимости и пр.

Этнология

Научные статьи по Этнологии опубликованные в Казахстане

Юриспруденция

Раздел посвящен государству и праву, юридической науке, современным проблемам международного права, обзору действующих законов Республики Казахстан Здесь опубликованы статьи из научных журналов и сборников по следующим темам: международное право, государственное право, уголовное право, гражданское право, а также основные тенденции развития национальной правовой системы.