Появление в древнегреческом обществе мощного «интеллектуального оружия», каковым выступает доказательство, социально обусловлено. В этой статье сделана попытка показать, что социально-политическое устройство древнегреческого общества явилось значимым фактором появления доказательства, которое, в свою очередь, в определенной степени обусловил переход от мифологического мировосприятия к рациональному постижению мира (логос).
Возникновение доказательства было социально обусловлено и исторически определено изменениями, происходящими в древнегреческом обществе и в самом познании. Если доказательство имеет чисто греческое происхождение, значит, для нашего исследования важен вопрос: почему именно в древнегреческом обществе VI-IV вв. до нашей эры возникает феномен доказательства? Ведь к этому времени уже существовало развитое восточное мышление, отраженное в древнеиндийских и древне-китайских философских учениях. В силу того, что доказательство является необходимым элементом, познания обнаруживается, что социокультурная детерминация процесса самого познания будет в основном выступать таковой и для доказательства. Отсюда важно рассмотрение предпосылок появления доказательства, которые фундаментированы в мифологическом сознании.
Этот период примечателен во многих отношениях. Известно, что социально-политические, экономические, культурные условия сформировали особую ментальность греков. Появление доказательства в Древней Греции обусловлено социокультурными факторами не в меньшей мере, чем теоретическими. На фоне развития общественного устройства происходит постепенная смена мифологического сознания рациональным. Об этом моменте достаточно определенно пишет В.С. Библер: «Философия, есть, по определению (в своём начале), критика мифа. В мифе способ мышления и способ бытия тождественны, поэтому нет сомнений в истинности бытия (в его вечности), нет сомнений в бытийности мышления, в его предположенности для человека как незыблемого (так есть!) трансцендентального мира вечных вещей. С этого и начинает, это и разрешает философия. Для неё тождество мышления и бытия - проблема» 1 (Библер 1991: 21-22). Отмеченные характерные особенности, присущие мифологическому восприятию мира, мифологическому сознанию, заключаются в том, что субъект и объект познания нераздельны. На этом первоначальном этапе развития мышления не приходится говорить о субъекте и объекте познания. Это донаучный период. «В донаучном познании мы сталкиваемся с чем-то приблизительным, с типическим». Далее, развивая свою мысль, он пишет, что можно «...дать оценку «первоначального созерцания» и, следовательно, дать оценку пред - и внена-учного жизненного мира, охватывающего собой всю нынешнюю жизнь, в том числе и жизнь научной мысли, и являющегося живительным источником всех основных утончённых смыслообразований» 2 (Гуссерль 1992: 171). Результаты познания, основанного на мифологическом мышлении, в совокупности и в определённой степени составили то, что можно отнести к области, предшествовавшей научной. Донаучное познание, отразившее обыденный жизненный опыт, накопленный многими поколениями людей, явилось фундаментом, истоком для будущих научных изысканий.
Если брать в хронологическом порядке, то сказанное выше относится к предпосылкам возникновения научной мысли, то есть к донаучному познанию, ибо тот пред- и вненаучный жизненный мир можно свести к донаучному. Гуссерль, философски осмысливая смысл науки, признаёт, что научная мысль охвачена, «окутана» «пред- и вненаучным жизненным миром», а не изолирована от него. Именно этот мир, по Гуссерлю, является «живительным источником всех основных утончённых преобразований». Здесь кроется глубокий смысл, указывающий на источник научной мысли.
Мифологизированное сознание, превалирующее до VI века до нашей эры в Древней Греции, в котором главными действующими лицами выступают боги и процесс познания протекает на уровне описания их действий, отражает преклонение людей перед таинственными силами природы. Седьмой и шестой века - не так уж далеки они друг от друга, а какое различие в сознании, знании, рефлексиях! Хотя общие представления о природе в целом и самих явлениях были мифологизированными, но накопленные знания эмпирического характера имели уже довольно-таки сложный характер. «Это известный факт - и необходимость его, по сути дела, ясна, - что религиозно-мифическая практика была свойственна - до возникновения и воздействия греческой философии, а тем самым и научного мировоззрения - каждому естественно-живущему человечеству» 3 (Гуссерль 1986: 108).
Мифологическое мировоззрение характеризуется принципом вещественности, включающим в себя понимание тождественности материи с душой и духом. Происходит ломка мифологического сознания, которому присущи замкнутость и практическая направленность сознания: «Природа» не существует в мифологическом сознании как внешний мир, противостоящий человеку, она еще не вычленяется как объект, не мыслится противопоставленной человеку, она присутствует только в опыте и воспринимается через опыт, границы между нею и человеческой общностью четко не различены.
Но если субъект не противопоставляет себя объекту, то невозможно и познание в эксплицирован-ной форме» 4 (Лосева 1992: 69). Возникающий новый тип мышления (VI век до нашей эры) резко отличался от мифо-религиозного мышления, когда происходит вычленение субъект - объектных отношений. Греки рассматривали природу в нерасчленённом виде, как единое целое. Переход от вещественно-телесного мироощущения, присущего общинно-родовой формации, к мыслительным конструкциям в целом, представляется как переход от мифа к логосу.
В социальном контексте видим следующее. Сильное развитие торговли стимулировало поиск совершенствования системы мер и весов, строительства судов, качества изделий и т.д. Благодаря развитию торговли и ремёсел в древнегреческих городах-полисах господствующее положение стали занимать разбогатевшие ремесленники и торговцы. Их власть, перешедшая к ним от аристократии, привела к закреплению элементов института демократии, к которым относятся писаные законы вме-сто неписаных, существовавших только для аристократии. Возникает новое законодательство (конец VII - начало VI вв. до нашей эры), дающее право на оспаривание вынесенных приговоров, вместе с которым возникает коллегиальное руководство городами и усиление роли государства в воспитании своих граждан и прочее. Тем самым государственные цели становятся как бы собственными целями граждан, поэтому свобода государства выступает как собственная свобода гражданина.
Социоисторический феномен генерировал культуру, в том числе и познание, одной из форм кото-рого выступила философия. На гомеровских поэмах "Илиада" и "Одиссея" и др. рождались чувства пропорции, меры, гармонии, которые в дальнейшем, наряду с другими причинами, содействовали формированию онтологических принципов. Общество характеризуется как демократическое и в то же время, как и аристократическое.
Зарождение идеи доказательства связано с периодом разложения мифологического мышления.
В период распада мифологического миропонимания начали формироваться основные принципы рационального познания. В познании на передний план выходит принцип разумного миропонимания, включающий в себя ориентацию на рациональное обоснование. Постепенное различение духа и мате-рии приводит к появлению первых абстракций. Рост самостоятельного мышления постепенно дово-дит эти первые абстракции до абстрактно-обобщённых понятий, приводящих к тому, что мифологи-ческое сознание уступает место другому типу сознания. Созерцательный характер имели как зарож-дающаяся философия, так и греческая наука, появление которой можно отнести к VI в. до н.э. Греки рассматривали природу в нерасчлененном виде.
В греческом обществе появляется такая духовная потребность, при которой «...красота и совершенство пребывают не смешанными с потребностями жизни» 5 (Плутарх 1961: 393). Размежевание между практической потребностью в еде, жилье, одежде и потребностью в красоте, совершенстве, идеальной истине в греческом обществе вылилось в мощное развитие культуры в целом, что нашло своё выражение в совершенствовании эстетического восприятия мира, отраженного и в материальной сфере (архитектура, скульптура и др.). В контексте такого развития культурной среды становится возможным развитие мысли в направлении совершенного оформления полученных знаний, осозна-ние значимости формы как таковой.
Движение мысли в указанных направлениях обусловлено социальными факторами. "Насколько можно судить, со времён Платона и Аристотеля надлежащие ограничения были установлены и мысль оказалась направленной в русло социально приемлемого" 6 (Пригожин 1986:83). Реализация познава-тельных возможностей шла по пути выявления и установления понятия истины
На формирование дедуктивного способа доказательства оказало большое влияние то, что мировоз-зрение греков включало нахождение первопричин, основы мира. В этом направлении билась грече-ская мысль. Нахождение первоосновы, опираясь на которую можно было бы осуществить объясне-ние, обоснование, вывод всех остальных информаций об явлениях, а из нее объяснение всего содер-жания - это тот подход, что обусловил возникновение идеи доказательства. Греческая мысль достиг-ла такой ступени развития, что начала искать начало вещей для объяснения всего остального, а это есть поиск ответа на главный вопрос «почему?». Математика являлась существенной частью знания о мире и поэтому такой подход стал присущим для неё и, главное, плодотворным.
Итак, политическое устройсво греческого общества, дух демократии, царивший в полисах, соци-альные факторы явились важными факторами появления нового мощного интнллектуального ору-жия, каковым выступает доказательство, доказательный тип мышления.
Литература
- Библер В.С. Из «заметок впрок» //Вопросы философии. 6. 1991 - с. 21-28.
- Гуссерль, Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Вопросы философии, 7, 1992 - с. 70-181.
- Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия //Вопросы философии, 7, 1986 - с. 70-181.
- Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию //Вопросы философии. 7. 1992 - с. 66
- Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 3-х т. - М.: Мысль. 1961.
- Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой. -М.: Прогресс, 1986.